Глава 1.
Солнце давно позолотило верхушки яблонь в саду, разогнав утреннюю прохладу. Птичий гомон врывался в открытое окно вместе с надрывными песнями соседского петуха и волшебным запахом цветущей сирени.
Нина Петровна в накинутом на плечи розовом атласном халатике сидела перед зеркалом, расплетая сотую по счету косичку. Вчера, как обычно, после бани она заплела ещё влажные волосы в бесчисленное количество косичек. Этим Нина Петровна занимается давно, с тех пор, как посмотрела фильм с Гретой Гарбо, а ее парень Илья заметил, что Нина, ну очень похожа на эту актрису, и что такая прическа ей тоже подошла бы. У Греты Гарбо была на голове копна пушистых спиралевидных волос, красиво заколотых с двух сторон. Нина попробовала историю с косичками, ей понравилось, и с той поры прическа у нее оставалась неизменной. Сегодня Нине Петровне не хотелось ни делать прическу, ни смотреться в зеркало. Вчера в бане ее любимый муж обронил фразу, ранившую Нину в самое сердце. Он, хлеща ее по спине берёзовым веничком, заметил, что на боках у Нины Петровны появились жирные складочки:
- Стареем, Нинок. Куда делась твоя осиная талия, которую я мог пальцами обхватить?
Нина вспылила:
- На себя-то, Илюша, посмотри. Отрастил живот. Не иначе на пятом месяце.
А теперь она кусала нижнюю сочную губу, хмуря брови и разглядывая что-то в зеркале, наклонясь к нему почти вплотную.
- Вот и волос седой! - она выдернула со злостью спиральку абсолютно белого, а не её каштанового цвета. "Да, с этим надо что-то делать! Во-первых, поменьше есть сладкого, хоть это трудно. Во-вторых, если седые волосы начнут появляться ещё, придется купить краску. С моим Илюшей ухо надо держать востро. Бабёнки так и вьются вокруг него. Как же! Директор ремесленного училища! Так и ждут, когда он на них внимание обратит," - размышляла Нина, расплетая последнюю косичку.
- Нин, мы завтракать сегодня будем? - послышался недовольный голос мужа.
- Ты ещё с кровати не встал, а уже завтракать собрался. Дети спят. И ты поспи ещё немного. Видишь, я уже заканчиваю. Сейчас глазунью сделаю, как ты любишь. Спи, не раздражай! Я и так со вчерашнего вечера злая на тебя. Ишь, чего выдумал! Нашел жирную. Раз так, будем теперь вместе худеть. И Ларочке нашей не помешает диета, а то как булочка сдобная, щёчки того гляди лопнут.
У Нины с Ильей были двое ребятишек погодков - Мишаня и Ларочка. Мишаня был старший, но, перенеся в младенчестве менингит, отставал в развитии от сестры. Несмотря на разницу в возрасте и интеллекте, оба были третьеклассниками и сидели за одной партой. Красотка Ларочка училась за двоих и была для брата непререкаемым авторитетом. Мишаня бегал за ней как хвостик, готов был исполнить любое желание сестрицы. Он был добрый и застенчивый мальчишка.
Их родители познакомились в студенческие годы. Нина училась на последнем курсе сельскохозяйственного института, а Илья - тоже в сельскохозяйственном, но не в институте, а в техникуме. Нине было уже двадцать два года, а Илье восемнадцать. Через месяц после знакомства его забрали в армию, в танковые войска. Нина ждала его. Она уже работала агрономом в большом селе, когда Илья демобилизовался. Нина безумно любила его. Уж очень парень был хорош. Высокий, стройный, с волнистой шевелюрой. И на лицо Илья был красавчиком. Карие глаза с поволокой могли сразить своим томным взглядом любую девицу. Изгиб красиво очерченных пухлых губ, прямой нос с нервно раздувающимися ноздрями - просто голливудский киногерой Марлон Брандо, честное слово. Выросшая в интеллигентной городской семье Нина тоже отличалась какой-то несоветской красотой, напоминая чем-то Аллу Ларионову. В Троицком, где она работала после окончания института, такой звёзды отродясь не видали. Она очень следила за собой, бровки выщипывала ресфедером в ниточку, подкрашивала и свои русалочьи зелёные глаза, и губы (исключительно светло-розовой помадой), и пудрилась так, что казалась привидением. Уж очень светлая была у нее пудра. Когда она этим занималась, повязывала свою копну волос газовой косыночкой. Выходные платья у Нины Петровны были однотонные с драпировками, туфельки на каблуках, чулки со стрелками. У нее был свой стиль, над которым некоторые посмеивались, но Илье нравилось, и это главное
Нина Петровна вздохнула, ещё раз взглянув на́ свое отражение в зеркале, и пошла готовить завтрак. Из детской выглянул Мишаня, почуяв запах жареных яиц:
- О, яичница! Ларка, вставай! Мама уже завтрак приготовила, - он потряс за пухлое плечико сестренку.
- Отстань! Дай поспать, - пробормотала девочка и повернулась на другой бочок.
А брат взъерошил свои кудряшки на непропорционально большой голове и поплелся умываться.
В детскую заглянул отец Илья Сергеевич:
- Где тут моя принцесса? Кто это просыпаться не хочет? А я ей шоколадку хотел дать! Придется Мишане обе съесть.
- Где шоколадка? Я сама съем! - встрепенулась Ларочка. Сон, как рукой сняло.
- А это после завтрака. Шагом марш умываться! - скомандовал отец, любуясь румяной со сна дочкой.
Семья уселась завтракать.
Оранжевые желтки на тарелках аппетитно смотрелись на ложе из поджаренных белков, в стаканах дымилось розоватое какао, бутерброды с маслом и сыром довершали этот натюрморт.
- А шоколадки? - капризно протянула Ларочка.
- Держите! - Илья Сергеевич достал из буфета два шоколадных батончика.
- Какой же это шоколад? Это батончики! - не проявив восторга, заявила дочь.
- А какая разница? Они ведь шоколадные, - задал вопрос маленькой капризуле глава семейства.
- Разница большая! Они намного меньше шоколадки! - наморщив носик, ответила Ларочка.
Наступила тишина, нарушаемая лишь позвякиванием вилок. Настойчивый стук в дверь прервал семейную идиллию...
Продолжение:
Дорогие мои читатели, предоставляю вам новую повесть. Надеюсь, что вам будет интересно. А ещё я сделала новую подборку о том, как наша семья переехала в славный город за Полярным кругом - в Воркуту.