В конце сентября все старшие классы в школе отправили помогать колхозу, потому что оставалась не убранной картошка. Уроки были сокращёнными, сразу после них приезжала крытая колхозная машина и отвозила всех в поле. Забот у Альки прибавилось, нужно было и с уроками успевать, и домашние дела делать, и бабушке помогать. Если бы не Маша с Санькой, у неё наверное ничего бы не получилось, спасибо им, выручали. Санька взял на себя обязанность, приносить воды от колодца, и с огородными делами помог справиться.
— А я так и знала, что Смоляной, — такая кличка была у Саньки в школе, — к тебе неравнодушен, — говорила Маша когда они возвращались из школы.
С середины октября зарядили дожди и в поле они больше не ездили.
— Не выдумывай, — отмахнулась от неё Алька, — мы просто друзья с ним, и больше ничего. А ещё я списывать ему даю, вот он и старается.
— Ага, как же, — стояла на своём Чаусова, — а то я не вижу как он на тебя смотрит.
— Ну и как он на меня смотрит?
— С обожанием, — выпалила Маша.
— Да ну тебя Машка, ну и выдумщица ты. Слово то какое нашла, с обожанием.
— Послушай, а тебе Сашка что, совсем не нравится?
— Не знаю, — Алька пожала плечами, — он хороший, добрый, мне с ним интересно дружить, но не больше. Мне вообще никто из мальчишек пока не нравится.
— А я кажется в Юрку Рыжова влюбилась, только он на меня совсем не смотрит, за Анькой из бэшки бегает, — вздохнула Маша, — ну ничего, вот школу окончим, в город уедем, я там себе причёску модную сделаю, косметику импортную куплю, на выходные сюда в Линёвку приедем, вот тогда и увидим, в чью сторону он смотреть станет. Ты куда поступать будешь?
— Не знаю, хочется в институт пищевой промышленности, но точно знаю что это не получится.
— Почему, ты считай на одни пятёрки учишься, я думаю экзамены легко сдашь.
— Да не в экзаменах дело Маш, там пять лет учиться нужно. Кто меня содержать все эти годы будет? Думаешь мамкин Петро на такое согласится, да я и сама на такое не пойду. Он и так меня считай каждым съеденным куском хлеба попрекает, а терпеть ещё пять лет его попрёки и оскорбления, я не смогу. Да и уезжать в Харьков придётся, в Белгороде такого института нет. А это значит что не всегда по выходным домой получится приехать. Бабушка болеет часто, как она тут одна без меня будет. Поэтому пойду наверное в какое-нибудь училище. Правда вот не знаю пока в какое.
— Хорошо мне голову ломать не приходится на этот счёт, — улыбнулась Маша, — с моими трояками, мне в любой бурсе рады будут, мамка на крановщицу советует пойти учиться, наверное так и сделаю.
Быстро пролетел остаток осени, и зима, и вот наступил школьный выпускной. Идти на него Алька не хотела, если честно признаться, одеть ей было нечего. Но выручила Светлана, средняя сестра матери. Оказывается бабушка Даша давно с ней договорилась, отдала деньги, и тётка привезла красивое платьице из лёгкого сиреневого шёлка и туфельки на невысоком каблучке. Кода Алька примерила всё это, то удивилась, и туфли и платье оказались ей впору.
— А чего ты удивляешься, — усмехнулась Светлана, — у нас ведь размеры одинаковые, на себя примеряла.
На выпускной пришли родители всех учеников, радовались когда их детям вручали аттестаты, аплодировали, и только Алька была одна, как сирота, бабушка снова приболела, а Надежда прийти и порадоваться за дочку не посчитала нужным. Наоборот, она была раздражена тем, что после школы, Алька собралась уезжать в город.
— Лёгкой жизни она захотела, лодырюга, могла бы в колхозе работу себе найти, и нам с отцом помогать, — бубнила она целыми днями.
— Пётр мне не отец, — ответила Алька в одну из таких ссор, — мой отец давно на кладбище.
— Заткнись, — Надежда замахивалась на неё рукой, — сейчас как врежу по губам, чтобы ерунды не молола. Кто тебя все эти годы кормил и одевал, обувал, папаша что ли твой с кладбища? Пётр это делал, а ты тварь неблагодарная, вместо того чтобы отблагодарить его, в город надумала сбежать, у нас на ферме доярки нужны, заработки сей час знаешь какие. Лишняя копейка в семье разве помешала бы?
— Ты пенсию на меня получаешь, так что Пётр твой не больно большие траты понёс, — не выдержала и выпалила Алька.
— Ах ты зараза, — Надежда всё же отвесила дочери пощёчину, — можешь хоть сейчас из дома убираться, но только знай, ни копейки не получишь, хоть с голоду подыхай в этом своём городе.
— Спасибо,— стараясь сдержать слёзы, ответила Алька, держалась рукой за щёку, которая горела огнём, — не нужно мне ничего от тебя, сама справлюсь. Сегодня же к бабушке уйду, больше ни на минуту тут у вас не останусь.
Алька схватила сумку и стала бросать в неё свои нехитрые пожитки.
— А ну-ка положи на место, — взревел Пётр, всё время пока между матерью и дочерью шла перепалка, он молча наблюдал за этим из другой комнаты, — все эти тряпки на мои деньги куплены, собралась уходить к своей бабке, так и ступай в чём есть, да благодари что голую отсюда не выставил.
— Спасибо, благодетель, — усмехнулась Алька, — бросила на пол сумку и вышла мимо оторопевшей матери. Надежда не думала что дочка всё же решится и уйдёт из дома.
Бабушка Даша когда узнала что внучка пришла к ней жить, обрадовалась.
— Ну и слава Богу что так вышло, — приговаривала она гладя Альку по спине, — а о том что вещи тебе не отдали, не горюй. Я всё это время, из пенсии откладывала понемногу. Мы тебе всё купим что нужно, договорюсь с Василием и Анной, они тебя в город отвезут, и помогут с покупками.
Выставив дочь из дома, Надежда сразу почувствовала как Альки не хватает, оказывается львиную долю работы по хозяйству, делала она. Теперь же все эти заботы свалились на её плечи. Попробовала заставить Серёжку делать хоть какие-то дела, приказала накосить травы кроликам, и покормить свиней. Но когда вечером вернулась с фермы, в клетках у кроликов было пусто, свиньи от голода визжали на весь двор, а сын вернулся только когда совсем стемнело, оказывается он весь день провёл на речке. Разозлившись, она надавала ему тумаков, за что сама тут же получила увесистую затрещину от мужа.
— Ещё раз руки к сыну протянешь, я тебе их вырву, — орал обозлённый Пётр, — своей шаболде приказывай, пускай приходит и помогает по хозяйству. К бабке она смылась, живёт у Дарьи, пускай живёт, это даже хорошо, но работать, тут обязана. Зря что ли столько лет мой хлеб жрала.
На утро Надежда пришла в дом бывшей свекрови и попробовала устроить скандал, заявив что Алька должна, как и прежде помогать ей по хозяйству. Только в этот раз Дарья проявила твёрдость.
— Ничем Алька тебе и мужу твоему не обязана, — заявила она Надежде глядя прямо в глаза, — хватит, с малых лет девчонку в служанку превратили. Не пойдёт она больше в ваш дом, кончилась твоя власть над ней.
— Она несовершеннолетняя, — орала Надежда, — я пока за неё отвечаю, так пускай подчиняется матери.
— Не кричи, — осадила её Дарья, — ты со своим муженьком сами её из дома выставили, а теперь хотите чтобы она как прежде ишачила на вас, не будет этого. А скандалить станешь, я в сельсовет пойду, больше молчать не буду, всё там расскажу, не уймёшься, до суда дело доведу.
И Надежде пришлось убраться домой ни с чем. С учёбой Альке неожиданно помогла всё та же тётка Света, предложив пойти учиться на повара в промышленном комбинате.
— Я там мастером работаю, — говорила она, — тебя к себе в группу возьму. У нас приезжим общежитие дают, в первой половине дня учиться будете, а во второй практика в столовой, и стипендию платят, пусть хоть не большую, но всё же деньги. Так что и с крышей над головой будешь, и голодной не останешься.
Алька с радостью на предложение тётки согласилась.
— Спасибо тебе Света, — благодарила свояченицу Дарья, — хоть ты к девочке по-доброму отнеслась.
— Да не за что, тётка Даша, она же племяшка моя,— отвечала Светлана, — поддержу как смогу. Она Девочка хорошая, сама себе дорогу в жизни пробьёт.