Не укором — стоном был ее исступленный вопрос: «Земля, скажи, где мои сыновья?»
Вторая часть по ссылке:
«Ваша светлость»
И поныне живет на степановском хуторе Никита Иванович Матвейчук. Когда-то он работал в сельсовете и имел отношение к пенсионным делам Епистинии Федоровны. Не сразу удалось хоть чем-то помочь матери. Но судьба этой семьи потрясла его. Имея склонность к писанию, Никита Иванович принялся отправлять в ближние и дальние газеты свои безыскусные журналистские опыты — и все об одном: о матери, проводившей на фронт всех своих сыновей. Кое-где крохотные заметки Матвейчука появлялись, но ничего не менялось в жизни самой Епистинии Федоровны — все та же мизерная пенсия.
В конце концов хату с обвалившимся углом пришлось продать, хутор оставить, и горемычная мать, чуждая житейским укладам города, отправилась доживать последние дни к единственной своей дочери Валентине в Ростов-на-Дону. Здесь-то ее вскоре и застала писательница Екатерина Лопатина, в ту пору работавшая корреспондентом «Литературной газеты» по югу России.
— Епистиния Федоровна жила у своей дочери-учительницы и ее мужа, офицера-отставника,— вспоминает Екатерина Кузьминична.— В маленькой двухкомнатной квартирке, кроме них троих, проживали еще взрослые сын и дочь (внуки Епистинии Федоровны). При этой тесноте семья не имела возможности выделить старушке другого угла, кроме кухни, где стояла ее кроватка, к слову сказать, очень чистенькая. Да и сама Епистиния Федоровна была чистой, ухоженной.
Внешняя опрятность в сочетании с удивительно приветливым, добрым лицом и открытыми, ясными голубыми глазами рождали ощущение какой-то необыкновенной чистоты и светлости человека. Это впечатление было столь разительным, что пришедший со мной племянник, помню, сказал, когда мы вышли от Епистинии Федоровны: «Знаешь, ее хочется назвать «Ваша светлость». Ни единой жалобы на судьбу не высказала эта мужественная, жертвенная по существу женщина. Но как же было тяжко услышать ее горькое, со вздохом, признание:
— Мне бы фотографии детей на стену повесить да смотреть все время. А стену бить не дают. Вот и держу своих сыночков в узелке, под подушкой. Разложу, поговорю с ними и опять спрячу...
Я заходила в отдел пропаганды Ростовского обкома партии, заключает рассказ писательница, просила выделить дочери Епистинии Федоровны в обмен на тогдашнее жилье трехкомнатную квартиру, чтобы старушка имела свой угол, однако должного отклика не нашла. Мне даже дали понять, что забота о Е. Ф. Степановой — дело... краснодарских организаций.
Мимолетная подробность, но какая гнетущая... Сыновья этой женщины полегли на неоглядных просторах Отчизны, даже в мыслях не деля ее краснодарскими как прочими рубежами. А матери, благословившей детей на священный подвиг, тыкают былой пропиской, как будто от милосердия можно заслониться местнической географией.
После публикации «Литературной газеты» (не без подсказки неуемного Матвейчука, надо думать) о Епистинии Федоровне узнала вся страна. Правительство установило ей пожизненную персональную пенсию — 100 рублей в месяц. В Ростов посыпались многочисленные письма. Одно пришло в плотном официальном конверте — из Министерства обороны.
Вскоре, вспоминает дочь Валентина, маму пригласили в окружной Дом офицеров, и командующий округом в переполненном зале вручил ей подарки. Сперва часы. А потом — шаль.
— Если сыновьям не суждено было обогреть вас,—сказал командующий, бережно укутывая мамины плечи,— пусть согреет вас этот оренбургский платок...
Около девяноста лет прожила Епистиния Федоровна. Знакомым и близким не раз говорила:
— Будет вам плохо, вспомните про мои тяготы. И ваше горе отступит перед моим.
...Хоронили Епистинию Федоровну на родной Кубани со всеми воинскими почестями. Под плакучей ивой покоится она. И подумать не могла бы Пестя, что ее хата с обвалившимся углом и растрепанной камышовой крышей, бережно отреставрированная, станет когда-нибудь не хатой, а государственным музеем. И в дом, настежь открытый людям, пойдут не только соседи по хутору, но и паломники издалека. И не прекратится, не оборвется разговор с матерью до той поры, пока человек способен сострадать человеку.
«Вижу в музее всех Степановых. Они как живые перед глазами — сильные духом, с чистым сердцем. Б. Наумец. г. Путивль».
«На таких семьях держалась, держится и будет держаться Советская власть. Семья Степаненко».
«Мать, у себя в Колумбии, на нашей родине, мы будем помнить тебя. Целуя наших матерей, мы подумаем о тебе. Альваро Миранда».
"Эта память нужна живым, Ленинград, средняя школа №6"
Вместо эпилога
Советский комитет защиты мира, ассоциация «Мир — детям мира» предлагают сейчас установить в Москве памятник многострадальной женщине, отдавшей на алтарь Отечества самое дорогое — жизни своих девяти сыновей. Памятник от имени народа и на народные деньги. А в издательстве «Молодая гвардия», в серии «Жизнь замечательных людей», готовится к выпуску книга о Епистинии Федоровне Степановой. Когда она будет издана, судьба обыкновенной земной матери предстанет в одном ряду с высокими судьбами Леонардо да Винчи и Чайковского, Дмитрия Донского и Софьи Перовской... (Евгений ДВОРНИКОВ)
Несмотря на то, что проект "Родина на экране. Кадр решает всё!" не поддержан Фондом Президентских грантов, мы продолжаем публикации проекта. Фрагменты статей и публикации из архивов газеты "ПРАВДА". Просим читать и невольно ловить переплетение времён, судеб, характеров. С уважением к Вам, коллектив МинАкультуры.