Малуша на дворе была, когда услыхала на деревне крики и шум. Подошла к воротам и поняла: это случилось. Бросив все, кинулась она в избу:
- Велимир! Велимир! Беда! Кажись, Тишка объявился! Люди прячутся, волколак пришел!
- Неужто? – усмехнулся Ведагор. – А я ведал, что он скоро появится…
Чародей поднялся из-за стола, за которым возился с сушеными травами и, надев на голову свою жуткую маску, снова стал воплощением самой смерти. Взяв в руки посох, он прошел к двери, прохрипев травнице:
- Ведагор мое имя… иль позабыла ты?
- Как скажешь.
- Где оборотень?
- Возле ворот, вестимо… идем скорее!
Люди, попадающиеся им на пути, спешили от ужаса отпрянуть в сторону. Деревенские мальчишки, кого еще не успели найти и загнать домой, жались возле изгородей: любопытство брало верх над страхом. Кое-кто из мужиков, оставшихся на защите ворот, бежал им навстречу:
- Беда! Беда! Там наши за воротами! Охотились они в лесу-то и не успели ноги унести!
- Кто ж там? – изумилась Малуша.
- Да наши: Радим, дружинный, да Большак с Есеней!
- Отворяйте ворота! – приказал Ведагор громовым голосом.
- Да как, – дребезжали мужики, - там же оборотень! Отворим ворота – он в деревню прорвется!
- Своих, видать, вам не жалко?! – страшно расхохотался чародей.
Они добрались до площади возле ворот, где столпился кое-какой народ с вилами и топорами, готовый при надобности оборонять селение. Бабы, дети малые, да старики, кто мог, уже по домам попрятались.
- Что медлите – отворяйте, коли смерти своих не хотите! Да шевелитесь!
Трясущиеся от страха мужики кинулись отворять. Тяжелые ворота, наконец, медленно и со скрипом, открылись, и всеобщему взгляду открылась ужасающая картина…
Большак с Есеней валялись в неестественных позах мертвые прямо возле ворот, окровавленные и растерзанные оборотнем. Мечислав лежал ничком чуть поодаль. Жив он или нет, было неясно. На своих ногах стоял только Радим, запыхавшийся и весь перепачканный кровью. Волколак, огромный зверь, припав на передние лапы, точно пес, щерился и скалился, глядя на людей. Ничего не было в нем больше от настоящего Тишки, даже волка он напоминал лишь наполовину. Страшное существо с волчьей головой и крупным, мускулистым телом, внушало людям непреодолимый страх.
Тем не менее, вид оборотня выражал страдание. Присмотревшись, можно было заметить, что он сильно ранен и с трудом дышит, а одна из передних конечностей окровавлена и будто бы обрублена.
- Он ранен… сильно ранен… - отрывисто говорил Радим, - но у него еще есть силы на прыжок… а прыжок у него огромный… разойдитесь… коли жить хотите…
Ведагор направил свой посох на оборотня и прохрипел что-то на своем, никому не ведомом языке. Звучала эта речь непривычно для уха простого человека, даже пугающе. Волколак, повинуясь странному зову, подполз ближе. Народ в ужасе отшатнулся в сторону. Кто крестился, кто тыкал в сторону оборотня вилами, чтобы отпугнуть.
- Тиша! Тихомир! – раздался женский крик из толпы.
Это Авдотья, проведав о случившемся, прибежала к воротам.
- Он не слышит вас! – сказал чародей. – Сейчас он слышит только меня.
- Тиша… - плакала бедная женщина, - не слышишь меня, сынок… только бы выжил ты… только б спасти душу твою…
Ведагор обернулся на нее и прохрипел:
- Ты желаешь спасти его душу или его самого? Вижу я, что, оставшись оборотнем, он сможет сохранить жизнь… но, став человеком, он рискует погибнуть от своих ран… воскрешать из мертвых мне не под силу…
- Бог мой… - заплакала Авдотья, - душу его спасти надобно, прошу… как же… как же он без души-то, родимый…
Жаль глядеть было на бедную женщину. Не успела она накануне оплакать мужа, как сегодня перед ней встал жестокий выбор: оставлять сына до конца дней своих чудовищем, или же спасать его душу, почти не имея надежды спасти ему жизнь…
Будь Матрена рядом, она бы обняла, ободрила Авдотью. Но Матрене, как и Найде, и всем младшим домочадцам, Горазд строго-настрого запретил высовываться из дома. Даже Любима он запер накрепко вместе с остальными, а сами они с дедом Сидором, вооружившись, чем могли, направились к воротам.
Найда места себе не находила. Жив ли Мечислав? Когда вернется из лесу? Она не ведала. Страх за него сводил ее с ума. Кто знает, а вдруг Тишка-оборотень уже успел напасть на них в лесу, покуда они охотились?
Найда заметила, что и на Беляне лица нет. Поначалу думала она – появление оборотня тому виной, а потом поняла: за Радима девка боится. В который раз подивилась она тому, насколько сильно он задел сердечко ее сестрицы. Даже не просто задел, а украл. Дай Бог, не навсегда…
Меж тем у ворот происходило самое страшное и небывалое. Повинуясь голосу Ведагора, говорящему на неведомом языке, оборотень тихо поскуливал, точно пес, и медленно, по шажочку, полз к нему ближе и ближе, оставляя за собой кровавый след.
Кое-кто из баб, посмелее и побойчее остальных, не выдержав, подтянулись на площадь, чтобы увидеть все своими глазами, а затем во всех красках обсудить с бабами на деревне.
- Как это, - шепотом говорила одна другой, - как это ведун обратить-то его думает?
- Ох, не знаю… кажись, заклинание он какое-то читает!
- Это ж на каком языке-то? Заморском, что ли?
- Да на его, чародейском, видать… ох, дела… а не кинется он на нас, волколак-то, как думаешь?
- Ведун ишь, как его усмирил! Не кинется… сильный, видать, чародей-то! Ну, будет что Дарене рассказать! Гляди, гляди – а дружинный-то все лежит за воротами! Жив он, али помер?
- Где? Ой, жуть! Радим живехонек, а мужики-то полегли… Большак, Есеня… ой, дружинного жалко, коли помер… авось жив еще! Ан не шевелится вовсе!
Бабы завсхлипывали. Нежданно налетел ветер, черные тучи облепили небо. Солнце скрылось, и в считанные минуты закапал дождь. Но народ и не думал расходиться. С замиранием сердца все следили за ведуном и, крепко сжав в руках кто вилы, кто лопаты, наблюдали за оборотнем.
Чародей продолжал повторять свое страшное заклинание, которого никто не понимал. Одна Малуша стояла в стороне, не сильно удивленная происходящим. Видно, слыхала она уже подобные заклинания из уст Ведагора, либо же понимала, о чем он говорит.
Оборотень, из последних сил подползший к чародею, лег на землю, скрючившись как-то по-человечьи. Когда мощный удар грома прямо над селением напугал людей, он дернулся и взвыл, но то был не кровожадный вой лютого зверя, а скорее жалобный клич, точно стон. Сверкнула молния. Люди, изумленные начавшейся среди осени грозой, только многозначительно переглядывались и ежились от полившего как из ведра дождя. Но бежать по домам в голову никому не приходило. Мокрые, грязные, все продолжали стоять в толпе, наблюдая за диковинным обращением Тишки.
Меж тем огромный зверь, лежащий под дождем, уже приобрел очертания человека на глазах изумленного народа. Бабы охали, крестясь; мужики, не веря своим глазам, толкали друг друга в бок, да приговаривали: «ну, колдовство… как есть колдовство!»
Ибо чем еще можно было назвать то, что они увидали, ежели перед ними на земле корчился не исполинских размеров волк, а настоящий человек – Тишка?! Он оказался сильно ранен: бока его были окровавлены, на одной руке недоставало пальцев. Авдотья, не выдержав, с воплем кинулась к сыну. Толпа заволновалась.
Горазд с дедом Сидором прибыли к воротам уже после того, как свершилось самое страшное и небывалое. Замешкались они у себя на дворе – Горазду спину, как на грех, скрючило, - да, покуда управились, явились уже к шапошному разбору.
- Эх! – с досадой махнул рукой Горазд. – Все пропустили! Что тут было-то?
Тут же нашлись готовые пересказать случившееся во всех подробностях. Бабы, разумеется.
- А Мечислав? Мечислав-то где? – заволновался дед Сидор. – Вон Радим, кажись, живехонек! Поди, Горазд, узнай про дружинного-то!
Горазд доковылял до Радима:
- Сам цел? Что с Мечиславом? Где он?
- Я-то цел… а дружинный… жив покамест… - протянул Радим, – там он, за воротами лежит…
- Эх, как же лежит-то, надобно сюда его, осмотреть! Подсобите, мужики! Я бы сам, да спину-то прихватило невовремя…
Радим то ли из последних сил, то ли неохотно отправился за ворота. Вместе с другими мужиками затащили они дружинного и двух погибших внутрь. Горазд отыскал Малушу. Травница приказала положить Мечислава в сторону от толпы, на траву. Наскоро осмотрев его, она успокоила Горазда - сказала, жив он, но задеты старые раны, да плечо было подрано от шеи до ребер. Подоспевший дед Сидор запричитал:
- Как же вы так, ребятки… эх… наших-то жалко! Еще двое полегли… эх, горе гореванное… ну, теперь все… кончилось самое страшное… Радим, подсоби! Снесите его к нам в избу! Мы покамест, чем можем, поможем, а там Малушу дождемся…
Без особой радости Радим подчинился. Помог отнести дружинного, затем вернулся к воротам. Тем временем дождь ослаб, небо слегка посветлело. Толпа зашумела сильнее, потрясенная случившимся чудом. Ведагор шагнул к Авдотье и прохрипел:
- Я твое желание выполнил: чары сняты с твоего сына. Нынче он снова стал человеком. Но жизненных сил мало в нем. Он тяжело ранен. Коли помрет, воскресить из мертвых я его не смогу.
- Благодарю, что душу его спас… - плакала Авдотья. – Но неужто наверняка помрет он? Не залечить его никак?
- Я говорил, что сниму заклятье и освобожу его от чар, но не обещал остального! – отвечал чародей. – Обращение отняло у него слишком много сил. Коли жажда жизни в нем есть, он выживет. Знаю, что Малуша чудеса творит. Справиться с его ранами ей по силам.
Авдотья разрыдалась. Травница поспешила оглядеть Тишку. Ничего не сказала она Авдотье, но вид Тихомира ей был не по душе.
- Отнесите его домой! – сказала она. – Крепись, Авдотья! Отнесите Тихомира в дом, я скоро приду к вам! Ночь у нас будет долгая…
Во всеобщей суете, поднявшейся вокруг раненых и убитых, Радиму нетрудно было подобраться к Ведагору и перемолвиться с ним парой слов. Никто не слыхал, о чем они говорили, но Радим снял с себя чародейский оберег и отдал ему. В этот же миг дождь резко прекратился и выглянуло солнце.
Малуша, сознавая, что ее помощи ждут, шагнула к Ведагору и тихо сказала:
- Ну вот, и настало время прощаться… свидимся ли еще когда-нибудь?
В свой вопрос она вложила всю надежду, горечь и боль, жившие в душе, однако снаружи оставалась спокойна.
- Прощай, Малуша… - ответил чародей, - прощай… помни нашего Еремея…
- Велимир, - травница тихо назвала его настоящим именем, - прошу, в память о нашем сыне, не проливай больше человеческую кровь!
Ведун усмехнулся. Надел на шею оберег. Затем оглянулся на народ, задержал взгляд свой на Радиме. Кто-то из старейшин подал голос:
- Неужто теперь спокойно спать будем? Чары с оборотня сняты, кажись, самое страшное-то позади!
Люди зашумели. Кто-то одобрительно начал поддакивать, кого-то разобрало на спор. Ведагор лишь сухо рассмеялся и пробормотал что-то себе под нос. Он пошел прочь. Никто не останавливал его – да и кто бы решился? Ведь один вид этой рогатой нечисти внушал простому смертному человеку тихий ужас.
Выйдя за ворота селения, он ушел в поле. Некоторые, кто наблюдал за ведуном, уверяли потом, что дошел он до самой реки, а там вдруг обернулся волком и убежал в лес. Так это было или нет, сказать трудно. Ведь у страха, как известно, глаза велики…
Назад или Читать далее (Глава 41. Медовый пряник)
#легендаоволколаке #оборотень #волколак #мистика #мистическаяповесть
