Глава 16 / начало
На НВП, мы с Олегом, еле успели. Прибежали самые последние, когда уже класс начал построение.
-О! - Поднял одну бровь, и не повышая голоса, ехидно проговорил преподаватель. На нём была безупречно отглаженная гимнастёрка, брюки цвета хаки отутюжены так, что казалось, об стрелки можно было порезаться. - Опоздуны. Ну, рад, что хоть явились. Новенький? Надеюсь, маршировать умеешь?
- Учили. - Ответил я, становясь во второй ряд строя.
- Это хорошо, это радует. Вот сейчас и покажешь. Чему тебя учили. - Ухмыльнулся он. - Староста класса! Доложить по форме!
Из строя вышла наша староста. Оля. Симпатичная высокая блондинка. Длинные, пшеничного цвета волосы собраны в высокий хвост. Неумелым строевым шагом она прошествовала вдоль строя, споткнувшись пару раз, и остановилась напротив преподавателя.
- Товарищ майор десятый «А» класс на урок начальной военной подготовки построен. Отсутствующих нет. Староста класса Жало Ольга.
- Ишь ты! - Улыбнулся майор. За лето не вылетело из головы, как надо обращаться. А вот маршировать забыла, как. Ну, что это за бег кривоногих? Как я учил тянуть носочек, как ногу ставить. Тьфу. Смотреть противно. Встань в строй. - Развернувшись через правое плечо, Ольга протопала на своё место. При этом лицо учителя мученически сморщилось.
- Дай ка я потешу себя. Новенький. Представься.
Вытянувшись в струнку, подождал, пока меня пропустит впереди стоящий, и чётко ставя ногу, вытягивая носок, что в кедах делать не сложно, не срезая углы, прошествовал к преподавателю.
- Товарищ майор. Ученик Медведев для прохождения курса начальной военной подготовки прибыл. - Руки я держал по швам, не горбился, подбородок был поднят, смотрел я строго на кончик носа учителя. Глаза его удивлённо расширились. Он явно не ожидал этого. А я сожалел, что тело Миши не натренировано. Я-то сам пять лет маршировал на плацу. И эти навыки ничем из сознания не выбить.
- Удивил, - бодро прокомментировал майор. - Приятно удивил. Теперь, как эти оболтусы меня сильно расстроят, ты меня своим маршем успокоишь. Ну, пройдись. Я полюбуюсь. Кругом! - Я сделал чёткий разворот через левое плечо. - В строй, - учитель сделал паузу. - Шагоооом! - Ещё одна длительная пауза. - Мааарш! Ай, молодца! Ай, красавчик! Три пятёрки обеспечены. Порадовал душеньку старого вояки. Ты только нос то не задирай. - Хмыкнул учитель, глядя на моё довольное лицо. - Я ведь с тебя не слезу.
Я постарался спрятать улыбку. Думаю, устав не сильно изменился в наше время, да сборка - разборка автомата вспомнится быстро. А чему ещё могут учить на НВП? Прорвёмся. А может и кощея найду раньше, чем буду сдавать зачёты. Или, как это сейчас называется? Кощей-кощей, где же тебя искать?
- Потапыч. - Промурлыкала Галина, когда после школы я зашёл в магазин. Именно промурлыкала и как это у неё получается? - Булку белого, булку серого я тебе оставила. Халву сегодня выкидывали. Я вам тоже оставила. Будешь выкупать?
- Буду. - Кивнул я. Галина придвинулась как можно ближе, насколько позволял прилавок.
- Мишка, а ты изменился. Повзрослел, что ли?
- Это плохо или хорошо? - Не собираясь отступать от Галины, проговорил я. Неожиданно она смутилась и сама отодвинулась. Щёки её покраснели, она схватила тряпку и принялась убирать несуществующий мусор. Я ухмыльнулся.
- Я не знаю, - предательски дрогнул её голос. - С тебя рубль пятьдесят. - Выложила она на прилавок две булки хлеба и плотно завёрнутую в бумагу халву. Подняв на меня глаза, криво улыбнулась. - Прошли те времена, когда ты разувался, заходя в магазин.
- А тебе приятнее, когда я смущён? - Запихивая покупки в рюкзак ответил я. Наверное, упоминание об этом приводили Мишку в смущение. Ну, а я то понятия не имею о чём речь. Надо у Олега спросить. Друг привычно ждал меня у магазина, во Галина выдрессировала мальчишек! - Слушай, а что это за история с обувью? - Поинтересовался я, выходя на улицу.
- Хохма! - Прыснул Олег. Потом осёкся и посмотрел на меня.
- Да мне всё равно. Рассказывай.
- В прошлом году. Дождь на улице был. Грязище. Мы с тобой за хлебом пошли. До магазина по кирпичикам пробирались. Ты же помнишь? Тут в сильные дожди топит всегда. Мы к магазину протопали, грязь только что не на ушах. Заходим, а тётя Рая пол вымыла. Чисто так в магазине. Ну, ты калоши то и снял у порога. Босиком к прилавку пошлёпал, в носках.- Олег опять хохотнул.
- А чего смешного? Человек трудился. - Не понял я. - Пол не захотел топтать.
- Галка то тебя и обсмеяла. Ты вернулся, обулся. Но она часто тебе это напоминает. Неприятно напоминает. - Уточнил он.
- Да уж слышал я её тон. Только мне теперь плевать на него. - Отмахнулся я, соображая, что Галине от Мишки надо. Она из тех мадам, которые любят унижать мужчин. С взрослыми дядями у неё это не проходит. А вот с мальчишкой запросто.
Натаскав домой воды, я принялся за ритуал. Белое перо нашлось на остановке. Мята растёт в палисаднике. Жиром, снятым с носа у Тамары обтёр перо. Небольшой костерок разведу прямо в огороде. Кому какое дело, чем я занимаюсь.
А вот тут я ошибся. Первой поинтересовалась тётка, чего это я собираюсь делать. Затем высунулась в окно соседка напротив, тётя Таня. Нда. Ритуал провести не получится. Придётся идти на поле. Хорошо, что наша улица последняя. Пройти мимо шкурного склада и вот он, простор. Солнышко уже скатилось к горизонту. Надо поторапливаться. Ритуал я должен закончить с последними лучами солнца. Быстро разложил костерок. Кинул туда перо и зашептал.
- Гой ты то огнь внеми мне внеми, да ты дым не в небо иди, по земле стелись. Ночь впереди идёт, ночка тёмная, да иже ночь сия идёт, скрывает всё. И цвета и взор затеняет. То и Тамару окутает дым, разум буйный её затенит. Вся боль сладкой пеленой, а тебе творю дым дымом, застели дела белою стеной, думы тяжкие в огонь. Да взлети с огня белой птицею, белой птицею аки кречетом. Да лети к Тамаре ты стремительно. Сделай явь аки сон, да садись на грудь лёгким пёрышком. Во главу Тамары лёгким сном. Да избавь Тамару ты от песни. Пеленою белою всякую скорбь затми. Как уходит день, ночка настаёт, так исчезните боль вся да покой найдёт. Утихни боль, как огонь. Затихай всякой думы тень, ты иди, да иди, дым забвения. На Тамару сойди. Печень горячую остуди. Сердце же ретивое облегчи. Я на грудь твою Тамара дым веду. От колыбельной отдалю. Не имай дым боль печаль, не имай и ты Тамара, колыбельную забывай. Как и сей огонь на исход, так и думы тяжкие не вопрок. Спи Тамара засыпай, да все мысли кадные, оставляй. - Залил огонь мятной водой и продолжил наговор. - Как огонь потух, не вернётся, так все тяжкое пусть с Тамары и свернётся. Как огонь сей тухнет, в пепел обращается, так и боль уснёт. Не вертается. Всё плохое, что забывается, да водой та боль пусть уносится. И не вспомнить уж, не печалится, тем речам моим бел перо. Да делам моим сон крепко. Да под бел горюч камень, пепел подложу, охранять степи прикажу. Да Тамаре боль заспать, о былом своём забывать, как сказал, пусть будет так. Ключ, язык, замок. -
Успел, как раз вовремя, последний лучик солнца скрылся за горизонтом. Должно всё получиться. Ритуал сильный. Этим ритуалом можно забвение на человека навести. Чтобы он по любимому не скучал. Бывают такие случаи. Умирает близкий человек. А другой забыть его не может. Тоской себя изводит. Тогда этот ритуал и нужен. Только два имени надо говорить. Того кто помнит, и того, кто уже мёртв. Ну, и к живым можно применять. Вот только с живыми сложнее. А вдруг повстречаются? Тогда тоска с удвоенной силой накатит.
Ложась спать, уже привычно прочитал молитву Маре. Закрыл глаза и сразу провалился в привычный серый кисель. Постоял, прислушиваясь. Впереди неясно маячили тени. Где-то, очень далеко, кто-то кого-то звал.
- Ведьмак, - раздался бодрый голос Мары со стороны реки смородины. - Ты испытываешь моё терпение. Зачем, прошлую ночь ты меня звал? А ушёл к девчонке.
- То дочь моя была. Я не могу к ней в сон попасть. - Пояснил я, поворачиваясь на голос. Неясная тень двигалась в сером тумане. Я двинулся туда.
- Дочь? - Удивилась Мара и тут же спохватилась. - Ах, да. Ты же мне говорил. А чего тут не понятного. Нет их ещё для тебя. Вот и не можешь ты к ним в сон попасть. - Дунул ветерок, туман развеялся, и я увидел Богиню. На ней было тёмно-синее платье в мелкий горошек, с белым круглым воротником. Платье плотно прилегало к талии. Широкая юбка опускалась чуть ниже колена. На ногах белые носочки и чёрные туфельки. Волосы затейливо уложены в воланы по бокам. Такие причёски я видел на старых фотографиях конца сороковых начала пятидесятых годов. Прошлого столетия. Вернее этого столетия.
- Ты, как всегда прекрасна, - склонил я голову перед Богиней при этом, не отводя от неё взгляда, вложив в него всю дерзость на которую способен Михаил.
- Дыру во мне просверлишь, - засмеялась Мара, крутанувшись на каблуках. - Виделась я с сестрой. С Макошей. Знаю. Знакомы мы с тобой. Ну, и значит, не буду я портить наши отношения. Задавай свой вопрос. - Милостиво махнула Богиня ручкой.
- Кровь кощеева мне нужна. Где мне кощея повстречать? - Выпалил я заготовленный вопрос.
- Кощея не знаю, - не задумываясь, ответила Богиня. - Зачем тебе кощей? Далеко он от твоих мест. Тебе лишь кровь его нужна. Для этого и потомка достаточно. И не обязательно мужчины. Повстречаешь. Это всё, что ты хотел узнать? Я думала, правда вопрос сложный задашь. А ты так. Балуешься. Ну, иди. Пора тебе. - Рука Мары вытянулась, она ткнула пальчиком мне в лоб, и я открыл глаза. А в ушах звучало. - Девушка то будет, не пропусти своё счастье.
Значит девушка. Надо вспомнить, как аура кощеев светится. Я опять прикрыл глаза и услышал шаркающие тёткины шаги. Идёт меня будить.
- Не сплю я уже. - Спокойно произнёс я, ожидая, что тётя Люся опять испугается.
- А я к тебе и не иду. - Ответила она, выходя из комнаты. - Вставай завтракать.
- С удовольствием. - Быстро встав, вышел в коридор, проведать Казбека. Наша лохматая компания мирно спала на подстилки. Чапа, Казбек и Ириска. И ни один даже ухом не повёл. Умаялись. Тётка вчера рассказала, как они все трое игрались во дворе целый день.
- Да и ладно этот малой. А Чапа. Старый же пёс уже, а туда же. И Ириска молодость вспомнила. Ох и насмеялась я. Рассказывала тётя Люся.
- Везучие вы. - Протянул Санька, шагая вместе с нами на остановку. Он был в школьной форме с портфелем. А мы в спортивной одежде, в сапогах, и с котомками в которых был, завёрнут обед.
- Нашёл чему завидовать, - отозвался Олег. - Ты сейчас в тепле будешь сидеть, а мы картошку вёдрами в поле таскать. А перед этим её ещё в земле надо найти. Нет. - Вздохнул он. - Лучше вообще дома сидеть. У печки.
На улице и правда, сильно похолодало. Солнца не было видно совсем из-за низко нависших туч. Ветер был совсем не ласковым, а пронизывал насквозь. Так это между домами, а в поле, какая сейчас холодина, представляю.
Зато в автобусе, пока мы ехали до шефского колхоза Котырколь, царила тёплая атмосфера. Ребята захватили с собой гитару. Мы пели песни. Девчонки даже пытались танцевать, пока на них не наругался водитель, заставив занять свои места.
В поле действительно было холодно. Даже выглянувшее к обеду солнце не добавило тепла. Из-за холодного ветра все старались работать, как можно быстрее. Девчонки выбирали уже выкопанную трактором картошку, складывая её в вёдра. Мальчики таскали эти вёдра к трактору, стоящему между рядами, подавали полные вёдра наверх в кузов, оттуда получая пустые. Трое взрослых принимали вёдра картофеля и высыпали в кузов. Заодно следя за нашей работой. К обеду ныла спина, ломило руки. Но настроение было превосходным. Когда кузов тракторного прицепа наполнился и трактор уехал, все повалились на землю. Устали.
- А у нас уже обед готов, - провозгласила Мария Генриховна. - Вставайте, нечего валяться на холодной земле. Заболеете. Мы со Светланой Андреевной, картошки вам напекли. Усталость со всех, как рукой сняло.
- За кусты зайди, - толкнул меня в плечо Виктор, - там наливают. Девчонкам шепни. Марфа, чтобы не услышала.
Чтобы не отрываться от коллектива пошёл за кусты и я.
- О! Потапыч! - Протянул мне стакан, наполненный на треть светло-жёлтой жидкостью, Коля Друзин. - Бормотушки тяпни. Да быстрее ты. Не задерживай.
Я принюхался. Приятно пахнуло яблоками. Выпил. Сладкое, чуть с горчинкой вино. Хорошо пьётся. В моё время такого уже нет.
- Что здесь? - Заглянула за кусты Светлана Соловьёва. - Ух, ты. Яблочная. Мне чуть-чуть.
- Всем по чуть-чуть. - Подавая ей стакан, ответил Друзин. - Спиртное ограничено. И не свалишь же в магазин. Марфа глаз с нас не сводит. Идите уже, а то спалите кантору. - Вытолкал нас Николай, когда Света выпила свою порцию.
Такой вкусной картошки я не ел никогда! Толи от выпитого вина, толи от того, что работали много. А может и от того и другого. Печёная в ведре картошка, с кусочками белого сала. Этот вкус я не забуду никогда.
После обеда мы поработали ещё два часа. Закончили свои четыре ряда выкопанной картошки. И отправились к автобусу, ехать домой. Мимо нас проезжал ГАЗ - 52 кузов которого был битком набит поющей молодёжью.
- Школьникам! Гиб-гиб! Ура!!! - Раздалось из кузова машины.
- СПТУшникам наше Ура!!! - Отозвались из нашей компании.
А я никого не видел, кроме худенькой девушки в красном берете. Ведьма! Получившая силу! Пользующаяся этой силой! Она тоже увидела меня, перестала улыбаться и вдруг закрыла лицо руками. Автомобиль газанув, скрылся за леском.
- Ты чего? Девчат новеньких увидел? - Толкнула меня в плечо Светлана.
- У него любовь с первого взгляда. - Хихикнула Лейла. - Хочешь, познакомлю.
- Хочу, - повернулся я к однокласснице.- Ты всех там знаешь?
- Ну, не всех. - Смутилась она. - Кое-кого. Так познакомится же не сложно. Ты серьёзно? - Я кивнул. - Потапыч. Ты меня пугаешь. Точно влюбился. Как романтично. - Сложила она руки лодочкой на груди и закатила глаза. - С первого взгляда.
- Любовь нечаянно нагрянет, - ударил по струнам гитары Виктор.
- Когда её совсем не ждёшь, - подхватил класс. Продолжение