Сокращение объемов латвийской промышленности на 7,7% в апреле обращает внимание на тенденцию, которая на самом деле установилась уже давно: показатели снижаются месяц за месяцем и год за годом
Центральное статистическое управление опубликовало данные по промышленности за первые 4 месяца этого года. Превратив эти данные в график, мы получим склон, по которому камень катится все быстрее. Это падение камня лишь украшают некоторые моменты, в которых тот натыкается на препятствия, подпрыгивает и продолжает скатываться еще быстрее, пишет Арнис Клуйнис в Neatkarīgā.
Сокращение объема промышленности в этом году по сравнению с аналогичным периодом 2023 года показало, что падение в январе составило 2,6%, в феврале выявился рост на 1,1%, в марте рост уже замедлился до 0,5%, а в апреле спад уже достиг 7,7%.
Вместо товара производят деньги
Самые пессимистические выводы из этих цифр можно опровергнуть, указав, что этот ряд данных слишком короткий, чтобы свести к нулю промышленность, развивавшуюся на территории Латвии сотни лет. К сожалению, это лишь один маленький этап в гораздо более длительном периоде, в течение которого использованный тут индикатор месяц за месяцем оказывался отрицательным.
Почти непрерывное снижение началось в июле 2022 года и продолжалось 18 месяцев – до уже упомянутых тут 4 месяцев этого года. За эти 18 месяцев один раз изменения равнялись нулю, два раза – выражались положительным значением, величина которого намного меньше самого резкого снижения за один месяц – на 13,3%, зафиксированного в мае 2023 года.
За более длительный период можно найти несколько месяцев увеличения и даже двузначных значений роста. Рост на 20,7% наблюдался в апреле 2021 года и на 10,6% – в мае. Только радость от таких цифр омрачается вопросом о том, возможно ли такое увеличение физически.
Действительно ли на предприятиях десятилетиями простаивали четверть мощностей в ожидании месяца, когда они внезапно понадобились? Откуда компании взяли на этот месяц рабочую силу, сырье и транспортные мощности?
Пик промышленного роста подозрительно совпадает с пиком эмиссии евро. Объем евро в обращении увеличился с 13,05 трлн в январе 2020 года до 14,49 трлн в январе 2021 года и 15,59 трлн в январе 2022 года. Конечно, никто не скрывает и не отрицает, что целью печатания евро было создание спроса, но разве печатание денег на рост цен не повлияло сильнее, чем на физический объем товаров и услуг?
Как уже говорилось, гораздо сложнее обеспечить рост производства на четверть за один месяц, чем напечатать новые ценники с четырехкратным, а то и сорокакратным увеличением цен.
Пенсии для шведов
ЦСУ регистрирует и представляет объем промышленности и в фактических ценах. В сфере обрабатывающей промышленности ЦСУ указало результаты в денежном выражении на сумму 1,28 миллиарда евро в I квартале 2008 года. Последовавший за этим мировой экономический кризис опустил эту цифру в Латвии ниже 1 миллиарда.
Постепенно этот показатель "выздоровел" и за 10 лет приблизился к 2 миллиардам евро, а появление "ковид-денег" приблизило его даже к 3 миллиардам. Когда эти деньги закончились, объем латвийской обрабатывающей промышленности в денежном выражении сократился до 2,54 миллиарда евро в I квартале этого года.
Выражение 2,54/1,28=1,98 позволяет округлить результат словами: количество денег, предоставленное обрабатывающей промышленностью, за 15 лет удвоилось. Однако о потере покупательной способности этих денег люди могут судить и как потребители, и как наемные работники в различных отраслях промышленности.
Люди сталкиваются с ростом цен и как покупатели, и как продавцы. Вряд ли вы найдете много товаров и услуг, цены на которые за это время выросли только вдвое. Гораздо чаще они выросли в 3, 4, а то и в 5 раз. В медицине – в 10 раз. Соответственно, реальная выгода от промышленности для Латвии за это время снизилась, наверное, в 2-3 раза.
Другими словами, общая цена промышленного производства, независимо от типа разделения и пропорций, в которых полученные деньги распределяются между государством и производителями, между работодателями и работниками, между инвестициями и потреблением, удовлетворяет все меньше и меньше потребностей, которые должны быть охвачены сегодняшними ценами.
Ситуацию смягчает тот факт, что польза должна распределяться между все меньшим и меньшим количеством людей, занятых в промышленности, и людьми, остающимися в Латвии. Это можно называть красиво – "повышение производительности труда".
Но у повышения производительности труда есть и побочный эффект – необходимые для этого капиталовложения, что увеличивает число людей, имеющих право участвовать в распределении денег, полученных за произведенные товары. Если деньги вложил, например, шведский, немецкий или американский пенсионный фонд или какой-либо другой инвестиционный фонд, претендентов на эти деньги будет во много раз больше, чем населения Латвии в целом.
Будем жить в долг долго и счастливо
Поверим в добросердечие Банка Латвии, который эту неделю начал с набора макроэкономических прогнозов, включающих рост ВВП в этом году на 1,8%. Банк Латвии называет такой темп роста медленным, но 1,8% все равно несравнимо больше 0,1%.
Кроме того, рост ВВП будет вялым только в этом году – в следующем он ускорится до 3,3%, а еще через год – до 3,8%, обещает регулятор. Увеличение будет основано на местном спросе, и "значительный вклад в увеличение внутреннего спроса будет обеспечен государственными инвестициями". Это можно объяснить повышением зарплаты чиновников и всего состава госслужащих.
Но для того, чтобы государство могло платить своим слугам, эти деньги нужно откуда-то получить: "Дефицит бюджета в этом году прогнозируется больше, чем в прошлом", – огорошил Банк Латвии. "В ближайшие годы он будет выше, чем прогнозировалось ранее, а долг сохранит предыдущую тенденцию к росту", – добавили эксперты.
Ну, если компетентные органы решили, что Латвия по-другому жить не может, придется жить так.