Ну что же, приступим к сравнению сказок?
Едва мы начинаем чтение, как замечаем много общего:
«В давние времена, много веков назад, жил мавританский король по имени Абен Хабуз, правивший королевством Гренады. Это был победитель в отставке, иными словами — воин, который дни своей юности провёл в непрестанных набегах и грабежах, а теперь, ослабев с годами, жаждал отдыха и мечтал об одном: жить в мире со всем миром, беречь свои лавры и покойно править владениями, отбитыми у соседей. Случилось, однако, что старому этому монарху, разумному и миролюбивому, пришлось иметь дело с юными соперниками; движимые той же страстью, что владела некогда им, — жаждой славы и ратных подвигов, — молодые государи стремились расквитаться с ним за поражения своих отцов». Так начинается «Легенда об арабском звездочёте». А вот начало пушкинской сказки:
Жил-был славный царь Дадон.
Смолоду был грозен он
И соседям то и дело
Наносил обиды смело;
Но под старость захотел
Отдохнуть от ратных дел
И покой себе устроить.
Тут соседи беспокоить
Стали старого царя,
Страшный вред ему творя.
Если не учитывать перенос действия в другую страну и замену имени героя, то тексты почти идентичны. Правда, насмешки у Ирвинга побольше.
Однако чем дальше мы читаем, тем больше понимаем, что произведения очень различаются. И не только тем, что вестники подхода врагов описаны по-разному. Думаю, все помнят пушкинское
«Посади ты эту птицу, —
Молвил он царю, — на спицу;
Петушок мой золотой
Будет верный сторож твой:
Коль кругом всё будет мирно,
Так сидеть он будет смирно;
Но лишь чуть со стороны
Ожидать тебе войны,
Иль набега силы бранной,
Иль другой беды незваной,
Вмиг тогда мой петушок
Приподымет гребешок,
Закричит и встрепенётся
И в то место обернётся».
А вот как описывает «великое чудо» Ирвинг: «На вершине башни, укреплённая на шпиле, стояла бронзовая фигура мавританского всадника, со щитом на одной руке и с копьём, вознесенным отвесно. Всадник был обращён лицом к городу, словно стоял на страже; но если случался враг, фигура обращалась в ту сторону и опускала копьё, будто готовилась к бою». Фигура другая, но говорит о том же.
Кстати, есть там упоминание и о петухе – звездочёт расскажет о чуде, которое виденном им в Египте: «На горе, над городом Ворса, над широкой долиной Нила, была воздвигнута фигура барана, а под нею — фигура петуха, обе — из литой меди, и вращались они на стержне. Если стране угрожало нашествие врага, баран обращался лицом к неприятелю, а петух принимался кричать; и жители города знали, что опасность близка, и знали, с какой стороны ждать набега, и вовремя могли принять меры, чтобы оборониться от врага». Это, согласитесь, уже очень близко к сказке Пушкина!
Нет, главное в том, что произведения – о разном.
В.Ирвинг, рассказывая легенду о горе, где была построена Альгамбра, пронизывает иронией всё – и описание правителю (у него он носит имя Абен Хабуза), которого он издевательски именует «мирным». Вот он, «схватив крошечное копьё», «ковыляет» к шахматному столу, собираясь «пролить немного крови». И будет сказано: «Не без труда удержал звездочёт руку миролюбивейшего из монархов и не дал ему полностью уничтожить его врагов».
Однако и мудрец, обрисованный им тоже с насмешкой, совсем не похож на пушкинского. И получается рассказ-легенда о том, как хитрый звездочёт сумел обмануть грозного, но глупого правителя. «Мудрый Ибрагим», сумевший стать «задушевным советником короля», не забывает, в первую очередь, о себе: «Звездочёт предпочёл жить в пещере на склоне холма… По просьбе старца, пещера была расширена так, что образовался просторный, высокий зал с круглым отверстием в своде; сквозь это отверстие, как из колодца, звездочёт мог обозревать небо и наблюдать звезды даже среди дня. Стены этого зала были покрыты египетскими иероглифами, каббалистическими знаками и рисунками созвездий. Этот зал он уставил всякими приборами, изготовленными по его указаниям искуснейшими мастерами Гренады». Затем, после появления «великого чуда», когда «миролюбивый Абен Хабуз» станет «вести яростные битвы с фигурками в своей башне», мудрец получит новую награду.
К сожалению, формат статьи не позволяет процитировать всё (все заинтересовавшиеся, я думаю, легко сумеют найти легенду и прочесть её полностью), но как не упомянуть о том, что «желания старца и мудреца просты и немногочисленны»: «Помоги мне только превратить мою пещеру в достойную обитель — и больше мне ничего не нужно». Что же представляет собой эта «достойная обитель»? «Звездочёт приказал высечь комнаты в крепкой скале, чтобы ряды покоев окружали его астрологический зал; он велел обставить эти покои роскошными оттоманками и диванами, а стены увешать драгоценными дамасскими шелками… Он велел устроить и ванны и снабдить их благовониями и ароматными маслами всякого рода» (всё это объясняется необходимостью для новых размышлений – юмор и ирония автора великолепны!). Когда «великолепный подземный дворец» будет достроен, окажется, что мудрецу необходимы ещё «несколько танцовщиц»: «Пусть будут они все юны и приятны для глаз; ибо созерцание юности и красоты освежает в старости». Всё это он, разумеется, получает и может теперь «мудро проводить время в своей обители».
Как водится, все неприятности происходят из-за женщины. «Вещий всадник» указывает на опасность, но посланные на поиски воины находят лишь «христианскую деву невиданной красы», у которой «через плечо висела золотая цепь, а к цепи привешена была серебряная лира». Девица скажет о себе: «Я дочь одного из готских князей, который недавно ещё владел этой страной. Войска моего отца были уничтожены как-то волшебством в горах; отец мой проводит свои дни в изгнании, а дочь его взята в плен».
На какой-то момент мы вспомним пушкинскую сказку и просьбу Звездочёта «Подари ж ты мне девицу, Шамаханскую царицу», но здесь всё пойдёт совсем иначе: мудрец, тут же объявив пленницу «врагом, приход которого возвещен талисманом», попросит её себе, чтобы она его «утешала в его одиночестве своей серебряной лирой»: «Если это и впрямь колдунья, у меня найдутся чары, которые поспорят с её волшебством». Получает, естественно, отказ – но без всякого кровопролития.
А вот правитель, пытающийся всеми силами купить любовь красавицы, ничего не добивается: «Стоило ему заговорить о своей страсти, она ударяла по струнам своей лиры. Таинственная сила была в этих звуках. Король мгновенно впадал в забытье, дрёма охватывала его, и мало-помалу он погружался в сон. Между тем вся Гренада потешалась над ним, как над одержимым, и роптала, видя, как он расточает свою казну».
А когда, подавив восстание недовольных, он вновь вызывает к себе мудреца, тот, обещая ему спасение, в конце концов получает красавицу (предоставляю читателям возможность самим узнать, как это произошло) и, исчезнув вместе с нею в недрах земли, лишает правителя силы своего талисмана и оставляет наедине с врагами: «Соседи, которых прежде, владея талисманом, он дразнил, подзадоривал и громил в часы досуга, — эти соседи, убедившись, что заклятье утрачено им, со всех концов совершали набеги на его земли, так что миролюбивейший из монархов доживал свой век в непрестанных тревогах».
Получилась чудесная ироничная сказка-притча, поднимающая множество проблем, но совсем иных, нежели поставил в своём произведении Пушкин.
Но, думаю, разговор этот должен быть продолжен уже в отдельной статье.
Если понравилась статья, голосуйте и подписывайтесь на мой канал!Навигатор по всему каналу здесь
«Путеводитель» по всем моим публикациям о Пушкине вы можете найти здесь
