После того как за дочерью закрылась дверь, Надежда взяла со стула оставленный ею пакет, а потом раскрыла его. Достала оттуда свитер, и показала мужу.
— Петь, глянь, а свитер то хороший, чистая шерсть, и цена, аж пятнадцать рублей стоит.
— Ну и что из того, — пробурчал муж, — она хлеба сколько сожрала, пока в моём доме жила, ты не подсчитывала.
— Петь, так мы же её пенсию получали, вроде как не бесплатно она тут была, — попробовала заступиться за дочь Надежда.
— Нашла что вспомнить, копейки эти, тоже мне доходы, — хмыкнул Печёнкин.
Серёжка подскочил к матери, выхватил из её рук свитер и спросил у отца.
— Пап, так куда его, в будку к шарику?
— Ты что, ошалел, — повысила голос Надежда на сына, но тут же осеклась, под тяжёлым взглядом Петра.
— Я тебе дам в будку, — Пётр встал из-за стола и отвесил Серёжке подзатыльник, — в школу носить будешь, вещь действительна добротная, а про будку это мы с матерью так, ляпнули, чтобы выскочка эта место своё знала.
Сын посмотрел на Петра взглядом полным ненависти. На мгновение тому от этого стало неуютно, и он отвесил ему ещё одну затрещину.
— Ты чего это волчонком глядеть вздумал, мал ещё указывать мне что делать.
Сергей засопел и отошёл в сторону бурча себе под нос.
— Не нужно мне это барахло, я джинсы хочу. У Веньки Потапова есть, и у Ваньки Стручкова тоже, а я от вас только обещания слышу.
— Купим сынок, обязательно купим, — заискивающе пообещала Надежда, — ты же слышал что Алька говорила. Просто так их в магазине не купишь, по блату только достать можно. В следующие выходные тётка Света обещалась к бабе Ане приехать. Схожу к ней, поговорю, попрошу достать, у неё связей в городе много, в магазинах тоже имеются, я думаю не откажет. Мы же родные сёстры с ней как ни как.
Пока Надежда разговаривала с сыном, Пётр в это время снял с вешалки свой полушубок и шапку.
— Ты куда это собрался? — Надежда повернулась к мужу.
— Схожу на Постояловку к куму в картишки там у него перебросимся.
Надежда с недоверием посмотрела на Петра. В последнее время до неё стали доходить слухи, что мужа частенько видят на Заречной улице, у дома Стешки вдовушки.
— Ты что на меня уставилась, — выразил своё недовольство Пётр, я что права не имею отдохнуть после работы, говорю с мужиками договорились в подкидного на интерес сыграть.
— Да нет, это я так, тебе показалось, — Надежда поспешно отвела взгляд в сторону.
Когда муж вышел из дома она обратилась к сыну.
— Серёжа, я к бабе Ане сбегаю, нездоровится ей, погляжу,может что помочь нужно. Если отец раньше меня придёт, скажи что я у бабушки.
— Да валите вы куда хотите, — ответил сын и ушёл к себе.
Надежда быстро оделась и выбежала во двор, мужа заметила уже в конце улицы. Она чуть ли не бегом отправилась следом, когда почти догнала, то перешла на шаг, ушла на противоположную сторону и двинулась за Петром скрываясь за кустами, что росли вдоль домов. Вот и поворот на Постояловку, он на минуту остановился, словно раздумывая, а потом решительно двинулся дальше. Там, в конце улицы, дорога сворачивала к мосту и шла уже по Заречной. Кусты за которыми скрывалась Надежда закончились, и ей пришлось остановиться, подождать пока муж перейдёт мост, а потом идти следом. Куда направился благоверный она теперь знала точно, поэтому не спешила, решила застать супруга на горячем.
Зимний день не долго, темнеет рано, поэтому к двору соперницы, она подошла почти в полной темноте. В окнах дома Степаниды ярко горел свет. Надежда приблизилась к палисаднику и, перебралась через изгородь, заглянула в неприкрытое занавеской замороженное на половину окно. Её Пётр по-хозяйски сидел за столом, а принаряженная Стешка выставляла перед ним закуски, вслед за холодцом, котлетами и пирогами на столе появилась запотевшая бутылка с мутной жидкостью. Хозяйка присела за стол рядом с Петром, разлила эту жидкость по гранёным стаканам, они чокнулись и выпили. Затем Пётр сгрёб Стешку в охапку, притянул к себе и стал жадно целовать в губы. При видя этого, сердце Надежды зашлось от ревности. Не помня себя она оторвала от ограды штакетину и ринулась на крыльцо. Не известно почему, и по какой причине, но двери дома оказались не заперты. Наверное Степанида так торопилась приветить любовника, что забыла это сделать. А может решила что в вечерний час к ней никто уже не придёт. Как бы там не было, но это сработала на руку Надежде, с криком убью обоих она ворвалась в комнату. Моментально закуска со стола оказалась на полу, жалобно дзинькнуло морозное стекло разлетевшись на сотню осколков, а между троицей завязалась потасовка. Изловчившись Пётр скрутил жену и с руганью вытащил во двор. Там он принялся избивать её ногами.
— Шпионить за мной надумала, орал он на всю улицу, убью, — в адрес Надежды сыпался отборный мат.
Перепугавшись что у неё во дворе может произойти что-то страшное, Степанида выбежала из дома и увела Петра. Надежда некоторое время лежала не в силах могла даже пошевелиться. Всё тело нестерпимо болело. Если бы не толстый полушубок, и пуховая шаль, Пётр действительно мог бы её убить. Она приподнялась и с трудом выбралась из сугроба, куда втоптал её муж. Подобрала выпавшие из кармана рукавицы и побрела домой, размазывая по лицу слёзы пополам с кровью. Подойдя к своему двору, она всё же не решилась туда войти, побоялась своим видом испугать сына. “Лучше у матери переночую”, решила ля себя. Анна увидев избитую дочь, запричитала.
— Батюшки-светы, что у вас опять случилось, чего в этот раз не поделили?
— Мам, он бабу себе завёл, — тяжело опустившись на стул и разматывая платок, произнесла Надежда, — у Стешки на заречной сейчас сидит.
— Можно подумать это для тебя новость, да про то что боров твой с Курапатовой закружился уже всему селу известно. Ты чего туда попёрлась, мало битая была что ли?
— Да не смогла я стерпеть, сердце кровью обливается, как подумаю про его загулы.
— И поделом тебе, себя вспомни, — поджав губы ответила Анна.
— Мам, может хватит уже попрекать, я тогда молодая была, глупая. Чего повидать успела, замуж выскочила и всё закончилась на этом моя вольная жизнь. А тут это студентик из города, вежливый, обходительный, не устояла сдуру, потом ведь сколько корила себя за тот свой проступок. А Пётр ведь не молоденький, пятый десяток разменял, и всё на сторону глядит.
— Нужно было меня слушать когда я тебя к Артёму посылала. Чтобы повиниться и прощения выпросить. Да только ты норов свой показать захотела, вот и добилась того чем теперь пользуешься. Так что винить тебе некого. Чем я тебе теперь помогу?
— Не жду я от тебя никакой помощи, просто переночевать пришла, боюсь Серёжка глянет на меня такую и перепугается.
— Твоего Серёжку ничем не испугаешь, ему на всех наплевать, растите тунеядца. Хоть бы когда пришёл, помог бабке по хозяйству. Алька твоя и то забегает, когда из города на выходные приезжает. Сегодня вот тоже была, буханку хлеба принесла и конфеток. А ведь мы её маленькую не жаловали, водиться с ней отказывались. Хотя когда мне водиться было, работала день и ночь как каторжная, чтобы вас вырастить, отец покойник, ещё похлеще твоего борова был, мало того что бил да гулял, так ещё и пропивал всё что в я в дом приносила. Видать мою судьбу ты повторила, будешь такая же горемычная.
— Мам, а вдруг Пётр надумает уйти к этой Стешке? — с испугом спросила Надежда.
— Скатертью ему дорога, пожила бы спокойно как человек. Только этого не будет, где он ещё найдёт такую дуру как ты. Которая в рот бы ему заглядывала и всё терпела. Так что Пётр, это крест твой за загубленную жизнь Артёма, неси и майся. Ладно, чего сидеть, раздевайся, умойся вон под рукомойником, сейчас на стол соберу, поужинаем и спать ляжем.
Уснуть в эту ночь Надежда так и не смогла, всё вспоминала своего покойного мужа и то как жила с ним.