"... Домой решила пойти? Ну и ступай, только все видят, что нравишься ты председателю, - сказала Прасковья.
Анна опустила голову и пошла в сторону деревни. Она не видела, как провожает её взглядом Игнат Иванович и как его жена пристально следит за ней ..."
Читайте: Некрасивая.
Те пряники Аня принесла домой и с гордостью отдала Люде и детишкам, с которыми она играла:
- Это тебе, доченька, сам Игнат Иванович передал гостинец. Велел поздравить и пожелать крепкого здоровья. Сказал, когда вырастешь, будешь вместе со мной работать. К тому времени звероферма у нас новая будет, дома такие же, как в городе, а может, ещё и лучше.
- Спасибо!- скромно ответила Люда, а белобрысый Сашка, взял пряник со словами:
- Вот ещё придумали! Надо в город "драпать" и побыстрее. Нечего здесь делать.
Аня оторопела после этих слов. Сашка говорил так, словно ему не восемь лет с небольшим. Казалось, что он прожил на свете много лет и знает, как будет лучше. Паренёк этот хоть и был своим, водился с Людочкой, но был каким-то не таким, чужим, что ли. Такого же мнения была и баба Зося, потому что сразу ответила Сашке:
- Ты сам и драпай, а их, - она показала на детей, - такому не учи.
- Что хочу, то и говорю! - с вызовом заявил Сашка, всем своим видом показывая, что он не боится никого, в том числе и бабу Зосю. Она же встала с завалинки и взяла прут.
- Пора домой, - позвала Аня Люду, решив, что этот спор пока прекращать. - И ты, Саша, ступай, мама твоя тоже дома уже.
Повторять два раза не пришлось. Сашка сразу зашагал в сторону своего дома на другой конец деревни, а баба Зося провожала его словами:
- Не наш хлопец Сашка, не наш, не нравится мне, что он с Людочкой нашей водится. Хорошему он её не научит.
- Мы друзья, - ответила Люда, которая внимательно слушала бабу Зосю.
- Такие друзья доброму не научат. Сердца у него нет. Видела сегодня, как он котёнка мучил. Едва оборонила маленького, а так бы Сашка его извёл бы совсем.
- Мне тоже он не очень нравится, и Параска говорит, что сын неизвестно в кого характером пошёл.
- Хм, в Аркашу, в кого же ещё? Тот, когда переберёт, в зверя превращается. И сын его точно такой же, только мал он пока ещё. Вот вырастет, даст жизни, помянешь моё слово! - ответила баба Зося и собралась идти к себе домой, но Аня позвала соседку в гости:
- Пойдём к нам, я чабрец заварю. С пряниками отведаем.
- Не откажусь, - согласно кивнула баба Зося. - Расскажи-ка мне, с какой это стати наш председатель Людочку решил поздравить?
- Сказал, что теперь всех деток поздравлять будет.
- Чудной он, наверное, решил все методы испробовать, чтобы к людям ближе быть. Говорят, что и бураки сам полоть будет, не слыхала об этом?
- А вот скоро и посмотрим. В воскресенье нам на прополку выходить.
Когда Аня вместе с другими жителями деревни пришла полоть бурачки, председатель и его жена уже были на месте и пололи свои "шнурки" - длинные-предлинные борозды. При этом жена Игната Ивановича работала медленно, тщательно вырывая каждую травинку, а он сам сразу двумя руками вырывал траву на своей борозде, а затем помогал жене, чтобы не обгонять её, а идти рядом друг с другом.
Аня присела на корточки рядом с Параской, и они вместе принялись за работу, исподлобья поглядывая то на председателя, то на своих односельчан, которые пололи свои борозды. Люди старались не отставать от председателя, который задал такой темп, что за ним было трудно успеть. Прасковья прошептала:
- Вот, Анечка, время какое настало. Раньше мы бы спокойно траву вырывали бы. Где чисто бы пропололи, а где и так бы сошло, никто бы и не заметил. А сейчас стыдно работать спустя рукава. Раз сам Игнат Иванович на прополку пришёл, значит, и нам стараться сам Бог велел. И женка его старается, хоть по движениям её сразу видно: городская она, к сельскому труду не больно и привыкшая.
Аня посмотрела в сторону Александры Александровны. Жена председателя по-прежнему осторожно вырывала по одной травинке.
- Такими темпами даже и на хлеб с маслом не заработать. Хорошо, что председатель помогает. По нему сразу видно, что он в деревне родился и вырос, сказала Аня.
- Это точно. И шустрый он, и рукастый, и умный, и хозяйственный, моему Аркаше до Игната Ивановича далеко, - со вздохом произнесла Параска, а потом с сожалением спросила: - Вот ответь мне, почему кому-то везёт, а кому-то нет? Смотрю на женку председателя и думаю: как же повезло ей. Отхватила себе такого мужика! А мне всю жизнь мучиться с Аркашей надо, терпеть его выходки.
- Так он ведь у тебя вроде изменился. На работу трезвый ходит, премию в конце прошлого года получил так же, как и все.
- Это да, немного полегче мне стало, но всё равно, Аня, хорошего у меня не так и много. Гоняет он меня по-прежнему, просто молчу я. Боюсь, что лишит Аркашку председатель премии, а это значит, что и нас с Сашкой лишит, - сказала Прасковья и приподняла подол юбки, показав синюю ногу. - Это свежие синяки. Одни сходят, а другие появляются.
- Ну и дела! - Аня даже полоть перестала. - И ты молчишь?
- А что мне жаловаться? Да и кому? Дитёнка растить надо и жить как-то дальше!
Аня подумала, что теперь понятно, почему у Саши такое желание причинять кому-то боль. Но говорить об этом Прасковье не стала. Матери о своём ребёнке неприятно такое слышать. Просто спросила:
- Может, мне с Игнатом Ивановичем поговорить? Я намекну, что Аркадия припугнуть надо, а председатель, будь уверена, найдёт, что сказать муженьку твоему.
- Нет, по-человечески тебя прошу ничего не рассказывать! Деваться мне всё равно некуда. Под одной крышей всё-таки живём. Так что буду терпеть, видно такая доля у меня.
Некоторое время они пололи молча. Аня благодарила судьбу, что живёт спокойно, пусть и без мужа.
- Параска, скоро дом трёхэтажный в деревне построят, слышала? Там восемнадцать квартир будет. Все удобства в доме, представляешь? Зимой на улицу ходить не надо, и печку топить не придётся. Не жильё, а сказка!
- Как же, все об этом только и говорят.
- Так уходи от своего Аркаши. Разводись! Получишь квартиру и переберёшься с Сашей в неё. Тогда мучениям твоим конец придёт.
- Это другое дело. Я и сама думаю иногда, когда от обиды жить не хочется, что надо расходиться нам. Потом Аркаша извиняется, ходит шёлковый, угодить во всём старается. Вот я и забываю всё плохое. Я ведь отходчивая, сама знаешь.
- В том и дело, что знаю, ответила Аня. - Я вот думаю, что мне повезло. Живу тихо и спокойно ради Людочки своей. Никто мне и не нужен.
- Ой, и не говори. Только ведь мужской ласки и тебе хочется, правда? Ты же ещё и не такая старая.
- Нет их, мужиков-то. Лучшие не вернулись с войны, головы свои сложили, а такие, как Аркаша, мне и задаром не нужны.
- А такие, как председатель наш тебе тоже не нравятся?
Аня посмотрела на Параску, которая прищурила глаза. То, что Игнат Иванович смотрит на неё, Аню, не так, как на остальных работниц, она и сама давно замечала, но не придавала этому значения. Думала, мало ли что ей могло показаться. Оказывается, что и Параска это заметила.
- У Игната Ивановича жена имеется, не такая, как мы с тобой, а интеллигентная женщина.
- Только детишек она ему не родила почему-то. Наверное, не родит уже, а ты бы могла его осчастливить. Подарила бы ему такую же красавицу, как Людочка твоя, а ещё лучше мальчонку. Тогда бы он на седьмом небе был от счастья. На руках бы тебя носил, а ты председательшей стала бы. Как тебе такое?
- Не мели ерунды! Вот что я скажу тебе! - сказала Аня как отрезала. - Пойду я домой, вечерком приду и дополю свой шнурок.
Параска бубнила:
- Хм, обиделась, домой решила пойти. Ну и ступай, только все видят, что нравишься ты председателю.
Аня опустила голову и пошла к дому. Она не видела, как провожает её взглядом Игнат Иванович и как его жена пристально следит за ней и за мужем.
"Ничего не скрыть от наблюдательной Параски, -говорила себе дорогой Анна. - Всё заметила. Хорошо хоть не сказала, что и он мне нравится". В этом Аня боялась признаться даже себе самой. Она и сама не понимала, что это такое: симпатия или уважение к Игнату Ивановичу как к хорошему человеку и руководителю. Во всяком случае свои чувства Аня держала при себе и никак не проявляла. Ей уже хватило Володи. Больше связываться с женатыми мужчинами она не собиралась. И вообще ей было не до мужчин вовсе. Все мысли Анны были заняты дочкой.