— Мам, а что такое детдом? — Гриша удивленно мотнул головой, и его длинные густые волосики качнулись волной. Гриша специально отращивал модную прическу, как у папы. Что ж, мама позволяла это.
— Сынок, откуда снова эти вопросы? — Лара много раз объясняла сыну это понятие.
— Мам, а наш папа тоже из детдома?
— Да, сынок. Но ему очень повезло: баба с дедой его забрали совсем маленьким. Вырастили его как родного.
— А почему дети попадают в детдом? Почему я не был в детдоме? — Гришина детская наивность и непосредственность умиляли и восхищали Лару.
— Иногда это происходит по стечению страшных обстоятельств, как в случае с твоим папой. Его родители погибли на войне, и у него не оставалось другого выхода. Иногда же дети попадают туда при живых родителях…
Тогда она жила в деревне недалеко от Сызрани, в большом бревенчатом доме вместе с любимой бабушкой Авдотьей. Отец Лары был призван на фронт, мать же работала в местной больнице, принимала раненых и почти круглые сутки находилась на службе. Поэтому Лара все свое время находилась рядом с бабушкой. Военное время научило ее не оставаться одной, и она всюду хвостиком следовала за любимой бабой Авдотьей. Вместе они готовили скудный обед, стирали белье, летом усердно трудились в огороде, стараясь вырастить урожай, зимой же холодными вечерами грелись, прижавшись друг к другу, экономя дрова.
Бабушка всегда была честна с Ларой, никогда ничего не скрывала. Такова уж жесткая особенность войны: дети рано взрослеют и лишаются прекрасных беззаботных мгновений. В свои 8 лет девочка уже многое понимала, чувствовала сострадание к чужим переживаниям, была доброй, чуткой и отзывчивой, чем очень радовала свою бабушку.
Лара вспомнила то холодное ноябрьское утро. Она давно проснулась от холода и потому принялась за работу по дому. Лара подмела двор, принесла воды из колодца и принялась вышивать салфетку разноцветными нитями. Бабушка вешала застиранное старенькое белье на дворе, ловко орудуя еще не старыми, но такими усталыми и покрасневшими от мороза пальцами.
Лара услышала разговор. Это соседка баба Галя из соседнего дома через забор переговаривалась с бабушкой.
— Да заходи уже, Галь! Чего на морозе стоять! Озябла я вся тут с мокрым бельем.
— Да воду кипятить поставила! Ну да ладно, зайду сейчас.
Женщины были дружны и часто наведывались друг к другу в гости. И если раньше это были радостные и спокойные времена, а разговоры по душам были наполнены смехом и веселыми шутками, то сейчас женщины все реже улыбались, делились беспокойством и переживаниями по поводу фронтовых новостей, а иногда и вовсе просто молчали, уткнувшись в краешек ситцевого платка и то и дело смахивая подступающую слезу.
— Заходи, Галин! Садись, рассказывай, что там за гости были у тебя вчера, — бабушка наскоро вытирала опрятный стол сухой тряпкой и выкладывала на стол скромную провизию: подсушенные в печи сухари и остатки прошлогоднего варенья.
— Да не нужно ничего! Я к тебе душу излить, мочи нет терпеть, эта наша родственница Светка, будь она неладна, снова приходила. И ведь не выгонишь ее! Слов нет, какая безобразница! — баба Галя говорила с придыханием, на щеках ее раскраснелся румянец.
— Это какая такая Светка? Мишки двоюродная сестра? Та, что двоих уже нарожала друг за другом?
— Она, она, проклятая…
— Так чего ж, ты Галин, про девушку-то? Ну нарожала, и мы рожали, будь здоров!
— А мы-то рожать рожали, но бросать, как котят, и не думали! Вот что!
— Как это бросать? Чего несешь-то, Галь?! Шутить вздумала? — баба Авдотья подалась грудью вперед, испугавшись таких страшных слов.
— А, так это! Говорит: уеду я, отнесу сынов в детдом! Господи, чего же это делается? — баба Галя беззвучно заплакала.
Лара сидела на печке и внимательно слушала. Она до конца не понимала, о чем говорят женщины, но интуитивно понимала: происходит что-то неестественное и страшное.
— А второй мальчик то родился полгода как, — баба Галя продолжала, — И с таким же пятнышком за ухом в виде сердечка, как и у старшего братца. Ох, миленькие, за что такая мать досталась?
— Может, еще упасет Господь? — предположила бабушка Лары, — Может, одумается девочка?
— Ох, не знаю, и родня-то у нее все как я, все старухи немощные, и забрать-то некому мальчат-бедолаг! Пойду я, Авдотья, вода уж вся выкипела небось…
После этого Лара очень долго не могла отойти от услышанного. Ее детское сердечко никак не могло успокоиться. Она сама была очень привязана к маме и папе, хоть и редко их видела. Растили же ее в теплоте и заботе. Бабушка Авдотья заменила родителей, и Лара очень ценила это. Какого это было — очутиться двум маленьким мальчикам в холодном детдоме без близкого человека — она и представить себе не могла.
Лара была благодарна бабушке, что та не утаивала от нее ничего, отвечала на все ее вопросы, позволяла взглянуть на то, каким жестоким может быть мир. Перед сном Авдотья часто ей рассказывала о войне, фронте и солдатских историях, какие неустанно пересказывали в каждом деревенском доме. Однако все эти разговоры были хоть и страшными, но как будто далекими и чужими. Весть же о соседских родственниках, двух невинных мальчиках, старший из которых был ровесником Лары, оставила самый глубокий след боли и разочарования в душе маленькой девочки.
В следующие приходы бабы Гали, Лара и ее бабушка узнали новые подробности: Светлана все же отказалась от сыновей, оставив их прямо на вокзале под Сызранью. До детского дома их уже отвела служба охраны порядка вокзала. На вопрос родственников, почему сама не определила их туда, не написала заявление об отказе, она отвечала, что было стыдно. Конечно же, понятие стыда ей было незнакомо, всего-навсего это было затруднительным действием для легкой и беспечной женщины.
👉 Анонсы Telegram // Анонсы в Вайбере подпишитесь и не пропустите новые истории
Спасибо за прочтение. Лайк, подписка и комментарий❣️❣️❣️ Еще рассказы автора:
Мальчиков определили в детдом, и, кажется, весть о них сразу пропала. Кто-то говорил, что их усыновили разные семьи, другие же утверждали, что до совершеннолетия они оставались в учреждении. Ясно было одно: не до мальчиков было всем.
Родня Светланы была уже вся в возрасте, они еле перебивались в военное, а затем и в послевоенное время. Сама же Светлана уехала и вскоре родила еще двоих, а потом весть о ней и ее новых детях и вовсе оборвалась. Да и не пытался никто ничего узнать: все родственники старались наладить разрушенную войной жизнь…
Вся эта история глубоко отпечаталась внутри маленькой Лары. Она то и дело вспоминала бабу Галю, ее рассказы, и сердце ее сжималось от боли. Много лет минуло с тех пор. Теперь она и сама мама маленького Гриши. Но сейчас она еще больше не могла представить, как мать способна оставить свое родное дитя. Да лучше бы умереть, чем решиться на такое!
Мысли Лары прервал звонок в дверь.
— Гриша, папа вернулся! — Лара пошла к двери, но сын ловко ее опередил и распахнул дверь настежь.
На пороге стоял и улыбался Иван, муж Лары, с авоськами в руках. Только вместо густой шевелюры (нынче было модно), какую всегда носил муж, была короткая стрижка.
—Такая жара стоит, что не вытерпел! Правда, пока ощущение, что чего-то не хватает голове! Как тебе, родная? — Иван широко улыбался.
Вот только Лара не могла вымолвить и слова. Она в оцепенении стояла и смотрела на мужа по-новому. По линии роста волос, прямо над левым ухом, красовалась небольшая, но четко очерченная родинка в виде сердца.