При встрече, Бен обнял Катю и сказал, что счастлив, что выходные она решила провести не в душном городе, а с ним.
— Можем пойти к озеру и покататься на лодке, — предложил он. — Как ты на это смотришь?
— Интересно, — улыбнулась Катя и даже поцеловала его — если уж играть свою роль, то полноценно, чтобы он до самого конца ничего не заподозрил! А ведь раньше, кстати, Екатерина и не подозревала, что у нее есть такие вот актерские способности. — Но сначала, романтический ужин! — добавила она. — Я тут один рецепт нашла и хочу тебя удивить…
— Значит, — вздохнул Бен, потягиваясь — и в этом ленивом и вместе с тем сильном движении, он сделался похожим на дикую кошку. — Мне нужно ехать в магазин… Или сгодятся консервированные бобы и кусок говядины?
— Вообще то, — притворно надулась Катя. — Мне нужны креветки, лапша со шпинатом и обязательно — пармезан…
— Хорошо, малышка, — усмехнулся Бен. — Ох, что ты мной делаешь? До знакомства с тобой я бы ограничился меньшим!
— Приучаю тебя к хорошим манерам и правильному питанию!
— Повезет кому то с такой женой—умницей! — на прощание Бен послал ей шутливый воздушный поцелуй.
А когда за ним закрылась дверь и раздался через пару минут рев мотора, Катя чуть не разревелась — оказалось, обманывать своего любимого мужчину, который внезапно оказался маньяком, невероятно трудно! Некоторое время девушка стояла, до боли стискивая виски пальцами… А потом отправилась в комнату со шкафом — пора было действовать!
...Когда Марина собиралась погулять с друзьями, она не думала, что все так закончится. Нет, конечно, она понимала, что родители будут в ярости, но… Она так же знала, что у их гнева есть свои пределы…
Девушка вернулась домой между тремя и четырьмя часами ночи. Отперла дверь своим ключом и, сняв туфли, как мышка собиралась прокрасться наверх… Если повезет максимально, то, пожалуй, они вообще не узнают о том, что она не ночевала дома! Ну, или сейчас же начнут скандал.
Но утром они, конечно, устроили ей скандал. И Марина терпеливо выслушала упреки. И как будто даже усвоила их… Но, буквально через пару дней, она снова решила уйти из дома — теперь она собиралась на соседскую вечеринку. Она уже тихонько спустилась вниз, а на часах, кстати, было уже одинадцать вечера...
Но вдруг в гостиной вспыхнул свет. Марина заморгала, прищурилась. Мать и отец стояли перед ней. Лица были у них напряженные и… какие—то не такие!
Следующим, что заметила Марина, были незнакомцы — три шкафа самого бандитского вида.
— Мам, пап… — она хотела спросить, а что происходит, кто это такие?
Но тут мужики кинулись к ней и начался сущий кошмар! Один заткнул ей рот какой—то тряпкой, другой, заломил ей руки за спину и стянул чем—то запястья — обездвиживая. А потом тот, первый, перекинул ее через плечо, как мешок с картошкой и понес из дома!
Марина визжала беззвучно и сопротивлялась беспомощно, как уж могла в данной ситуации! Вот только что она могла сделать? Только смотреть расширившимися от ужаса глазами на родителей, которые наблюдали за всем этим спокойно… Может, с оттенком сочувствия? Но уж точно они не собирались спасать свою дочь! Каким—то чудом Марине удалось освободиться от кляпа — к этому моменту она уже оказалась в машине.
— Нет! Что вы делаете?! Помогите!
Но ее снова зажали — ее крепко держал верзила—мужик и естественно, что семнадцатилетняя девчонка не была ему соперником… В руках другого типа сверкнула игла и Марина ощутила укол в руку, после которого как—то быстро по телу стала расползаться отвратительная слабость… Она поняла, что теряет сознание… А потом машина тронулась. Она не знала, сколько они так ехали! Порой она как будто приходила в чувства, но затем снова соскальзывала в отвратительный, вязкий и как будто терпкий сон…
— Мама… — тихо звала девушка и начинала плакать.
Она просила воды. Жалобно, униженно шептала о том, что ей надо в туалет… Но ей велели заткнуться и только сделали второй укол… Марина не понимала, что происходит?! Только ждала, что ей… Ну, наверное, скоро убьют!
А потом машина остановилась. Ее вынесли на руках… Мелькали стены, коридоры какие—то серые… Ее швырнули на жесткую постель и наконец—то сняли путы. Она снова лишилась чувств...
Екатерина уже погрузилась в недра шкафа — выкидывая его содержимое, чтобы добраться до задней стенки, как вдруг до ее слуха донесся звук подъехавшей машины… Сердце пропустило удар — это Бен вернулся! Наверное, забыл что—нибудь… Она вылетела из комнаты — если забыл, то возьмет и уедет обратно! Вот только машина перед домом принадлежала не Бену, а его брату — Мэтью.
— Ой, привет! — Екатерина расплылась в такой улыбке, что губы заныли. — А Бена нет! Он в магазине…
Еще когда девушка была в Чикаго в полиции, она задумывалась о том, не стоило ли ей прежде всего обратиться к Мэтью? Но… Она в какой—то момент испугалась. Они ведь были братьями… Вдруг бы он ей тоже не поверил?! Но теперь ее накрыла волна уверенности — если она покажет ему эту жуткую кладовку, то у Мэтта просто не останется другого варианта, кроме как поверить ей!
— Я должна тебе кое—что показать! — выпалила Катя и схватил опешившего явно от такого шерифа, потащила его в дом. — Прости… Я знаю, ты любишь Бена! И я тоже любила… Но… Ты должен мне помочь! Мы должны его остановить!
— Чего? — бормотал Мэтт. — О чем ты, Кэти? — он снова исказил на американский манер ее имя, но если раньше ее это бесило страшно, то теперь было все равно — были дела и поважнее!
— Вот! — Катя мини—ураганом влетела в комнату и кинулась к шкафу. — Вот, тут он хранит свои трофеи!
Она сдвинула в сторону фальшивую стенку шкафа, открывая кладовку, включила свет и… Замерла. Вытаращила глаза. Потому что кладовка была абсолютно пуста! Ни карт на стенах, ни фотографий, ни вещей… И платье тоже пропало!
Екатерина медленно повернулась назад. К Мэтью. Потому что услышала кое—что… Тихий смешок. А теперь и увидела — усмешку на его губах. И Катю прошиб холодный пот от осознания — Мэтью все знал! Он знал, кто на самом деле Бен!
— Эй, новенькая! — кто—то бережно тряс Марину за плечо. — Просыпайся давай…
Она, застонав жалобно, с трудом разлепила глаза и первым, инстинктивным движением, дернулась в сторону и тут же больно стукнулась головой о стенку. Потерла затылок.
Марина поняла, где она — в комнате. Две кровати, два стула, два стола небольших. Еще шкаф. Все обставлено очень просто. Окна как будто есть, но они — закрыты и не видно, что снаружи. На краю ее постели сидела девушка — чуть младше нее, кажется, одетая в серый костюм — юбка, жакет и рубашка.
— Что… Где я? Что происходит?
— Пить, наверное, хочешь? — сочувственно спросила девушка, протягивая стакан воды и Марина его с жадностью осушила. — Меня зовут Анджела.
— Меня… Меня похитили… — всхлипнула Марина.
— Как и меня, — вздохнула Анджела. — Не помню, чтобы кого—то сюда по доброй воли привозили… Ну, разве что обманом, если родители скажут, что это — просто школа!
— О чем ты говоришь? — Марина не понимала, но что—то такое в сознание начинало всплывать — обрывки.
— Исправительная школа, — сказала Анджела. — Частное учебное заведение. Ну, или лагерь для трудных подростков!
— Что?! Нет… Нет… Мои родители, они… — Марина мотала головой.
— Дай угадаю, — прищурилась Анджела. — Ты, наверное, когда—то слышала их разговоры о том, что тебя надо перевоспитать, верно? А может, тебе даже говорили, что надо бы отправить тебя в какой—нибудь пансионат?
— Только… Раз или два… Я не думала… Нет! Они не могли так…
— Могли, — жестко оборвала ее Анджела. — Поверь мне — могли! Обучение тут стоит обалдеть как много денежищь, так что твои родители очень хорошо подумали, прежде чем отправить тебя сюда!
— Я хочу уйти…
— Нет. Они подписывают бумаги о том, что доверяют нас… Нашими опекунами до совершеннолетия, — Анджела взмахнула рукой. — Ими как бы становится эта школа и ее персонал… Тебе сколько еще сидеть?
— Мне будет восемнадцать, через семь месяцев…
— Счастливица! Мне еще только шестнадцать, но я в старшей школе шла отличницей, а тут… Не знаю, разрешат ли мне раньше других закончить или будут мариновать, пока не стану совершеннолетней. Так, надо привести тебя в порядок! — с этими словами она прошла к шкафу и вернулась с комплектом одежды — такой же, как у себя. — Иди умойся. И переоденься. Пирсинг есть? — спросила она участливо и Марина отрицательно помотала головой. — Это хорошо… А то могли бы и вырвать! — и непонятно было — так жестко шутит Анджела или говорит правду. — Давай… Тебя скоро поведут к директору, он тебе расскажет про здешние порядки… Жить будем вместе. Учебная программа обычная, ну, почти… Девочкам тут нельзя заниматься спортом. Зато нас учат кулинарии и послушанию, а еще есть уроки целомудренности… Ну, не обращай внимания — самые скучные, на них заснуть можно! Главное, — Анджела положила руку на плечо Марине. — Быть послушной. И терпеть… Поверь, однажды мы выйдем отсюда!
Вот только Марина не была готова сперва ни терпеть, ни быть послушной! В голове в девушки не укладывалось — как ее родители пошли на такое?! И она, едва ее привели к директору, заявила, что они не имеют права ее тут удерживать!
— Еще слово и отправишься в карцер, куколка, — сказал директор — полный лысоватый мужчина, беззастенчиво пыхтевший в присутствии подопечной сигарой.
— Да вы что творите?! — взвизгнула Марина, вскочив со стула. — Это Америка! Свободная страна, а я — ее гражданка свободная! Вы не имеете права! Да я вас… Засужу! Вы мне миллион долларов заплатите за то, что творите!
— А это — штат Юта, куколка, — усмехнулся директор, но глаза его теперь смотрели так, что Марину пробрал мороз. — И поверь… Немного хорошего воспитания и ты… Никому, ничего и никогда не расскажешь! Думаешь, ты первая такая борзая? Поверь, через нас прошли сотни ребят… И всех их мы возвращали родителям другими людьми! Охрана! — рявкнул директор басом и добавил, когда в кабинет ворвались крепкие парни в форме. — В карцер мелкую дрянь. На сорок восемь часов, только вода и немного корма для свиней!