Внимание! Прежде, чем читать дальше, прочтите Необходимое предуведомление.
Эта статья, вполне завершённая тематически, была вырезана из находящейся в процессе написания длинной статьи
для уменьшения её размера.
Если бога нет, то всё позволено. Эти слова приписываются Ф.М. Достоевскому. Прямо такой фразы у него нет. Но в ней аккумулированы мысли Ивана Карамазова. Например:
– Вообще эту тему я опять прошу позволения оставить, – повторил Петр Александрович, – а вместо того я вам расскажу, господа, другой анекдот о самом Иване Федоровиче, интереснейший и характернейший. Не далее как дней пять тому назад <…> он торжественно заявил в споре, что на всей земле нет решительно ничего такого, что бы заставляло людей любить себе подобных <…> и что если есть и была до сих пор любовь на земле, то не от закона естественного, а единственно потому, что люди веровали в своё бессмертие. <…> уничтожьте в человечестве веру в своё бессмертие, в нем тотчас же иссякнет не только любовь, но и всякая живая сила, чтобы продолжать мировую жизнь. Мало того: тогда ничего уже не будет безнравственного, все будет позволено, даже антропофагия. Но и этого мало, он закончил утверждением, что для каждого частного лица, <…> не верующего ни в бога, ни в бессмертие свое, нравственный закон природы должен немедленно измениться в полную противоположность прежнему, религиозному, и что эгоизм даже до злодейства не только должен быть дозволен человеку, но даже признан необходимым, самым разумным и чуть ли не благороднейшим исходом в его положении.
Иван Карамазов сложная и противоречивая фигура. Моё впечатление о нем: не находя в себе достаточно веры, он примеряется, как это быть атеистом. То, как этим миром управляет бог, его не устраивает. Но он наталкивается на проблему обоснования морали. По его теории, отсутствие посмертного воздаяния освобождает человека от ограничений морали. Ибо других источников морали, кроме религии, он не видит. Однако, он вместе с тем обнаруживает в себе сильные моральные основы. Например, он говорит Алёше:
представь, что это ты сам возводишь здание судьбы человеческой с целью в финале осчастливить людей, дать им наконец мир и покой, но для этого необходимо и неминуемо предстояло бы замучить всего лишь одно только крохотное созданьице, вот того самого ребеночка, <…> и на неотомщенных слезках его основать это здание, согласился ли бы ты быть архитектором на этих условиях, скажи и не лги! <…>
от такой высшей гармонии совершенно отказываюсь. Не стоит она слезинки хотя бы одного только того замученного ребенка, который бил себя кулачонком в грудь и молился в зловонной конуре своей неискупленными слезками своими к «боженьке»! Не стоит потому, что слезки его остались неискупленными. Они должны быть искуплены, иначе не может быть и гармонии.
Откуда это у него, если нет бессмертия? Этим и мучается.
И. Карамазов, в отличие от современных заступников за религию, не выводит из этой мысли необходимость бога и посмертного воздаяния от него. Он ищет разрешение (кажущегося) противоречия.
А в Бесах у Достоевского похожая мысль приобретает черты пародии:
... в пятницу вечером я <…> с офицерами пил. <…> Об атеизме говорили и, уж разумеется, бога раскассировали. Рады, визжат. <…> Один седой бурбон капитан сидел, сидел, всё молчал, ни слова не говорил, вдруг становится среди комнаты и, знаете, громко так, как бы сам с собой: «Если бога нет, то какой же я после того капитан?». Взял фуражку, развел руки и вышел.
То есть вот он какой-никакой, а власть имеющий. А откуда власть, если не от бога? А если бога нет, то какие у него основания командовать, распоряжаться судьбами, а то и жизнью, других людей?
Надо отметить, что все приведенные здесь высказывания принадлежат героям Ф.М. Достоевского и совсем не обязательно отражают мнение автора. Достоевский, судя по некоторым сведениям, был верующим человеком. Но, очевидно, о таких вопросах задумывался.
Надо оговориться, что это просто мои поверхностные впечатления. Я Достоевского не люблю, потому что он не любит читателя. Поэтому досконально его не прочитывал. Возможно, специалисты-литературоведы могут опровергнуть меня. Комментарии, как обычно, открыты.