Город Астрахань (средневековое наименование Хаджи-Тархан) для татар издревле являлся одним из важных исторических центров. В отличие от ханского периода, в Новое время Астрахань стала настоящим плавильным котлом для самых разных восточных народностей: татар, калмыков, персов, индийцев, армян и т.д.
Авторы - С.Т. Рахимов, И.С. Рахимов
О разнообразном этническом колорите говорит и анализ публикаций местной прессы. В астраханской газете «Восточные известия» в 1810-х гг. «инородческие» заметки чаще всего касались калмыков, татар и персов.
Об этой особенности Астрахани писал уже в середине XIX столетия русский публицист Иван Сергеевич Аксаков:
«Кругом тянутся татарские деревни и торчат вострые и узкие крыши или шпицы мечетей... всюду встречаются двуколесные тележки с калмыками, татарами, киргизами, грузинами, армянами, персиянами».
Татарское население города Астрахани принято подразделять на несколько групп: это так называемы татары «трех азиатских дворов» (или «восточных торговых домов»), местные юртовские татары, переселенцы из Поволжских и Центральных губерний.
В начале 18 в. в городе существовали Казанский торговый двор и Казанская слобода, где компактно проживали переселенцы из казанских татар и мишарей центральных губерний.
Один из базаров этого района так и назывался – «Татарский» (Татар-базар). Сюда с близлежащих садов и бахчей юртовские татары привозили овощи и фрукты.
«Восточные торговые дома» представляли собой татар Бухарского, Гилянского и Агрыжанского (Индийского) дворов. К 1850-м гг., по замечанию автора того времени, «ныне всякая тень прежних религиозных отличий исчезла: и вера, и язык, и нравы, и обычаи татар этих трех дворов решительно те же самые, как и у всех вообще по городам живущих татар юртовских, казанских или касимовских».
По данным историка-журналиста Михаила Самсоновича Рыбушкина, в 1841 г. в Астрахани проживало 10 000 татар. В отличие от местных татар, татары-переселенцы «упражняются более в домашних работах, ткут бумажные холстинки и ходят по найму».
Вот как описывал татарскую слободу в Астрахани путешественник Андрей Павлов:
«…дома выстроены на азиатский вкус, без всякой правильности; улицы в ней узкие, никогда не высыхают от грязи, а в дождливое время не проходимы. Магометане ходят по ним на ходульках».
К этой безрадостной картине автор прибавлял еще и неприятные запахи, доносящиеся от кожевенных и других промышленных заведений местности. Коренными татарами считали юртовских татар, которые занимались скотоводством и земледелием. Они селились, как правило, за рекой Царев. До середины 19 в. Царевская слобода являлась окраиной Астрахани, в городскую черту она вошла лишь в 1850-хгг. Мусульманский приход образовался здесь в начале 19 в.
В середине того же века в Царевской слободе проживали более 1100 юртовских татар.
«Основной характер этого общества во всех отношениях обнаруживает черты благороднейшие: их гостеприимство, точность в соблюдении религиозных правил, презрение ко лжи, хитрости, коварству и всем постыдным и унизительным свойствам, могут служить образцами для прочих азиатцев», – написал в своих путевых записках об астраханских татарах публицист А.Павлов.
К 1891 г. в Астрахани проживало 12 180 татар, основная их часть была сконцентрирована в 5-м и 6-м полицейских участках. «Среди инородных национальностей в Астрахани по численности первое место занимают татары, затем армяне», – констатировала статистика того времени.
О быте и хозяйственной деятельности местных татар рассказывали и экспонаты открывшегося в 1872 г. музея Астраханского губернского статистического комитета.
Безусловно, культура и история татар наряду с калмыкской и туркменской рассматривались в музее как инородческие, но этот факт еще раз подтверждает, какое значительное место занимали данные народности в городском пространстве Астрахани. По результатам Первой всеобщей переписи населения 1897 г., в Астраханской губернии проживали 52 799 татар, более 30 процентов из них приходилось на Астраханский уезд (30 495).
- В Красноярском уезде татар было 8260,
- Царевском – 4 295,
- Черноярском – 3 194.
Во внутренней Киргизской орде проживало 5696 татар, в Калмыцкой степи – 584 человека.
К 1912 г. их число в Астрахани достигло уже 16 823. Уже в 1840-х гг. в Астрахани насчитывалось около 12 небольших мусульманских школ. Русские краеведы традиционно скептически относились к таким учебным заведениям:
«учение в них производится людьми не сведущими и простирается не далее чтения и письма», – писал М.С. Рыбушкин.
Другой автор отзывался об астраханских мектебах более дипломатичнее:
«увидел я на нарах с поджатыми ногами сидящих до 80 мальчиков приятной наружности с усердием занимающихся чтением арабского языка, – повествует путешественник, – …[они] вежливо обращаются с посетителями и [им] чужды предосудительные насмешки. Повиновение и уважение к старшим есть отличительная черта их характера. Они оказывают его во время учения, в домашней жизни и в различных отношениях с разноверцами».
В Астрахани всегда соседствовали представители различных культур, в их быту случались и открытые конфликты на межэтнической или межконфессиональной почве. Например, автор туристического путеводителя по Астрахани сообщал о том, что близ Полицейского моста «очень недавно публично мерялись силою русские с татарами, евреями и армянами. Устраивались настоящие многолюдные побоища, и русские брали приступом гостиницу «Оренбург», приют татар».
К 1896 г. на этом месте уже было построено другое здание, где разместилась почтовая контора. В целом же различные этнические группы города, в том числе и татары, вели практически замкнутый образ жизни.
«Они до сих пор держатся особняком и многие из них даже не понимают русской речи», – писали посторонние наблюдатели. Причиной тому они указывали ислам и мусульманское духовенство.
Весьма грустную картину жизни астраханских татар представлял публицист Владимир Немирович-Данченко в своих путевых заметках по Волге.
«Теперь это загнанный и забитый народ. Сторонится от вас, склоняет голову, когда вы с ним заговариваете (…). Да и живется им к тому же скверно. Беднота, голь! (…) Как ни благодатен климат здесь для садоводства – а между астраханскими татарами случаются смертности от голодовки и вымирание постепенное от лишений! … Все это, разумеется, в официальные отчеты не заносится или попадает в многозначительную статью «скоропостижной смерти».
Подтверждали слова Немировича-Данченко и наблюдения известного столичного прозаика середины 19 в. Алексея Писемского. В 1858 г. он написал статью «Татары» для петербургского журнала «Библиотека для чтения». Публикация была сделана на основе частных бесед с обывателями Татарской слободы Астрахани. По их данным, в 1850-х гг. астраханские татары занимались в основном мелкой торговлей. Держали они также кумысные лавки, перепродавали старые вещи.
«На руках мерлушка, старый тулуп продает, так, малость», – комментировали они свою жизнь заезжему публицисту. По их словам, местные лавки были убыточными, – «пуд купит, фунт продает, пустое дело; бедна здесь татарин!».
Все эти заметки были написаны в 1850–1870-х гг. Сторонние наблюдатели, заезжие публицисты смотрели на татарскую общину города Астрахани как на восточную экзотику, старались выявить в ней нетипичные, может, даже шокирующие европейца черты. Необычным казалось все: от одежды и домов до богослужения в мечети. Но иногда путешественники отказывались от стереотипных рамок и показывали обычных людей, мало чем отличающихся от остального населения Российской империи. Хотя, надо признать, это были всего лишь внешние представления посторонних людей, не понимающих ни языка, ни традиций, ни культуры этого народа.
В этих заметках никак не отразились наметившиеся среди татар в конце XIXв. обновленческие тенденции (джадидизм) по реформированию общественной жизни татарской мусульманской уммы. Вместе с тем в это время наблюдалась и активизация экономической деятельности татарских предпринимателей. Именно развитие этого направления и стало основой для качественных изменений в образовательной и культурной области
