Прежде чем вернуться к жизни Алексея в СИЗО, я хотел бы чуть подробнее рассмотреть такое правовое понятие как досудебное соглашение, то есть то, на что соблазнились оперативники, которые дали признательные показания, и по сути предоставили следствию нужные для возбуждения уголовного дела доказательства.
Досудебному соглашению в УПК посвящена отдельная глава – 40.1, в которой расписывается процедура заключения такого соглашения, обязательные участники, проведение следствия и суда при наличии такого соглашения, а также возможные пересмотр приговора, в случае нарушения обвиняемым его условий.
Не используя юридических терминов, досудебное соглашение можно описать как некую договоренность между следствием и обвиняемым, при котором обвиняемый дает признательные показания в отношении себя и своих сообщников по данному преступления (а в идеале еще и другие вспомнит), а следствие обязуется подтвердить перед прокуратурой исполнение обвиняемым данного соглашения в полном объеме. После этого прокурор направляет уголовное дело в суд со своим представлением о соблюдении обвиняемым соглашения, и уже это представление является основанием для признания судом соглашения выполненным.
Назначение наказания при заключении досудебного соглашения описано в ст. 62 УК РФ, в которой сказано, что «срок или размер наказания не могут превышать половины максимального срока, предусмотренного соответствующей статьей Особенной части УК». Но, в данном случае половина максимального срока является для судьи потолком назначения наказания, и при наличии иных смягчающих обстоятельств, он может еще больше снизить срок или иной размер наказания.
Досудебное соглашение заключается уже после возбуждения уголовного дела и признания лица подозреваемым или обвиняемым. В нашем случае, оперативники просто пошли на поводу у следствия и оперов из СБ, дав признательные показания еще до возбуждения дела, а потом, уже будучи обвиняемыми, подтвердили их еще до заключения досудебного соглашения. Грамотные адвокаты в таких случаях настаивают вначале на заключении соглашения, а уже потом дают разрешение своему доверителю на дачу признательных показаний. Многие следователи в подобной ситуации хитрят – «давайте зафиксируем ваши показания, а потом посмотрим, стоят ли они досудебки». Однако после получения признательных показаний, следствие и прокуратура могут отказать в соглашении, а простое признание не гарантирует смягчение наказания на половину срока.
С точки зрения следствия, досудебное соглашение означает раскрытое преступление, практически 100% направление дела в суд и получение там обвинительного приговора, как по тому, кто признал преступление, так и по другим участника уголовного дела. Конечно, могут быть нюансы, когда уже в суде обвинение по другим участникам будет переквалифицированно на более мягкую статью, но об оправдательных приговорах при наличии у одного из преступников досудебного соглашения, я не слышал. Хотя согласно ст. 90 УПК, преюдиция (ранее подтвержденный факт), установленная при досудебном соглашении, в отношении других участников использоваться не должна, фактически же прокуратура и суды обязательно учитывают это обстоятельство в своей работе и при назначении наказания.
С точки зрения обвиняемого, досудебное соглашение означает почти гарантированный минимальный срок. Но при этом обвиняемый фактически становится заложником следствия, так как после заключения соглашения, следователь начинает настаивать на проведении различных следственных действий и исследований (например, полиграф), и угрожает обвиняемому, что в случае его отказа сочтет это за нарушение соглашения. Иногда следствие начинает «намекать» обвиняемому, что в своих показаниях можно «вспомнить» еще что-нибудь о каком-то конкретном лице или вообще ввести нового фигуранта в дело, дав против него показания.
Причины, по которым люди заключают досудебные соглашения различны. Кто-то, находясь в панике после задержания, поддается уговорам следователя и молчащего адвоката, кто-то банально трусит. Иногда люди вынуждены заключить соглашение из-за своей неосмотрительности и неосторожности, когда по ошибке, предоставив оперативникам определенные доказательства своей виновности, оказываются перед выбором – заключить соглашение, дать показания против сообщников, рассказав о других эпизодах или же получить наказание без шанса на снисхождение суда. Иногда заключение «досудебки» вызвано обидой из-за поведения оставшихся на воле сообщников, которые сразу же отказываются от своего подельника и его просьбы из СИЗО о передачах и помощи семье игнорируют.
За время своего нахождения в СИЗО, Алексей познакомился с двумя людьми, заключившими досудебные соглашения. Причины заключения соглашения были разными, но по итогу их показания привели в тюрьму еще несколько человек.
Один из них, Андрей Х., ранее работал заместителем начальника по тыловому обеспечению в СИЗО № 4 Москвы, затем ушел в коммерцию, а еще через несколько лет очутился на руководящей должности в одной околоспортивной организации Минобороны РФ. Используя свои прежние связи в коммерции, он заключал крайне выгодные для всех контракты с определенными фирмами и по-иному улучшал финансовую деятельность вверенной ему организации. Обвинение, по которому он попал в «свое» же СИЗО, насчитывало множество эпизодов как по ст. 159 (мошенничество), так и по ст. 290 (получение взятки) УК РФ. Нужно сказать, что во время нахождения его в той же камере, где содержался и Алексей, все бытовые вопросы арестованных решались практически мгновенно, постельное белье при замене было всегда новым, а размер порций еды всегда соответствовал тюремным стандартам. Андрей Х., понимая, что с таким багажом статей на какое-либо оправдание или же маленький срок рассчитывать ему не придется, заключил досудебное соглашение и дал признательные показания в отношении своих сообщников-коллег из той же спортивной организации.
Второй человек, который заключил досудебной соглашение, и с которым Алексей познакомился в своей новой «душной» камере, был Марк. Его история была чем-то похожа на историю самого Алексея. Марк был заместителем начальника полиции по оперативной работе (начальник розыска) одного из ОМВД Москвы. При проведении запланированной проверки на одной из промышленных зон на своей территории, Марк и его оперативники обнаружили склад автомобильных запчастей, в том числе битых. Запчасти были с самых угоняемых автомашин и их моделей – Toyota, Mazda, Land Rover. Найденный владелец этого склада утверждал, что все документы у него есть, но находятся в офисе. На предложение привезти и показать, он стал выдумывать малопонятные причины, по которым не может этого сделать – например, что офис уже закрыла секретарь, а у него нет ключей и т.д. Возможностей изымать все эти запчасти или локализовывать их на каком-то другом складе у Марка не было, а поскольку была пятница, то начальник Отдела уже уехал на дачу, дав Марку устную команду – «разберись как-нибудь сам». Коммерсант же предложил решить этот вопрос по-другому – деньгами. Немного поразмыслив, Марк согласился на взятку и, кроме того, принудил коммерсанта выплачивать ему ежемесячно «абонентскую» плату.
За получением одного такого платежа, Марк послал оперативника, который непонятно почему, не поехал один, а взял с собой «проверенного» понятого, которого и послал за деньгами. Коммерсант же, как потом выяснилось, имел родственника в одном из подразделений УСБ, но вместо того, чтобы сказать об этом Марку, он решил избавиться от «платежей» по-другому. Понятой, а затем и оперативник были задержаны, сразу же стали сотрудничать с сотрудниками СБ, а чуть позже был задержан и сам Марк. Своей вины он не признавал, говорил, что послал оперативника за получением определенных документов от коммерсанта, денег ни у кого не вымогал. В итоге, понятой, дав нужные показания, вышел на подписку о невыезде, оперативник, отсидев 2 дня в ИВС, попал под домашний арест, а Марк, как не признавший вину, отправился в СИЗО.
Родственники Марка наняли грамотного адвоката, который попробовал как-то смягчить обвинение или же перевести своего доверителя также на домашний арест, но, увы, не смог. Становилось понятным, что Марка ждет длительное тюремное заключение. Это также понимали его жена и адвокат, которые примерно через месяц после ареста, поехали к Марку на работу, чтобы обсудить ситуацию с его оперативниками и начальником ОМВД, которому Марк регулярно относил часть полученных взяток. На просьбу о помощи– оплату адвоката, посылки и передачи, начальник сказал жене Марка – «ваш муж меня сильно подвел, пусть решает вопрос с тюрьмой сам», оперативники пожали плечами – «чем мы поможем? Можем носки теплые отправить в СИЗО». Нужно понимать, что до момента ареста, Марк и его коллеги были знакомы между собой несколько лет и такое поведение крайне разозлило Марка, так как повода для предательства он не давал и «сдавать» никого не собирался. После таких новостей, Марк заключил досудебное соглашение и дал показания против своих подельников.
Часть 16. СИЗО. Больной сосед или сломанный нос как метод воспитания
Понравилась статья? Ставьте лайки, пишите комментарии. Подписывайтесь, будет много интересного.
