В эту ночь уснуть у меня так и не получилось. Приехала я поздно и сил хватило только на то, чтобы застелить постель. Казалось, что стоит моей голове только коснуться подушки, как я провалюсь в беспробудный сон. Но нет, легкая полудрема испарилась, словно весенняя дымка. Я смотрела в потолок, на котором шевелились ночные тени, и вспоминала все, что произошло со мной за этот год. До этого времени я старательно отгоняла от себя эти болезненные воспоминания.
Белые больничные стены, холод внутри, постепенно захватывающий каждый уголок моей души и сухие до рези глаза. Слезы я уже давно выплакала. Муж медленно угасал, превращаясь из крупного, крепкого мужчины в бледную тень. Когда нам озвучили этот страшный диагноз, я была полна решимости бороться. Но прошел год, и мои руки опускались от бессилия. Я не показывала мужу, что мне страшно, что во мне уже не осталось веры и до последнего подбадривала его, пыталась вселить надежду. Женя ушел в темную ноябрьскую ночь, когда за окном кружился первый снег.
А потом все происходило словно в тумане. Похороны, помины, осуждающие глаза родственников, которые никак не могли понять, почему я, молча, сижу в углу.
- Соня, ты что, не хочешь Женечку помянуть? – свекровь с укором посмотрела на меня.
- Мне сейчас не до этого, Ирина Владимировна, - ответила я, не желая вступать в спор. А к этому все и шло.
- Тебе всегда не до нас, - фыркнула золовка. – А мы всегда с душой.
«С душой» они гостили у нас по месяцу на полном пансионе, свекровь могла выбросить еду, которую я готовила, с душой лезли в личное. У нас с Женей не получалось родить ребенка. Лечение не помогало, и я пережила несколько выкидышей.
- Нужно было Жене на Ленке Моисеевой жениться. Она уже троих родила! – совершенно не смущаясь моего присутствия, могла сказать сестра мужа Надя. – Так нет же…
Я никогда не рассказывала Жене о своих обидах, старалась ограждать его от всей этой грязи. Мне всегда казалось, что я не имею права становиться между ним и его родными.
- Ты всегда была не до людей не до Бога, - свекровь отвернулась от меня. – Когда съезжать планируешь?
- Как только из моей однушки съедут квартиранты, - ответила я, стараясь оставаться спокойной. – Можете не волноваться, я не задержусь.
Мы сдавали мою квартиру, чтобы иметь дополнительный доход. Но когда Женя заболел, я завела разговор о ее продаже. Муж сразу же высказался против.
- Только посмей. Я запрещаю! Возьмем в долг у Нади, а со временем отдадим. Свои ведь люди.
- И долг не забудь отдать, - сказала Надя, опуская глаза. – У нас Маша поступать собирается.
Я лишь усмехнулась, не в силах уже ни удивляться, ни возмущаться. На лечение Жени уходило много средств и однажды мне пришлось обратиться к ней за помощью. Маша с мужем деньги дали, но не забыли взять с меня расписку.
- Что ты ухмыляешься? – свекровь обернулась и, заметив выражение моего лица, искренне возмутилась: - Что по твоему, Надя должна подарить тебе эти деньги?
- Ну, во-первых, эти деньги ушли не мне, а на лечение вашего сына, а во-вторых, вы могли бы списать половину, - если честно я даже не надеялась на понимание. – Мне негде взять такую сумму.
- Это еще доказать нужно, что каждая копейка шла на лечение Жени! – зло произнесла Ирина Владимировна. – Квартиру продашь!
Я, молча, поднялась и пошла в спальню. Внутри все клокотало от гнева и обиды. Но я жалела не себя, мне было жаль мужа, который уж точно никогда не желал мне такой судьбы. Тем более от своих родственников. Собрав свои вещи, я вызвала такси и уехала в гостиницу. За все это время никто не пытался остановить меня. Я для них умерла вместе с Женей.
Год пролетел как один день. Мне приходилось жить и работать через силу. Квартиру я продала и отдала долг, а оставшиеся деньги решила положить на счет. Но случилось вот что…
В один из вечеров я медленно брела по пыльному тротуару, размышляя над тем, чем сегодня поужинать. Булка и кефир? А может чай с бутербродом? Уже давно я ничего себе не готовила. Утром кофе, обед в школьной столовой, где я работала поваром, а вечером сухомятка в виде бутербродов.
В сумке зазвонил телефон, и я с удивлением увидела на экране имя моего двоюродного брата. Звонил он мне редко. Поздравить с днем рождения или Новым Годом.
- Сонька, привет! Как поживаешь? – его голос звучал чересчур бодро.
- Привет, Юра. Что-то случилось? – я не очень хотела с кем-то разговаривать, но не бросать же трубку.
- Да нет… Ничего не случилось… У меня дело к тебе, - он замолчал, ожидая моих вопросов, но я тоже молчала. – Короче. Мы с Галкой уезжаем в Польшу. Квартиру уже продали, а дом в деревне еще нет. Может, возьмешь за символическую цену? Родовое гнездо все-таки…
Он говорил о доме, где выросли наши отцы, их деды и прадеды. Бабушка оставила его дядьке, а моему отцу дала деньги на квартиру в городе. Он сам так захотел. Но мне-то, зачем дом в деревне?
Я открыла, было, рот, чтобы отказаться, но вдруг в голову пришла шальная мысль. А что если и, правда, уехать отсюда? Чтобы не видеть больше эти пыльные улицы, серые коробки домов? Стать ближе к природе не совсем плохая идея.
- И сколько ты хочешь за него? – спросила я.
- Давай сотню и оформляем документы, - радостно заявил Юра, видимо понимая, что уговорил меня. – У меня есть нотариус знакомый, все сделаем без очереди.
- Ладно… давай… когда? – я почему-то начала волноваться.
- Так я как раз в твоем районе. Можем хоть сейчас! – мне даже показалось, что брат радостно потирает руки. – Бери такси и едь на Рокоссовского девять!
Он отключился, а я остановилась на тротуаре, находясь в шоке от происходящего. Ничего себе закрутилось!
Вот так я и стала хозяйкой дома в деревне. А следом пришло понимание, что действительно стоит кардинально поменять свою жизнь. Я рассчиталась с работы, отдала ключи хозяину квартиры, которую снимала и, собрав свои немногочисленные вещи, поехала навстречу неизвестности.
Нужно сказать, что в этом доме последний раз я была еще малышкой. На тот момент мне было лет пять или шесть. Потом отец с дядькой крепко поругались и не общались до самой смерти папы. Именно на похоронах наша семья немного сблизилась. По крайней мере, мы периодически созванивались.
Такси выехало за город, и передо мной раскинулась природа во всей свой летней красоте. В степи под жарким ветром стелился по земле ковыль, в окно врывались ароматы разогретых солнцем трав, наполняя душу сладкой тревогой. Прохладные лесные балки манили своими темно-зелеными зарослями, а в их свежей влажной глубине искрились воды небольшой речушки.
Когда машина остановилась у облезлых деревянных ворот, почти скрытых кустами жасмина, часы показывали ровно девять часов вечера. Расплатившись с водителем, я вышла из автомобиля и огляделась. Мой дом был последним на улице, а за ним раскинулся небольшой лесок с огромными серебристыми тополями. Пахло застоявшейся речной водой, сыростью и пряным соком любящих влагу растений. Где-то совсем рядом пронзительно закричала какая-то птица, и я испуганно вздрогнула, глядя, как со скрипом открывается перекошенная калитка…