Глава 26.
- Не пугайтесь, Нина Петровна, это чистая формальность. Мы всех, кто был в зале во время возгорания ёлки, уже опросили, остались вы и пострадавшая Баранова. Какие у вас с ней были отношения?
- Никаких. Зачем мне отношения с незнакомым человеком?
- А все же? Вы ревновали ее к своему мужу?
- Нет. Илья Сергеевич не давал мне повода. Какие странные вопросы вы задаёте? Может быть это я ёлку подожгла? Или я кинула на Снегурочку ветку? Уйдите! Мне плохо.
Доктор, присутствующий на опросе, вывел следователя в больничный коридор:
- Вы что же это, милейший? Просились на минуточку один вопрос задать, не расстраивать пациентку, а сами? Она только в себя пришла, а вы ее снова до приступа довели! Креста на вас нет!
- Чего нет, того нет! Простите, доктор! Служба!
- Вот и у меня служба, поэтому убирайтесь, голубчик, отсюда. Да побыстрее. Мне некогда с вами тут. Надо теперь больную в чувство приводить!
Пришедших навестить Нину Петровну мужа и детей к ней не пропустили. Она спала после успокоительного укола.
- Я буду здесь ждать, когда мама проснется, - заявила Лара.
- Нет, вы пойдете домой. Скоро бабушка приедет. Нехорошо, если дома никого будет. Да и здесь ты, Лара, будешь только мешать всем. А вечером мы ещё раз сходим, - убеждал дочь Илья.
Виктор отвёз Максима в ожоговый центр и отправился на другой конец города за Пелагеей Захаровной. Максим тем временем спросил в приемном покое, как что-либо узнать о поступившей вчера Барановой Елене Ивановне.
Дежурная медсестра нацепила очки и посмотрела в журнал.
- Как вы говорите ее зовут? Баранова Елена? Да, есть такая. В 47 палате. Вы подождите, я позову ее лечащего врача.
Максим опустился на стул, зажав голову руками.
Через несколько минут доктор спустился в приемный покой:
- Кто здесь спрашивает о Барановой Елене Ивановне? Я Бирюков Олег Владимирович, ее лечащий врач.
- Это я спрашиваю, доктор! Как она? Можно её увидеть?
- А вы, молодой человек, кем ей будете? Вы муж?
- Я ее жених. Родных у нее нет. Как ее состояние?
- Состояние средней тяжести. Да, не пугайтесь вы, не смотрите на меня так! Все будет хорошо с вашей невестой. Конечно, такой, как была до несчастного случая, она ещё долго не будет. Но, хорошо, что огонь быстро потушили и глубокого поражения тканей не произошло. Ее спасла высокая прическа. Но волосы пришлось сбрить. Сейчас она в физиокабинете. Через часик сможете ее навестить, жених. Запомните, что никаких острых, копчёных продуктов ей нельзя передавать. Татьяна Сергеевна, выпишите нашему жениху пропуск.
- Сделаем, Олег Владимирович! Давайте ваш паспорт, - обратилась медсестра к Максиму. - Посидите пока в холле, или в буфет сходите. Он на первом этаже слева. Вот, получите ваш пропуск!
Через час, минута в минуту, Максим уже стучался в дверь палаты номер сорок семь. По коридору сновали медсестры, санитарки, пахло лекарствами, недавним кварцеванием, спиртом и ещё не пойми чем. Больницей, одним словом. Лена лежала на первой койке от входной двери. Кроме нее в палате находились ещё три больные. Голова девушки была забинтована. Лена слабо улыбнулась вошедшему, веки её задрожали.
- Леночка! Милая! Как ты? - Максим тихонько присел на стул рядом с кроватью.
- Вот, сам видишь!
- Тебе больно?
- Нет, не больно. Мне обезболивающие колят. Слабость только, голова кружится.
- Конечно, как ей не кружиться, после такого. Ночью спала?
- Спала. Дали снотворного, уснула как убитая, даже кошмаров не видела.
- Кошмар был наяву. Но, кроме тебя, никто не пострадал. Да, ещё Нине Петровне с сердцем плохо стало. Она тоже в больнице, только у нас в городке, в кардиологии лечится.
- Илья Сергеевич, наверное, переживает из-за нее?
- Илье есть за что переживать, и за нее, и за тебя,и за комиссию из прокуратуры.
Елена отвернулась, чтобы Максим не видел слез, предательски выступивших у нее на глазах.
- Тебе все наши привет передают. Мариванна тебе прислала пирог, сметану, я привез вишневый компот, яблоки вот ещё. Тусю накормил, печку протопил. За дом не переживай. Ты только выздоравливай. Говорили, что у тебя и на лице ожоги, а я не вижу ничего.
- Так они вверху, на лбу около волос, под повязкой.
Лена криво усмехнулась:
- Да, какие волосы? Волос- то уже нет, обрили меня налысо. Олег Владимирович шутит, что когда вырастут новые, я сама себя не узнаю. После такой термической обработки они могут стать любого цвета. Только бы не зелёные, - слабо улыбнулась Лена.
- А мне все равно, Леночка! Хоть и зелёные! Лишь бы у тебя ничего не болело! Ты ешь получше, тебе силы нужны.
Зашла медсестра с капельницей:
- Посетитель, покиньте палату. Прощайтесь и на выход. Вашей Снегурочке нужно ставить капельницу.
- Пожалуйста, не называйте меня так. У меня от этого слова мурашки и в голове что-то начинает стучать.
- Ладно, Елена Ивановна, простите. Больше не буду.
- Леночка, я к тебе завтра не смогу прийти, ты не обижайся. Постараюсь послезавтра, и на Новый год буду с тобой. Выздоравливай, девочка моя!
Максим вышел из больницы на свежий воздух. Как здесь легко дышалось! У ворот он увидел знакомый УАЗик. Виктор сидел за рулём, положив на него голову. Максим подошёл, открыл дверь:
- Не спи! Замёрзнешь! - похлопал он по плечу водителя. - А где же бабушка? Мать Ильи Сергеевича?
- Да тут такая история получилась, не смогла она поехать, - смущённо отводя глаза в сторону, лепетал Виктор. - А как там Елена Ивановна? - с готовностью перевел он разговор на другую тему.
- Елене лучше, - ответил Максим. - А почему же мать директора не смогла поехать? Говори толком.
- Да, я рассказал ей про нашу ёлку, про пожар этот. Ей и поплохело. Давление скакнуло. Пришлось скорую вызывать. Ну, куда ее такую везти? Ещё помрёт дорогой! Да ее дочка не пустила бы, старшая сестра нашего Ильи. Дала мне разных банок, ветчины домашней передать Илье Сергеевичу. Целый ящик. Чуть допер.
- Эх, и влетит нам с тобой от директора, Витюша! Тянули тебя за язык.
- За язык не тянули, но и не предупредили, что его за зубами держать надо. Ну, теперь уже ничего не исправишь. Хлипкие какие-то женщины у Ильи Сергеевича. Второй день на Скорых их развозят! - удивлялся Виктор. УАЗик вилял по дороге, не слушаясь водителя из-за гололёда, пока его не развернуло поперек дороги.