Второй альбом Carcass, Symphonies Of Sickness, пропустил грайндкор через мясорубку и стал классикой андеграундного метала.
"Гнусно я оскверняю, наказываю, унижаю / Корчась в агонии, я нас***, чтобы оплодотворить / С мыльной пеной я медленно уничтожаю / Внутренности клокочут, будучи болезненно крещены..." – Carcass, Excoriating Abdominal Emanation
«Это была песня об изнасиловании, о парне, которого [оскорбление], – говорит басист и вокалист Carcass Джефф Уокер об их скандальном треке 1989 года. – Вместо женщины жертвой стал парень. Но это было не сексуальное насилие, скорее жестокая клизма. Мы хотели, чтобы людей передернуло».
Excoriating Abdominal Emanation вышла на втором альбоме ливерпульского грайндкор-трио, Symphonies Of Sickness. Тогда Джеффу было 19 лет, и он был полон бунтарства.
«Мы реагировали на то, что считали [оскорбление] хренью: [оскорбление], женоненавистничеством, гомофобией, – говорит он. – Сейчас это звучит очень правильно и политкорректно, но тогда мы так чувствовали. Казалось, что метал захватило быдло».
Дебютным альбомом Carcass стал Reek Of Putrefaction 1988 года. Записанный, когда гитарист Билл Стир ещё играл в Napalm Death, он стал одним из самых «подвально» звучащих альбомов всех времен… буквально.
«Его испортил очень ленивый звукорежиссер, которому было на все [оскорбление], – утверждает Уокер. – Жаль, потому что там были убийственные риффы, испорченные продакшеном. Но некоторым он нравится – они могут представить, как риффы звучат на самом деле!»
Альбом привлек внимание влиятельного радио-диджея Джона Пила, который начал ставить в своем эклектичном шоу нарочито графичные и провокационные Genital Grinder и Vomited Anal Tract. Обложка альбома, представлявшая собой коллаж из настоящей мертвой плоти, не очень понравилась крупным магазинам пластинок. Тексты песен с их клинически подробным описанием наименее приятных особенностей и немощи человеческой анатомии тоже выглядели юмористически мрачно.
«Никто из нас толком не разбирался во всем этом, – посмеивается Уокер. – Отец Кена был ветеринаром, а моя сестра – медсестрой с медицинским справочником. Остальное – плод нашего инфантильного воображения!»
Reek… был записан в Бирмингеме, а его преемник увидел свет в маленьком городке Дриффилд в графстве Ист-Йоркшир. Одним из 10 000 жителей Дриффилда оказался Колин Ричардсон, штатный звукорежиссер студии Slaughterhouse («Бойня»). Предыдущая работа Ричардсона над знаменитым дебютным альбомом Discharge 1982 года Hear Nothing, See Nothing, Say Nothing побудила владельца Earache Records Дигби Пирсона пригласить его на роль человека, который наконец-то обеспечит Carcass достойное звучание.
«Carcass сказали мне, что не выносят звучание первого альбома, – вспоминает Ричардсон, который впоследствии работал с Machine Head, Fear Factory и многими другими, – потому что он звучал так, будто они сидят в шкафу, а микрофон – снаружи. Они хотели, чтобы все было чисто и громко».
У Уокера живы воспоминания о сессиях Symphonies Of Sickness, которые длились всего три недели с июля по август 1989 года. «Мы одолжили барабаны у Мика Харриса из Napalm Death и использовали басовое оборудование [басиста Napalm] Шейна Эмбери. Студия находилась через дорогу от ночного клуба, куда ходили все эти [оскорбление] и [оскорбление]. Окно нашей студии выходило на клуб, так что мы записывали альбом, наблюдая, как все эти солдатики с местной военной базы лезут в драку с фермерами».
«Дриффилд лет на 15 отстает от жизни, – вспоминает Ричардсон. – Конечно, сейчас он полон детишек в металлических толстовках, но тогда отношение к ним было таким: (а) мы вас раньше не видели и (б) у вас длинные волосы».
Carcass действительно привлекали к себе странные взгляды, когда забегали за вегетарианскими бургерами в местный магазинчик. В студии Slaughterhouse были паб и ночной клуб, но выпивка была последним, о чем думали их извращенные творческие умы. «Мы были трезвенниками, – смеется Джефф. – Я не пил, впервые в жизни!»
Уокер также помнит, как они подружились с местным металлистом, с которым столкнулись на улице. «Он зависал в Slaughterhouse и ставил нам старые добрые металлические видео: Venom, Tank».
Ричардсон вспоминает Carcass как «довольно застенчивых ребят… поначалу. Потом – и это клише, конечно – прорезался сухой ливерпульский юмор. Наверное, мы поладили, потому что я сам из Манчестера. Джефф был довольно язвительным, но в милой манере. Билл был тихим, но потом освоился, и Кен тоже был клевым. Хорошие ребята. Никакого рок-н-ролла, правда – зато сколько было выпито чашек чая!»
Reek… записывался вживую, но Уокер признает, что Ричардсон заставил их собраться: «У нас была куча риффов и текстов, и мы просто хотели записать альбом с более-менее приличным звуком, – говорит он. – У нас никогда не было амбиций: мы просто делали то, что хотели. Мы пришли в студию и начали записывать вживую, но ничего не получилось. Колин остановил пленку и сказал: «Так дело не пойдет!». Он заставил нас делать все как следует – мы открыли для себя искусство «вставок» и многослойной записи гитары, баса, ударных и так далее. Мы поняли, что должны поднапрячься».
«Это была довольно обычная сессия, – говорит Ричардсон, – но я помню, как подумал, какой же Билл гениальный гитарист. Он все время репетировал, и в этом разница между тем, кто просто болтает, и тем, кто действительно пашет».
Дигби Пирсон часто навещал студию – отчасти из-за азарта от того, что получается, а отчасти для того, чтобы присматривать за своими инвестициями. В те времена бюджет альбома в 3000 фунтов стерлингов мог как вознести Earache, так и погубить, в зависимости от продаж. Центром управления лейбла была спальня Пирсона в Ноттингеме, и каждый релиз финансировал следующий. «Я не мог поверить, что у меня есть шанс выпустить этот альбом, – говорит он, – и я не мог поверить, что у меня есть шанс его выпустить. У них был свой стиль – патологический грайнд, медико-грайнд… никто толком не придумал ему названия. Общим знаменателем для таких групп, как Carcass, был грайндкор, но они были единственной группой, которая эксплуатировала всю эту тему патологического медицинского ужаса».
Carcass продолжили работать с Колином Ричардсоном и на следующих альбомах, и более крупные бюджеты вылились в более качественное звучание с большей четкостью и глубиной. Тем не менее, Symphonies Of Sickness остается их самой свирепой, великолепно безумной работой. Включите его сегодня, и он будет звучать не хуже любого другого экстремального/дэт-металлического диска. Помимо того, что это яростная атака на барабанные перепонки, он напичкан изобретательными пассажами и по-настоящему тревожными мелодиями – хотя и без привычных припевов.
«На альбоме нет припевов, – отмечает Джефф, – потому что я считал, что повторять одни и те же слова – это лень! Вот почему там так много [оскорбление] текстов. Вот почему ты такой наивный, когда молод: ты забываешь, что основы музыки существуют не просто так. Это было всеобщее позерство. Столько слов и идей, и все это нужно было втиснуть в ограниченное пространство».
Напыщенно или нет, но именно это и сделало Symphonies Of Sickness таким уникальным. Ещё одной его особенностью был двойной вокал: Стир выдавал хриплый дэт-металлический рык, а Уокер – продирающий до костей скрим. В данном случае разнообразие определенно было лучшей приправой для смерти.
«Я вообще никогда не хотел петь, – признается Уокер. – Когда мы приехали в Бирмингем записывать первый альбом, вокал изначально делили Кен и Билл. Потом, видимо, мое эго взяло верх, и я начал петь по чуть-чуть. В итоге пели я и Билл, потому что Кен по практическим соображениям не мог делать это вживую. Потом Билл больше не хотел петь, но на Symphonies… мы делили вокал пополам. Это немного лучше, чем если бы кто-то все время пел утробным монотонным вокалом».
Carcass стали одной из самых важных групп нового движения, поднимавшегося в Британии, – наряду с такими группами Earache Records, как Napalm Death и Bolt Thrower. «Мы были на коне, – говорит Пирсон. – Я знал, что с лейблом и группами, подписанными на нем, происходят хорошие вещи. На пустом месте рождалась сцена».
«В конце 80-х – начале 90-х на Earache вышло много релизов, – говорит Колин Ричардсон. – Оглядываясь назад, можно сказать, что многие из них прошли испытание временем. Вокруг этой музыки царил настоящий ажиотаж, до того как дэт-метал на время выдохся».
Джефф Уокер, как правило, преуменьшает значение Carcass как группы, стоявшей у истоков нового дивного музыкального мира. «Когда мы записывали Symphonies…, на всей планете было, наверное, человек двести, которым было бы дело до этого альбома. Тогда все рок-журналы писали о [оскорбление] Guns N' Roses и The Quireboys. Вот такая была реальность. Никто не слушал музыку вроде Carcass. Все было совсем не так, как сейчас, когда экстремальная музыка якобы правит бал».
Он признает: «Наша музыка начала становиться популярнее, но она все еще была совершенно некоммерческой. Играя такую музыку, нельзя было рассчитывать на большие продажи пластинок. Даже в большей части экстремальной музыки того времени, от Slipknot до Evanescence, было достаточно хуков и поп-чувствительности, чтобы стать популярной. 'Symphonies...' не был попсой ни в каком смысле! Это была музыка, которую нужно было сидеть и изучать».
Чтобы избежать бойкота со стороны сетевых магазинов пластинок, первое виниловое издание альбома получило гораздо более сдержанную обложку с изображением забрызганной головы, искусно превращенной в непонятные белые точки. Внутри раскладного конверта, конечно же, осталась расчлененка в стиле «Ликов смерти» – на этот раз с парой кусков мяса для пущей убедительности.
На CD-релизе, который увидел свет позднее, расчлененка красовалась уже на обложке – возможно, потому, что тогда CD не был таким уж распространенным форматом. В более поздних изданиях расчлененку снова спрятали внутрь. Джефф Уокер не уверен, что это было правильным решением: «Это не сработает, если просто сделать [оскорбление] обложку, – считает он. – Речь не об этом. Если не можешь этого вынести, не смотри и не слушай».
В итоге по всему миру было продано более четверти миллиона копий Symphonies Of Sickness – невероятная цифра для такой экстремальной пластинки. Сама группа распалась в 1996 году, а 11 лет спустя воссоединилась (к сожалению, без барабанщика Кена Оуэна, который в 1999 году перенес кровоизлияние в мозг, повлиявшее на его способность играть). С тех пор они выпустили отличный камбэк-альбом Surgical Steel (2013), а в 2020 году – долгожданное продолжение, Torn Arteries. Но и спустя более чем 30 лет Symphonies Of Sickness остается вехой как для самой группы, так и для экстремального метала в целом.