46
Охранники отвели Карида в его камеру и оставили одного. Он расположился на полу темницы, как когда-то Квета. Только он сидел на своей родной земле, а она - на чужбине.
Ожидая казни, южанин, продолжал искать способ побега. Он пытался воздействовать на своих охранников, но на дружинников его чары больше не действовали, так как Милослав, по указанию Ведмурда, выдал всем воинам заговорённые талисманы, чтобы они оберегали мужчин от посторонних воздействий.
Поняв, что стравить тюремщиков не получится, колдун думал уйти через приграничны мир (но такое бегство было возможно только для разума, физическому перемещению мешало тело, которое не хотело растворяться в Яви, и наоборот, постоянно напоминало о неудобствах пребывания в камере).
К тому же приграничье теперь казалось Кариду не таким знакомым и понятным. Великий волхв и здесь постарался - закрыл южанину возможность легко перемещаться туда. И план завладеть сознанием другого человека и в его теле сбежать из темницы, тоже провалился.
Южанин ужасно злился тому, что волхвы, как хранители ключей от всех миров, могли закрыть доступ в один из них ныне живущим смертным, что и сделал Ведмурд.
В итоге колдун оставался запертым в своей тёмной камере и не мог из неё выбраться. Понимая, что он больше не нужен своим победителям, ведь мои родные получили от него всю необходимую информацию. Из услышанного ими рассказа выходило, что действовал южанин в одиночку. Среди людей у него не было помощников и последователей, а наставники из мира Нави теперь были вынуждены искать нового проводника своей воли. Сами они не могли проявляться в Яви, и причинить физическую боль. А имели возможность только воздействовать на сознание людей - пугать и сбивать их с пути.
Так, Карид, сидя в заточении, ждал своей участи. Он был готов сражаться и биться за свою жизнь, что на кулаках, что на тонком плане, ежечасно ожидая нападения. Но те, кто нёс его смерть, не знали о его планах, и не интересовались ими.
Две небольшие змейки проникли в камеру Карида, и пока тот спал, не додумавшись выставить защиту против обычных ползучих тварей, опутали его ноги и с удовольствием впились своими зубами в оголённые лодыжки. Смертельный яд тонкой струйкой потёк по венам несчастного. Он вскричал, разбудив охранников, но быстро затих. Второй укус был в шею, откуда яд быстро проник в основные артерии.
Пришедшие на шум охранники, заметили какое-то движение в камере пленника. Но подсветив факелами, никого постороннего не увидели. Зато обратили внимание на начавшие чернеть ноги Карида, и искажённое гримасой боли его лицо.
Посреди ночи послали за Милославом, будить Ведмурда побоялись. Молодой волхв пришёл, и сразу понял, что месть свершилось. Но не та, о которой думал Карид, планируя ещё постоять за себя, а та, что была угодна Богам. Змейки, коими повелевала Богдана, наиболее пострадавшая от действий колдуна, уби.ли его тихо и спокойно, без какого-либо магического сражения.
А после, неожиданного для всех, появились в келье, где лежала сама девица. Как они туда проникли, осталось загадкой, так как раньше ни одна змея не проползала в княжеский терем. А эти две удобно устроились в ногах своей повелительницы и никого не подпускали близко. Даже Раду, которая приходила поменять повязки на теле подруги.
Но с того момента Богдана пошла на поправку. Начала приходить в сознание, просила пить и открывать окна, чтобы глотнуть свежего воздуха. Тогда змейки исчезли из её комнаты, так же незаметно, как появились.
В тело северянки возвращалась жизнь. Медленно, капля за каплей, наполняя измученное хворью тело, восстанавливая его после тяжёлой операции и кровопотери. Вместе с гибелью Карида окончательно ушло и его колдовство, позволив девице поправляться быстрее.
Останки колдуна тем временем решили предать огню. Подольше от терема сложили большой костёр. Сверху на него положили отекшее от яда тело южанина. Не забыв перед этим подрубить ему ноги в коленях, что "не убежал" с костровища, как шутили между собой молодые волхвы, занимающиеся подготовкой действа.
Понимая при этом, что разрубание колен имеет очень большой смысл. Именно через их идёт связь человека с пращурами, течёт родовая энергия. Не даром при уничтожении рода, говорили, что семья вырезана до «седьмого колена", т.е. до самых своих глубин иссечена из мироздания.
Также и Карид вырезали из семейного древа, отсекли от рода, чтобы потомки его младшего брата и сестёр не смогли наследовать его колдовские способности, которые могли перейти в родовое древо после его гибели. И сам Карид не мог влиять на своих родных из мира Нави, являясь им во сне, и учить тому, что умел сам.
Когда все приготовления были закончены, и перед тем, как костёр запалили, к нему подошёл Ведмурд. Он обошёл вокруг сооружения, рассыпая соль, смешанную с сухими травами. Так волхв ставил стену между Явью и приграничьем, в котором сейчас обитала душа Карида. В Нави колдун мог уйти только после погребения, но в момент перехода всегда есть мгновения, когда открываются все миры и границы между ними. Чтобы южанин не смог воспользоваться этим и проскользнуть в мир, где ему не место, Ведмурд ставил защиту.
Выйдя за очерченный круг, он дополнительно возвёл стену, что сохраняла волхвов во время обрядов:
Встал железный тын от земли до небес,
С Севера на Юга, с Востока на Запад.
Закрыл костёр сей от Явного мира.
После этого взял поднесённый потворником факел и запалил костёр. Ветки и стволы деревьев, из которых он был сложен, начали разгораться. В какой-то момент послышалось шипение, а после нечеловеческий рык, идущий сверху кострища.
Пламя начало колебаться, то взмывалось вверх, то стелилось по самой земле, пытаясь достать Великого волхва, стоящего рядом. Со стороны казалось, что злой дух вселился в пытающий огонь и пытается вырваться за пределы кострища. Но защита, поставленная Ведмурдом, крепко держала дух Карида внутри. Не пуская его на свободу.
Ещё несколько сильных всполохов и с протяжным воем нечто серое отделилось от пламени и рассеялось в его дымке. После этого огонь стал гореть ровно и вскоре потух. Ведмурд снял поставленную защиту и ушёл к себе. Остатки углей от костра его ученики засыпали землёй.
А Великий волхв, сия в своей келье, думал о том, что пророчество, сделанное при рождении Карида о том, что он опозорит свою семью дурными поступками, всё - таки сбылось, пусть его родные и не узнали об этом.