Часть 17
Летом Егор уговорил Лану съездить на дачу, ту самую, где много лет назад началась их запутанная непростая история:
—Мне так хочется побывать там с тобой! Не бойся, ТАМ нас точно никто не увидит. Представь, два дня только я и ты. Ну, сколько еще ты заставишь меня умолять? Веришь или нет, но я не возил туда ни одну из своих женщин. Родители в кои-то веки выбрались в Чехию, в Карловы Вары. Нас никто не потревожит.
—Как романтично и как на тебя не похоже! – отметила Лана, —что это вдруг ты говоришь мне все это?! Мы же обсуждали, только секс и только здесь. Никаких больше отношений. Разве не ты сам так хотел? Тебе же не нужны серьезные отношения? И никогда не были.
—Ланочка, мы с тобой никуда не ходим, нигде не бываем. Я это понимаю, я знаю, как ты боишься потерять семью. Но это место не знает никто. Там ты в безопасности. Я тысячу раз говорил тебе это. Твои дома, все хорошо, зачем усложнять? - развел руками Егор.
—Можно подумать, тебя это когда-нибудь беспокоило. Моя безопасность, – поддела Лана, сама, не понимая почему, она не торопилась соглашаться. Ее разрывали противоречивые желания. Время действительно было выбрано как нельзя более подходящее - через неделю улетал к матери Степан, а теперь он гостил в Переделкино. Борис никуда не поедет, пока старший сын с ним. Но что-то останавливало, не позволяло согласиться сразу, без оглядки.
Лана долго и настойчиво копалась в себе, пыталась понять, как следует поступить, чтобы хорошо было всем? В конце концов, приняла решение и перестала терзаться.
Теперь, она не представляла себе, что Егор может снова исчезнуть. Несмотря на то, что жизнь ее сильно усложнилась, Лана всерьез не думала о том, чтобы оборвать затянувшуюся, порочную связь. Она рисковала всем, хорошо понимая, что Борис ни за что не простит предательства и все же не могла остановиться.
Ее неотвратимо влекло к Егору, то было нечто тёмное, неуправляемое, сродни Торнадо - противостояние бессмысленно. Бывало, Лана вскакивала среди ночи с учащенным сердцебиением, проснувшись от страшного сна, в котором она теряла одного из мужчин. Оба были ей одинаково дороги, Лана не желала лишиться ни одного из них. Но если бы пришлось выбирать... Если бы вдруг... Лана знала ответ, но не хотела об этом думать, предпочитая жить днем сегодняшним.
Очутившись на даче, она не сразу узнала место. Столько лет прошло! Все так изменилось! Домик стал почти незаметен за буйной листвой.
Ветвистые кроны создавали на участке некое подобие естественного навеса. Деревья не подстригали, не спиливали, решив, что не стоит препятствовать их росту, пусть живут так, как им вздумается.
—Вот это да! Настоящий волшебный лес! Как все изменилось! Поразительно! В моей памяти осталась совершенно иная картинка, – вслух удивлялась Лана, то и дело оборачиваясь на Егора.
—На самом деле все по-прежнему. Пойдем в дом, сама убедишься. Даже посуда та же, - слегка подталкивая спутницу к крылечку, возразил довольный Егор.
В те выходные Лана словно вернулась в юность. Ее переполняли чувства и воспоминания. А угрызения совести она спрятала в самом укромном уголке души, отложив страдания и муки совести на потом.
Любовник был очень нежен, чуток и внимателен. Он говорил ей столько приятных слов, что Лана терялась, поскольку не привыкла слышать от него ничего подобного, с ней он никогда особенно не блистал красноречием. Не пытался поразить ни ее слух, ни воображение. В том не имелось необходимости. Тем больше Лана таяла и глупела на глазах, без сожалений отпуская в дальние странствия остатки здравого смысла.
Два дня любовники почти не покидали постель. К отъезду у Ланы дрожали ноги от изнеможения, она ощущала себя сосудом, испитым до последней капли.
К исходу пятницы, собирая вещи, Егор вдруг сказал:
—Присядь-ка. Мне нужно сказать тебе нечто важное.
Лана послушно опустилась на тахту, сердце ее тревожно забилось.
—Послушай, мы взрослые люди, - начал Егор, —может быть, хватит играть в прятки? Не пора ли остановиться?
—Я что-то не понимаю... - испугавшись чего-то, невнятно протянула Лана.
—Не перебивай! Дай мне закончить! – прервал Егор,- я много и долго думал, тебе нужно признаться Борису и развестись с ним. Давай жить вместе. Я готов, Лана. Я этого очень хочу. Вот, что я хотел сказать тебе.
Лана онемела и смотрела на драгоценного расширенными, остановившимися от изумления глазами.
—Ну что ты так удивляешься? – Егор присел рядом и притянул ее к себе, —давай начнем новую, совместную жизнь. Обещаю, ты не пожалеешь. Я уже не мальчик и кое-что понял, лучше тебя никого нет. Пожалуйста, подумай хорошенько. Представь, как здорово у нас могло бы получиться!
Лана по-прежнему тупо молчала, не в силах вымолвить ни слова. Конечно же, она хотела жить с ним! Конечно! Какие могут быть сомнения?!
—А дети? Как я объясню это им? – тихо спросила она, как только дар речи неожиданно вернулся к ней.
—Дети?! – словно бы удивившись, Егор слегка отодвинулся и выпустил ее из объятий, —дети, разумеется, останутся с Борисом, – произнес он прохладным, уверенным тоном.
—Что?! – вскинулась Лана, – Как это останутся? Что ты такое говоришь?! Разве предлагая мне жить вместе, ты не подразумевал жить одной семьей?! Со мной, с детьми?!
—Не-е-е-ет, детка. Ничего такого я не подразумевал. С чего ты взяла?! Я же ясно сказал, что хочу жить с тобой. О детях и речи не было. Вот так. Мне не нужны чужие дети. Мне нужна ты. Разве не понятно? - засмеялся Егор.
—Чужие?! – вскрикнула Лана и вскочила, закрыв ладонью рот.
—Чужие, – невозмутимо подтвердил Егор, —у нас будет другой ребенок. Наш. Общий. Не сразу, но обязательно будет. А эти пусть остаются с отцом. Они мне не нужны. Это нормально, разве нет? Если кто-то скажет иначе, то солжет.
Лана тигрицей заметалась по комнате, не веря своим ушам.
—Что ты так разволновалась? Я же не требую, чтобы ты прямо сейчас приняла решение. Время есть. Но все же не тяни. Зачем? Слышишь, детка? Не затягивай, принимай волевое решение, - ничуть не смутившись, самодовольно произнес Егор.
Лана смотрела на него, не в силах ответить. Слова Егора, такие, казалось бы простые, ясные, выбили почву из-под ног, парализовали.
Вернувшись в Москву, Лана сразу же позвонила Женьке: —Егор предложил мне жить вместе! – не поздоровавшись, выпалила она на одном дыхании.
Ответом ей стало тяжелое, напряженное молчание.
—Женька, ты меня слышала?! – громко спросила Лана, —ты вообще здесь? Ау! Ответь мне!
—Не ори! – грубо одернула Женя, —все я отлично слышала. Я надеюсь, ты понимаешь, что думать тут не о чем?
—Не о чем?! – эхом повторила Лана, —по-твоему, думать не о чем?
—А по-твоему как? – не в силах сдержаться, крикнула Женька, —ты будешь всерьез об ЭТОМ думать?! Ты что, спятила? Может быть, ты забыла, что у вас с Борисом двое детей? А может быть, тебе напомнить, что Егор уже предал тебя однажды? Что ты долгое время служила ему безотказной подстилкой?! Лана, опомнись, пока ты еще не наделала глупостей! – все больше распалялась Женька. —И если ты позвонила, чтобы узнать мое честное мнение, то оно однозначно: НЕТ! НЕТ! И НЕ-Е-ЕТ!
—Я тебя поняла. Хорошо, – вздохнула Лана.
—Хорошо?! Ты вообще слышишь меня, Лана?! Не смей делать глупости! Не смей все портить!!!! Я тебе запрещаю!
—Пока, Женька. Я тебе позвоню позже,- заявила Лана вместо ответа
—Не вздумай бросать трубку! – заорала Женя, но услышала лишь короткие гудки, – Идиотка! Настоящая, клиническая идиотка! – крикнула она в звенящую пустоту.
Надежда Ровицкая