— Лето наступило, — тихо произнесла Настя за ужином.
Фёдор посмотрел на жену, виновато улыбнулся и, уткнувшись в тарелку, продолжил есть. Алёна с удивлением посмотрела на маму.
— А ты чего такая грустная сегодня? — спросила она. — Случилось что?
— Случилось? — рассеянно переспросила Настя.
Алёна молча кивнула.
— Да нет, доченька, — вздохнув, ответила Настя. — Ничего не случилось. Просто... на душе неспокойно. Вроде как предчувствие нехорошее.
Фёдор посмотрел на жену. Они встретились взглядами, и Фёдор тут же опустил глаза.
— Как думаешь, — спросила Настя у мужа, — а твои родственники в этом году не захотят снова к нам в гости приехать?
Фёдор пожал плечами.
— С них станется, — тихо ответил он. — С тех пор, как мама снова вышла замуж, я уже ничему не удивлюсь.
— И опять без предупреждения?
— Ну а как ещё-то? — ответил он. — Конечно, без предупреждения. Они по-другому не ездят.
— И что тогда будет? — спросила Настя.
— Даже боюсь представить, — ответил Фёдор.
Настя закрыла глаза и покачала головой. Фёдор не мог больше этого выносить, поднялся из-за стола и подошёл к окну.
— Я, честно... — сказал он, стоя спиной к жене и дочери, глядя в окно и с трудом сдерживаясь, чтобы не расплакаться.
Ему было трудно говорить, и он запнулся. Но, найдя в себе силы, продолжил.
— Не знаю, что делать. Это ведь мама моя. И вот на тебе. Влюбилась, вышла замуж. И теперь её муж — он... Мой отчим. А сыновья его — они... Мои сводные братья. Я не мог им отказать, — Фёдор закрыл глаза и повертел головой. — Господи, что я несу. Прости меня, любимая.
— Да разве же я тебе упрекаю? — грустно произнесла Настя. — Я же всё понимаю.
— Не защищай меня, Настя. Я не достоин этого. Я виноват, и сам это понимаю. И ты, доченька, тоже прости отца своего, — сказал Фёдор, продолжая смотреть в окно.
— Чего?! — в недоумении воскликнула Алёна.
Она сначала строго посмотрела на маму, а затем на отца.
— Если честно, то ваше поведение, дорогие родители, просто возмутительно, — сказала Алёна. — Вы ведёте себя как дети. Так нельзя!
Фёдор обернулся и посмотрел на дочь.
— О чём ты говоришь, Алёнушка? — спросил он.
— Я о том, что всё это в прошлом и нужно уже успокоиться, — ответила Алёна. — Ведь мы приняли надлежащие меры. Сделали всё, чтобы обезопасить себя от их появления в нашей жизни. Или что, папа? Всё было напрасно, так, что ли? Всё зря? Тогда зачем мы всё это сделали? — она показала руками вокруг себя. — Оставили бы всё как есть, ничего не меняя.
Фёдор растерянно посмотрел на жену.
— Да нет же, доченька, всё сделано не зря, — ответила Настя.
— А если не зря, тогда я не понимаю, чего вы боитесь?
— Наверное, ты права, Алёнушка, — сказал Фёдор. — И беспокоиться действительно нет причины, а наши волнения напрасны. Но наша память! Господи, ну зачем ты дал нам память? Тяжёлые воспоминания не позволяют нам чувствовать себя в безопасности. И прошлый приезд моих родственников, их поведение, их слова и поступки... Всё это до сих пор мучает и меня, и твою маму. Но ты не обращай на нас внимания. Вот увидишь, со временем это пройдёт, — Фёдор посмотрел на жену. — Ведь так, Настя? — с надеждой в голосе спросил он. — Это пройдёт?
— Надеюсь, что пройдёт, — ответила Настя и пожала плечами. — Может быть. Когда-нибудь. Но ты прав. Их бесцеремонность и хамство... Особенно Розы Петровны... Это трудно забыть. Я понимаю, что она твоя мама и я обязана относиться к ней с почтением.
— Настя, ты вовсе не обязана, просто...
— А Серафим, — тревожно глядя куда-то в пустоту, продолжила Настя, — её второй муж. И он ведь тоже теперь мне вроде как не чужой. Свёкор! И его я тоже должна уважать.
— Уважать, наверное, необязательно.
— Да нет, Федя, обязательно. Хочешь не хочешь, а я вынуждена это делать. Но, честно тебе скажу, более всего меня, конечно, напугали твои сводные братья.
— Гавриил и Михаил?
— Они самые. Им точно по сорок лет?
— По сорок одному уже. Месяц назад исполнилось.
— И они действительно близнецы? Что-то не похожи.
— Действительно. Мама говорит, что у них было трудное детство, и отсюда все их беды.
— В каком смысле?
— Росли без отца.
— А где же он был, когда они росли?
— Серафима лишили отцовства вскоре после рождения детей. Он ведь почти всю жизнь провёл в местах заключения.
— А как же дети с ним встретились?
— А в колонии и встретились.
— А почему ты раньше мне ничего об этом не говорил?
— Не хотел тебя пугать. Да ты и не спрашивала.
— Не спрашивала, — согласилась Настя. — Потому что тогда они так неожиданно приехали. А когда уехали, мне уже было всё равно, кто они. Я была просто счастлива, что их не стало в нашем доме. И хотелось всё поскорее забыть. Но сегодня годовщина их приезда. И я почему-то их всех вспомнила. Интересно, что ещё я о них не знаю?
— О ком, Настя?
— О Гаврииле и Михаиле.
— Вскоре после того как они пошли в школу, — ответил Фёдор, — их поставили на учёт в детской комнате милиции. Дальше было куда сложнее. Через месяц после окончания школы, они получили свои первые сроки и оказались в колонии.
— За что?
— Кражи, разбойные нападения и так далее. Много всего. И неизвестно, как бы там у них всё сложилось, но они оказались именно в той самой колонии, в которой находился их отец.
— Это же надо! Повезло детям. Такая встреча.
— Ты права, Настя. Им действительно повезло. Серафим занимал в колонии высокое положение, и благодаря этому и его дети смогли там тоже неплохо устроиться.
— Просто рождественская сказка какая-то.
— Ты так думаешь?
— А как же! Спустя много лет дети наконец-то находят своего родного отца. И благодаря ему неплохо устраиваются на новом месте. Это ли не чудо?
— Возможно, — согласился Фёдор.
Он ещё немного о чём-то подумал и продолжил.
— А три года назад они все освободились, — сказал он, — и с тех пор живут в Москве. В нашей с мамой квартире.
— А как твоя мама познакомилась с Серафимом? — спросила Настя.
— А по переписке и познакомилась, — ответил Фёдор. — И сразу после освобождения они все вместе и приехали к маме. Мама стала женой Серафима. Такая вот история.
Настя перекрестилась. Алёна не выдержала.
— Прекратите немедленно! — возмущённо воскликнула она. — Что вы всё о грустном да о грустном? Мы ведь приняли меры. И больше они никогда в нашей жизни не появятся.
— Да-да, — сказал Фёдор. — Ты права, дочка. Не будем о грустном.
— Так-то оно так, — сказала Настя, — но у меня нехорошее предчувствие. Такое ощущение, как будто мы чего-то не учли. Понимаешь? Как будто забыли что-то. А что забыли, не пойму. Отсюда и тревога на душе.
— Опять ты за своё, мама?!
— Прости, доченька. Но сердце моё мне подсказывает, что быть беде.
— Всё будет так, как надо, — уверенно произнесла Алёна. — Вот увидите.
Она посмотрела на часы.
— И вообще, я уже в школу опаздываю. А вы, между прочим, на работу.
— В самом деле! — сказал Фёдор. — Мне же на работу пора. Через пять минут я уже должен выйти.
— И мне уже пора, — сказала Настя.
И через десять минут вся семья вышла из подъезда.
— Не помню, я дверь закрыл? — задумчиво произнёс Фёдор.
Настя пожала плечами.
— Вроде закрывал, — ответила она.
— Вроде? Может, подняться и проверить? — предложил Фёдор.
— Поднимись, — согласилась Настя.
— Не надо никуда подниматься, — раздражённо сказала Алёна. — Дверь ты закрыл, папа. Я видела.
— Точно закрыл? — спросил Фёдор.
— Точно, — ответила Алёна и пошла в сторону школы. — Если уже сейчас у них никакой памяти нет, — продолжала она громко возмущаться, — то что же дальше-то с ними будет? Не понимаю. Вроде молодые ещё. Им по тридцать лет всего! Неужели это так много? Наверное, много, если они так себя ведут и ничего не помнят. И за что мне всё это? Мне ведь всего одиннадцать. Другие девочки в моём возрасте уже живут и радуются, а я?
Алёна скрылась за углом дома. А Настя и Фёдор, проводив дочь взглядами, тяжело вздохнули и, взявшись за руки, пошли в сторону метро.
А в это самое время в следовавшем из Москвы скором поезде к Петербургу подъезжали родственники Фёдора. Гавриил и Михаил лежали на верхних полках купе, а на нижних полках расположились Роза и Серафим.
— Долго ещё? — спросил Гавриил, глядя в потолок.
— Через час на месте будем, — ответил сыну Серафим.
— Есть хочется, — сказал Михаил, шмыгнул носом, повернулся на бок и с надеждой посмотрел на Розу. — Роза Петровна, может, я пробегусь по вагонам? Чего-нибудь добуду?
— У отца спроси, — ответила Роза.
— Пап, ты как? Я пробегусь?
— Не надо никуда бегать, — сказал Серафим. — Через час будем на вокзале. До квартиры Фёдора полчаса на метро. Там и поедим. Потерпи.
— А если их дома нет? — спросил Гавриил.
— В самом деле, — сказал Михаил. — Мы ведь не предупредили о своём приезде.
— Не будет дома, значит, так войдём, — ответил Серафим. — И хватит об этом.
Поезд прибыл на вокзал по расписанию. А уже через час они стояли у дверей и напрасно звонили в квартиру.
— Нет никого, — пробурчал Гавриил.
— Я есть хочу, — сообщил Михаил.
— Может, я позвоню Фёдору? — предложила Роза.
— Не надо никому звонить, — ответил Серафим, достал из саквояжа инструмент и открыл дверь. — Заходим. Быстро.
Войдя в квартиру, все сразу пошли на кухню. На плите увидели две кастрюли и сковороду. В большой кастрюле был куриный суп, в другой — картошка. В сковороде — котлеты. Из холодильника достали масло сливочное, колбасу, ветчину, сыр, белужью икру, виноград, клубнику, апельсины и многое другое.
Обедать решили в гостиной. Раздвинули большой обеденный стол. Роза нарезала хлеб и достала из шкафа посуду: тарелки, вилки, ножи, ложки и стаканы.
— Закуски-то много, — сказал Серафим, оглядывая накрытый стол, — а вот закусывать-то что будем?
— С этим тоже всё в порядке, — сказал Михаил, показывая на буфет, — тут много всего.
И обед начался.
Через два часа родственники Фёдора съели и выпили всё, что нашли в квартире, и им стало грустно. Чтобы хоть как-то развлечься, они включили телевизор. Стали переключать каналы, на одном из которых начинался фильм про преступников. Михаил и Гавриил предложили отцу посмотреть кино. Серафим с радостью согласился.
— А чего не посмотреть? — согласился он. — Давайте посмотрим. Я с удовольствием. Потому что сегодня не то, что раньше. Современное кино подняло наш преступный мир на небывалую высоту. Это раньше нас изображали жалкими, несимпатичными, неприятными и неинтересными людьми. И играли нас не пойми кто. Слабые актёры раньше нас играли.
— А сегодня? — спросил Михаил.
— Сегодня не так, сынок. Сегодня всё по-другому. Сегодня нас играют лучшие из лучших. Заслуженные и народные. А роли как прописаны! Ну что ты. Любо-дорого смотреть и слушать. Глаз не оторвать от экрана, когда на первый план выходит какой-нибудь нарушитель закона. Пусть даже мелкий. И современный зритель это понимает.
— Ты уверен, папа, что понимает? — спросил Михаил.
— Уверен, сынок. Он же не слепой и не глухой, современный зритель. Всё видит и слышит. И поэтому совершенно не сочувствует правоохранительным органам, роли которых сегодня исполняют бездарные и никчёмные актёришки. Современный зритель, дети мои, сочувствует нам.
— Нам? — удивился Гавриил.
— Я имею в виду, отрицательным персонажам!
— А-а!
— Современный зритель хочет быть на нас похожим! — продолжал Серафим. — Потому что видит в нас настоящих героев. А в тех, кто нас пытается изобличить и привлечь к ответственности, современный зритель героев не видит. А почему?
— Почему? — в один голос спросили Михаил и Гавриил.
— Потому что их нет в правоохранительных органах.
— Кого нет? — спросила Роза.
— Героев нет. Нет тех, на кого хочется быть похожим современному зрителю. Либо предатели-кроты, либо взяточники, либо весь фильм только и делают, что пьют. До смешного доходит. Наш брат — криминальный элемент — и тот уже в фильмах не пьёт, за здоровьем следит, понимая, что полезно, а что вредно для умственного развития, а эти, наоборот. Чуть ли не в каждом кадре прикладываются.
— Тогда понятно, — сказала Роза, — почему им никто не сочувствует.
— Ещё бы! — воскликнул Серафим. — Сегодня зритель хочет сочувствовать пусть криминальной, но умной и высоконравственной личности. Личности, которая не продаст друзей. Личности, которая всегда придёт на помощь товарищу, если он оказался в беде. Правильно я говорю, Роза?
— Правильно, — ответила Роза, — только хватит болтать. Дайте, наконец, фильм посмотреть. И так начало из-за вас пропустила. Теперь ничего не понятно.
— А это мы сейчас исправим, — сказал Серафим, вернул фильм к началу, и вся семья приступила к просмотру.
Но в этот раз им не повезло. И фильм, который они смотрели, обманул их ожидания. В нём всё было прямо противоположно тому, что хотелось им видеть.
Роли умных, неподкупных и высоконравственных сыщиков, готовых жертвовать собой ради семьи, друзей и служебного долга, играли лучшие актёры страны (заслуженные и народные), а тех, кого они успешно ловили и сажали в тюрьму, играли никому не известные люди. И эти неизвестные люди, мало того, что изображали на экране личностей недалёких во всех смыслах, но, к тому же, играли их хуже некуда. А текст, который они произносили, не выдерживал никакой критики.
И первым не вынес этого Серафим. Он схватил пустую кастрюлю, в которой когда-то был куриный суп, и швырнул её в телевизор. Телевизор разбился.
— Невыносимо! — воскликнул Серафим. — Как только такое показывают? Кто сочинил этот сценарий? Кто это всё снял? Бездарности! Господи, куда катится этот мир?
— Не нервничай так, Серафим, — успокаивала мужа Роза. — Тебе нельзя волноваться.
— Да как не нервничать, Роза, когда такое?! Ты же сама всё видела. Вот скажи, только честно, чему учит этот фильм? Что современный зритель в нём увидит? Что вынесет, посмотрев этот фильм?
Серафим огляделся. Увидев, что все бутылки пустые, заволновался.
— А что? — спросил он. — Больше ничего нет?
— Ничего не осталось, — ответил Гавриил.
— Но если хочешь, папа, мы сбегаем, — сказал Михаил. — Деньги есть. Я нашёл. Много.
— Сбегайте, дети мои. А то просто сердце не выдерживает.
— Сколько брать, папа? — спросил Гавриил.
— Возьмите сразу ящик, — ответил Серафим. — Чтобы сто раз не бегать. Тем более скоро хозяева приедут.
— Тогда мы сразу два ящика возьмём, — ответил Михаил.
Братья убежали в магазин в то самое время, когда Сергей Сергеевич вышел из здания налоговой инспекции. Он работал там начальником отдела.
Настроение у Сергея Сергеевича было прекрасное, потому что неделю назад его попросили закрыть дело в отношении одного злостного неплательщика налогов. За это ему было обещано серьёзное вознаграждение. И дело это непростое Сергей Сергеевич успешно закрыл.
А час назад ему позвонили и сообщили место, где он сможет получить причитающееся ему особо крупное вознаграждение.
Но Сергей Сергеевич не знал, что он уже давно находился под подозрением и за ним следили сотрудники правоохранительных органов.
И когда Сергей Сергеевич в условленном месте получил чемодан с деньгами, его и арестовали. И предъявили ордер на обыск в его квартире.
— Я уже сейчас готов сотрудничать со следствием, — сразу сообщил Сергей Сергеевич, — и добровольно могу сдать всех, с кем работаю. Если хотите знать, граждане, то я в этой цепочке не единственный. Вы мне верите?
— Верим, — ответил следователь, — но у нас есть информация, что вы являетесь главным. И все добытые нечестным путём средства хранятся в вашей квартире. Это правда?
— Чистая правда, гражданин следователь. Я — главный. И нечестно добытое хранится у меня в квартире.
— Нам известно, что вы эту квартиру приобрели недавно.
— Недавно.
— Кто эти люди, у которых вы купили квартиру?
— Я их не знаю. Честно.
— Но что-то же вам про них известно? И вы нам расскажете?
— Что-то известно. Разумеется. Всё как есть расскажу. Ничего не скрою. Хозяина зовут Фёдором. Отчества я не помню, но можно посмотреть в договоре.
— Продолжайте.
— Да-да. Жена — Настя. Дочка ещё у них, Алёнушка. Отличница. В пятом или в четвёртом классе учится. Точно не знаю. На пианино играет.
— И это всё, что вам известно?
— Всё.
— Может, есть ещё что-то?
Сергей Сергеевич задумался.
— Есть, — тревожным голосом сказал он.
— Что?
— Они чего-то боялись. И поэтому срочно продавали квартиру, чтобы купить другую. Я хотел узнать, куда они уезжают, но они мне не ответили.
— Это всё?
— Всё. Клянусь. Я ведь и купил-то эту квартиру только потому, что она рядом с работой. Удобно нечестно нажитое прятать. Суммы-то большие. Сами понимаете. А тут дорогу перешёл — и дома.
— Сейчас мы пройдём к вам на квартиру и проведём обыск.
— Как скажете.
— Кроме вас в квартире ещё кто-нибудь проживает?
— Кроме меня никого. Утром приходит женщина. Она убирается и готовит еду. Но сейчас её уже нет в квартире. Сегодня, насколько мне известно, она приготовила мне куриный суп, котлеты с картошкой и ушла.
— Откуда вам это известно?
— Она мне сама позвонила и сказала.
— Скажите, а сколько всего денег хранится у вас дома?
— Один миллиард рублей, — спокойно ответил Сергей Сергеевич. — В большом сейфе.
Когда Сергей Сергеевич вместе со следователями и понятыми вошли в квартиру, то сразу обратили внимание на беспорядок, царивший в ней. В квартире было грязно. Особенно в гостиной и на кухне.
— Почему у вас так грязно в квартире, Сергей Сергеевич? — спросил следователь. — Вы же говорили, что у вас здесь женщина убирается.
— Понятия не имею.
— А телевизор почему разбит? И что вообще происходит в вашей квартире? Такое впечатление, что здесь что-то праздновали.
— Я не знаю. Клянусь.
— Ну, хорошо. Показывайте, где деньги.
Сергей Сергеевич подвёл следователя к большому сейфу, находившемуся в спальне. Сейф был открыт, и в нём было пусто.
— Где обещанный миллиард? — спросил следователь.
— Был здесь, когда утром я уходил на работу, — ответил Сергей Сергеевич. — Но его, судя по всему, украли. Но вы не беспокойтесь. У меня вся квартира под наблюдением. Везде скрытые камеры. Мы просмотрим записи и всё поймём.
Когда запись с камер была просмотрена, следователь приуныл. И было отчего. Он впервые сталкивался со столь циничной и наглой квартирной кражей. Судите сами.
Преступники проникли в квартиру с помощью отмычек. Затем, вместо того чтобы сразу открыть сейф, они накрывают в гостиной стол и начинают есть и пить. А после этого они смотрят телевизор и через какое-то время разбивают его и начинают что-то обсуждать.
Затем один из преступников уходит в спальню и открывает сейф. После этого двое преступников уходят и скоро возвращаются с двумя большими сумками. И застолье продолжается. После чего преступники перекладывают деньги из сейфа в сумки и уходят.
— Я ничего не понимаю, — сказал следователь, когда несколько раз просмотрел это видео. — Кто-нибудь может мне объяснить, что всё это значит? Почему эти люди так странно себя ведут? Кто они? Их уже нашли?
Конечно же, их уже нашли. Учитывая, что сейчас на каждом углу стоят видеокамеры, это было нетрудно.
Серафима, Михаила, Гавриила и Розу арестовали сразу, как только они приехали в Москву и сошли с поезда. ©Михаил Лекс