"Горькая ягода" 12
Лиза несколько секунд стояла буквально оглушённая тоном записки. Она даже прочитала ее второй раз. Встревожилась – не заболел ли Вася? Но потом вспомнила про оставленную дома одну Таню. Домой, домой, туда. С Васей – потом. Большой мальчик, подождёт.
На всякий случай она набрала номер бывшего – и о чудо! Услышала трель звонка его мобильного из его же комнаты. Что за мистификация? Лиза скорым шагом подошла к двери, постучала – и так и замерла с поднятой рукой, потому что дверь от лёгких ударов костяшками пальцев тихо отворилась. Васина комната была пуста. И лишь телефон надрывался, светя синим экранчиком у стоящих перед кроватью тапочками.
Свободный художник (вернее – свободный музыкант Базиль Штерн, как он представлял себя на афишах, когда их группа разъезжала по региону с редкими концертами) сидел «На пяти углах», злачном месте города, и раздумывал, взять ли ещё пару пива или отложить это благое дело на потом.
Так, Вася, думай. Да не о том, чтобы взять или не взять пенного. О самой ситуации думай, это ведь твой шанс! Ну да, твоя Лизка тебе бывшая… но не так уж и бывшая, если живете под одной крышей, и нередко едите из одной кастрюли. Из Лизкиной, конечно. Значит, этой же тактики стоит придерживаться и дальше. Только усилить её чем-нибудь таким… этаким, раз эта дурочка какие-никакие чувства к тебе сохранила. И не воспользоваться этим просто грех смертный. Осталось теперь составить план А… потому что шанса на план Б, скорее всего, у тебя, Вася, не будет.
Самым беспроигрышным вариантом будет, пожалуй, надавить на жалость, раз она так пожалела эту свою подругу, стерву Ирку. Хотя Вася тоже бы пожалел, за такие-то деньжищи!
Вася решил мириться и Лизку пока не изводить своими гадостями. Только, чтобы удержаться на этой положительной волне, из дома лучше исчезнуть. От греха. А то ведь не удержится. Самое время теперь забуриться на дачу к басисту Ждану. Там оттянуться с девочками-фанатками. Вася усмехнулся. Как бы эта стервь Ирка не отзывалась о Васе и его группе уничижительно, у коллектива есть свои фанатки.
Оставленный телефон и записка – это было хорошим ходом. Вызывающим недоумение, как минимум и тревогу - как максимум. Жалостливая и мнительная Лизка должна клюнуть. Психология, милостивые государи! Васька считал себя большим специалистом по прикладной психологии. Хотя к самому методу исследования относился пренебрежительно, считая психологию лженаукой. Разве что хорошим способом развести лохов, как он сам выражался.
Узкое лезвие фасада 12-этажного здания клиники «Хадасса» отразило яростное ближневосточное солнце от своего треугольного выступа справа. Ира только прищурила глаза и поправила парик на обритой голове и сползшие на кончик носа тёмные очки. Постояла, прислушиваясь к своим ощущениям. Нет, всё хорошо. Ни головокружений, ни слабости, ни боли.
Проходя обследование в Москве, один из молодых докторов, как то по-дружески сказал ей, что если она располагает деньгами, то надо бы не терять время и прямиком ехать в Израиль. Конечно, обследование ей проведут и здесь, но вот операцию лучше сделать там, да и находиться под наблюдением врачей клиники, где есть современное оборудование тоже лучше там. Поэтому, Ирина подсуетилась с документами, благо ее состояние было не настолько плачевным, и поехала к докторам, которые ее уже ждали.
Действительно, врачи Израиля дело своё знали, начиная с уточнённого диагноза и заканчивая операцией под новейшим микроскопом. Потом были радиотерапия и реабилитация. Организм поддался лечению. Плюс несгибаемая вера и уверенность пациентки, что все будет хорошо, Ирина пошла на поправку. И вот теперь Ирина была выписана.
Осталось добраться до монастыря святой Марии-Магдалины. И приложиться к Чудотворной иконе Божьей Матери Смоленской «Одигитрия», как пообещала ещё в родном городе отцу Алексию.
Подкатило вызванное ею ещё из холла клиники лимонно-жёлтое такси, Ирина села сзади.
– В Гефсимань, – она стянула с головы парик. Водитель быстро глянул на неё в зеркало заднего вида и понимающе хмыкнул.
– Не переживайте, дама. Домчим в лучшем виде. Как раз к обедне успеете.
Она и не удивилась, услышав чистую русскую речь. Похоже, вообще половина Израиля говорит по-русски.
Вечером Ира связалась с дочкой и подругой по скайпу. Переговорила, не снимая парик – нечего ребёнка раньше времени пугать. Сказала, что скоро увидятся, что она собирается домой. Лиза выглядела встревоженной. Даже слишком. Рассказывать ничего не стало. «Ну и ладно, дома разберёмся,» - решила Ирина.
Лиза была в панике. Вася пропал. Нет, он временами выходил на связь – дома всё же появлялся, так как телефон снова оказался у него. Но видеться не виделись. Ещё он что-то мямлил про внезапную болезнь, а потом вообще огорошил её известием, что ему требуется дорогостоящее обследование. Она тогда неделю моталась по знакомым, чтобы к тем личным деньгам, что хранились на счету, занять нужную для бывшего сумму. Даже к маме приезжала – выслушав немало нелицеприятного о себе, такой дуре и амёбе. «Да кому ты веришь?! Ты вообще видела его с той поры, как он пропал? Лично с ним говорила? В-о-о-т! Он тебя в очередной раз собирается использовать. Поиметь, грубо говоря!»
Она после этих маминых слов сжалась, посмотрела на Галю испуганно. Хотя тут же опомнилась – мама не знала, что её вся из себя правильная Лизка поддаётся иногда женской слабости. И мамино «поиметь» имеет тот самый смысл. Тогда бы она дочь вообще заклевала. Денег дала. Потребовав, чтобы Лиза хотя бы расписку с оболтуса взяла. Или каким иным путём факт передачи этих денег задокументировала.