Про многочисленные русско-турецкие войны слышал, наверное, каждый. А вот про союзническую помощь со стороны России, позволявшую Турции пройти кризисный период в очередной раз, знают уже гораздо меньшее число образованных людей. И в этом есть некий сакральный смысл. Политика - это вещь в себе. Наивно думать, что она - инструмент процветания государства или сохранения на худой конец. Она - инструмент реализации концепций властной группировки и еще дополнительно способ достижения карьерных и откровенно шкурных целей отдельными ее представителями. Какой смысл был в том, чтобы раз за разом спасать извечного геополитического врага, который НИКОГДА другом не станет? Какой результат от всех этих многомудрых политических маневров? Очередная русско-турецкая война? Причем тоже самое было с Австро-Венгрией, кстати. Россия, к сожалению, очень медленно учиться заботиться о своих интересах. "О своих" - значит о собственном народе, а не об угнетенных африканцах, к примеру. "Величие России" понимается в плане роста престижа Государя и его Свиты, но не улучшения жизни народа. Так было всегда, брешь в этом порочном построении пробил на некоторое время только Сталин, но и то с очень существенными издержками. Мы не навязываем читателю своих оценок и выводов, но предлагаем подумать над указанным выше парадоксом самостоятельно, изучив следующий материал Б.Н. Григорьева.
Русские на Босфоре
Б.Григорьев
Источник: воспоминания генерал-майора М.И.Ставраки, опубликованные в журнале «Русская старина» том 43 за 1874 год и сведения из Интернета.
Прежде чем рассказать о том, как на Босфоре в 1833 году оказались русские, и дать слово участнику событий Михаилу Ивановичу Ставраки (1808-?), необходимо краткое предисловие.
После Наваринского сражения в 1827 году, в котором объединённой эскадрой русских, британских и французских кораблей был уничтожен турецко-египетский флот, в 1829 году получила независимость Греция, и в империи Османов начались неурядицы и сепаратистские настроения. Египетский правитель Мухаммед Али-паша стал претендовать на Сирию, а в качестве компенсации за потерю Сирии обещал султану Махмуду II выплатить России всю контрибуцию, возложенную на Турцию согласно Адрианопольскому миру. Вместо Сирии султан предложил Мухаммеду Али остров Крит, но египтянин уже давно укоренился на Крите и считал этот «подарок» невыгодным. Тогда султан напомнил вассалу, что тот давно уже не платит налоги, на что обидевшийся вассал напомнил султану, что ради войны с греками он потерял 30 тысяч своих подданных и 20 миллионов франков. И отказался платить налоги, решив забрать Сирию силой, что он и сделал в 1832 году.
Так началась первая турецко-египетская война.
В ноябре 1832 года в Стамбул прибыл генерал-лейтенант Н.Н.Муравьёв-Карский (1794-1866), откуда он отправился в Египет увещевать Мухаммеда Али прекратить военные действия. Египтянин принял Муравьёва, а когда тот уехал, военные действия против султана возобновил с новой силой. Сын Ибрагим-паша его 21 декабря 1832 года разбил турок под Конией и взял в плен сераскира Решид-Мехмет-пашу.
В конфликт вмешались великие европейские державы, а Николай I послал на помощь султану эскадру под командованием контр-адмирала М.П.Лазарева и 10-тысячный десант, который поступил под командование Муравьёва, что вызвало неудовольствие Парижа и Лондона.. Русские войска создали к северу от Стамбула плацдарм, защитив столицу от нападения египетских войск под командованием Ибрагим-паши. В июле между Османской империей и Россией был заключён Ункяр-Искелесийский договор о взаимной помощи во время войны.
Предоставляем слово М.И.Ставраки.
…В ноябре 1832 года капитан линейного корабля «Память Евстафия» Аристарх Григорьевич Конотопцев вызвал к себе мичмана Ставраки, выполнявшего обязанности ревизора на корабле, сообщил о поступившем приказе вооружить Черноморский флот и приказал ему вместе со старшим офицером принять меры по обеспечению корабля всем необходимым для 6-месячного плавания.
На третий день после приказа «Евстафий», полностью вооружённый, стоял на рейде бухты (какой, Ставраки не называет) под брам-стеньгами. Одновременно вооружались линейные корабли «Императрица Екатерина II», «Чесма», «Анапа» и фрегаты «Варна», «Эривань», «Архипелаг», корвет «Сизополь» и бриг «Пегас». Скоро из Николаева прибыл контр-адмирал М.П.Лазарев и поднял флагманский флаг на «Евстафии».
15 января 1833 года эскадра стояла на рейде Севастопольской бухты в ожидании дальнейших распоряжений. В Босфор был послан корвет «Сизополь», чтобы узнать о результате визита Муравьёва в порт Александрии, куда Николай Николаевич плавал на фрегате «Штандарт». Ставраки пишет, что в результате переговоров в Александрии Махмет-Али (так у Ставраки) дал указание своему сыну Ибрагим-паше приостановить военные действия, но Ибрагим якобы не послушался отца и продолжал своё движение к Стамбулу.
Муравьёв, будучи уверен в исполнении приказа египетского правителя, сообщил об этом на «Сизополь». После получения этой информации Лазаревым на эскадре, по словам Ставраки, возникло уныние: угасла надежда «на хорошую кампанию», и эскадра готовилась на следующий день войти в гавань. С грустью эскадра встретила великолепный восход солнца, озаривший Севастополь, как вдруг все обратили внимание на идущий под всеми парусами люггер «Широкий» под командой капитана Н.Ф.Метлина. Николай Фёдорович доставил радостную для всех новость: эскадру Лазарева срочно вызывали в Константинополь. Эскадра 2 февраля снялась с якоря и вышла в море, и после 6-дневного плавания взору всех представился вид на Босфор.
На «Евстафий» немедленно прибыл начальник северных турецких батарей на Босфоре и потребовал встречи с М.П.Лазаревым. Ставраки, владевшего турецким языком, пригласили участвовать на встрече в качестве переводчика. Турецкий паша спросил Михаила Петровича, зачем русская эскадра так близко подошла к проливу. Адмирал ответил, что эскадра прибыла по приглашению султана, и объясняться на этот счёт было излишним. Паша ответил, что ему об этом ничего не известно и попросил Лазарева, до получения им соответствующих приказаний, в Босфор пока не входить.
Как только паша покинул корабль, Лазарев отдал приказ по эскадре выстроиться в линию баталии и начать вхождение в Босфор. Со стороны стоявших в проливе кораблей и береговых батарей раздались приветственные залпы. Эскадра быстро дошла до Буюк-Дере[1] и бросила якорь напротив здания русского посольства. Встревоженные пушечными выстрелами и криками на улицах «Русские в Босфоре!» посланники Франции и Англии кинулись к султану за разъяснениями. (Не правда ли, уважаемый читатель, ситуация напоминает нам рейд наших десантников в Приштину?)
Султан разъяснил посланникам, что русские прибыли по его приглашения для защиты престола и сказал, что попросит на это согласие правительств Франции и Англии, а пока попросил их не мешать и не препятствовать действиям русских. Вероятно, последовала немая сцена и исчезновение изумлённых посланников из приёмной султана.
Впрочем, француз и англичанин добились потом созыва совета для обсуждения создавшейся ситуации, в котором, кроме них, приняли участие турецкий министр иностранных дел, Муравьёв и Лазарев. Совет решил, до получения согласия Парижа и Лондона на присутствие русских на Босфоре, передислоцировать русскую эскадру в Сизополь на 60 миль от пролива. Но черноморский норд-ост не позволил кораблям исполнить это решение, и эскадра, к вящей радости всех моряков, осталась на месте и дала возможность им познакомиться с достопримечательностями Константинополя. Попутный ветер для маневра появился лишь через месяц.
За это время было получено согласие французов и англичан на вмешательство России в турецкие дела. Ибрагиму-паше было ещё раз предложено прекратить военные действия, но тот игнорировал наше предупреждение, и тогда в Босфор были направлены ещё две эскадры под командованием контр-адмирала М.Н.Кумани (1831-1889) и вице-адмирала И.И.Стожевского (1770-1837), доставившие 13-юпехотную дивизию. Все три эскадры, собравшие практически весь Черноморский флот, соединились с эскадрой Лазарева и поступили под его командование. 13-я дивизия под командованием Муравьёва расположилась лагерем на азиатском берегу Босфора в ожидании столкновения с египетскими войсками.
Вскоре на Босфор на корвете «Пендераклия» прибыл граф А.Ф.Орлов (1786-1862), участник Отечественной войны 1812 года и загранпохода 1813 года, который уже имел опыт общения с турками при заключении Адрианопольского мира и который стал командующим всеми морскими и сухопутными силами России в проливе. Вскоре султан сделал смотр нашему флоту и сухопутным силам. Он взошёл на борт «Евстафия» и тепло поприветствовал экипаж. Он прислал потом лакомства для офицеров, а командам множество провизии.
Ибрагиму-паше было сделано ещё одно предупреждение, и надменный египтянин, поломавшись для вида, начал отвод своих войск в Сирию. Его сопровождали наши офицеры генерального штаба. Выполнив свою миссию, они в июле 1833 года вернулись в Константинополь. Критические обстоятельства для Османской Порты прекратили своё существование. Граф Орлов дал в русском посольстве большой бал, на который пригласили турецких сановников, всех европейских посланников и почётных граждан Константинополя. Русские корабли были расцвечены огнями, генерал Зеленский устроил великолепный фейерверк, на азиатском берегу Босфора были выстроены русские полки, а султан Махмуд II всю ночь любовался зрелищем с борта парохода, причаленного к Буюк-Дере.
На другой день, взявши на борт весь десант, флот двинулся к родным берегам.
М.П.Лазарев получил за Босфорскую экспедицию звание вице-адмирала и был назначен генерал-адъютантом к государю императору, а вскоре заменил «незабвенного Алексея Самуиловича Грейга» (1775-1845) на посту командующего Черноморским флотом и военного губернатора Николаева и Севастополя.
Престарелый М.И.Ставраки, записавший свои воспоминания после Крымской войны, с грустью заканчивает их оживлением в памяти бывшего морского величия России и благодарит «Зиждителя за доставление … отрады видеть постепенное возрождение черноморского флота», потопленного в 1854 году перед входом в Севастопольскую бухту.
…К 1840 году Лондон вернул под свой контроль Османскую Порту, и Ункяр-Искелесийский договор приказал долго жить.
Добавим к нашему рассказу ещё один любопытный эпизод.
В августе 1831 года в путешествие на Ближний Восток предпринял находившийся в эмиграции русский генерал, участник всех войн с Наполеоном, герой Кульмского сражения, граф А.И.Остерман-Толстой (1770-1857). Во второй половине 1832 года он не удержался от соблазна поучаствовать в турецко-египетской «заварушке» и присоединился к войскам Ибрагима-паши. Некоторые эксперты и историки полагают, что своей победой в декабре 1832 года над турецким войском под Коньи Имбрагим-паша обязан советам Остермана-Толстого. Граф был человеком рассеянным и случайно оказался в расположении турецких войск, но всё обошлось благополучно, и в мае 1833 года Александр Иванович оказался уже в Триполи (Ливан)[2].
[1] Буюкдере - квартал Стамбула.
[2] См. мою книгу «Остерманы», М., ПРЕСС-БУК, 2021 год.
ДЛЯ ШИБКО УМНЫХ И СВЕРХИРОНИЧНЫХ КАРТА:
Из нее, немного подумав, можно понять, что расположенный на азиатском берегу пролива русский плацдарм действительно находился севернее (если точнее, северо-восточнее) Стамбула. Почему именно там расположили десант, нам неизвестно. Но противник продвигался из Сирии, т.е. между ним и Стамбулом стояли русские войска. Карта современная и к тем событиям никакого отношения не имеет, просто для наглядности.
