Так получилось, что я публикую статью в день Памяти и скорби. Миллионы безвестных наших сограждан сгорели в огне той, самой страшной войны. Их, не похороненные, останки до сих пор находят на полях сражений.
«53 дивизии, 600 000 моторизованных единиц, 3580 танков, 7184 орудие и 2740 самолетов – с такими силами Гитлер на рассвете 22 июня 1941 года, около трех часов пятнадцати минут, начал наступление на Советский Союз. Это была самая огромная сосредоточенная на одном театре военных действий вооруженная мощь, которую когда-либо знала история. Наряду с немецкими соединениями стояли двенадцать дивизий и десять бригад Румынии, восемнадцать финских дивизий, три венгерские бригады и две с половиной словацкие бригады, позднее к ним присоединились три итальянские дивизии и испанская «Голубая дивизия». По примеру большинства предыдущих кампаний нападение последовало без объявления войны, и опять оно было начато внезапным массированным налетом люфтваффе, одним ударом уничтожившим половину из почти десяти тысяч самолетов Советской России; как это уже имело место в Польше и на Западе, наступающие войска всей мощью своих массированных танковых формирований глубоко вклинились во вражескую территорию и, быстрыми операциями взяв противника в клещи и загнав в «котлы», громили его там.
За военными соединениями следовали, как вторая волна, специальные подразделения, «айнзацгруппы», перед которыми Гитлер еще 3 марта поставил задание истреблять «еврейско-большевистскую интеллигенцию» по возможности уже в районе операций [443]. Эти спецкоманды и придали войне с самого начала беспримерный, не имеющий аналогов характер, и если в стратегическом плане эта кампания и была тесно связана с войной в целом, то по своей сути и морали она представляла собой нечто совершенно новое – она была как бы третьей мировой войной.»
Я заканчиваю вас знакомить с трёхтомным трудом немецкого историка Иоахима Фёста «Адольф Гитлер». Труд И.Фёста не включен в официальный перечень экстремистских материалов, написан в антинацистском духе и рисует нам подробнейшую политическую картину жизни лидера Германии 30-х - 40-ых годов минувшего столетия. В книге можно найти неожиданные политические и военные повороты, выводы. С ними можно соглашаться или нет, дело каждого. Но аргументы против выводов Фёста, пожалуй, не найти.
Вся военная доктрина Германии строилась на блицкриге. Мощный и молниеносный удар, охват противника, разгром, короткая передышка для подготовки нового удара. Первая мировая война показала, что при наличии побед в сражениях, война закончилась для Германии поражением. Важно теперь вместо одной большой войны вести маленькие победоносные войны. Гитлер прекрасно сознавал, что войну на истощение Германия проиграет. Сознавал это и германский генералитет, когда выступил против захватнических войн в Европе. Генералы прекрасно понимали, что рано или поздно страны объединятся, и затяжная война непременно будет проиграна. Они даже предложили Гитлеру командно-штабную игру затяжной войны. Фюрер отверг их предложение. Во всей его грандиозно-успешной военной кампании в Европе был один не решенный вопрос. Надо было, во что бы то ни стало, любой ценой, склонить Англию к широчайшему сотрудничеству, обещать ей всё, что она пожелает и даже больше.
Ибо война с Англии, с самого начала, примет характер затяжной, в которой Германии уготовано поражение. Потому, что за Англию тотчас вступятся США и Канада с их мощными военно-экономическими потенциалами. Нельзя исключать, что в случае войны с Англией, СССР выступит на её стороне. Фюрер пустил все дипломатические усилия на уговоры Британии. Запугивания, щедрые посулы, клятвы. Английские дипломаты еженедельно встречались с фюрером. Они уверяли, что подавляющее большинство парламента за тесный союз с Германии, но Черчиль…. В битве за Францию, немецкий генерал Гудериан получил приказ не входить в Дюнкерк, т.к. там находился английский экспедиционный корпус. Немцы позволили эвакуировать его, чтобы потом фюрер обосновал этот шаг своим великодушием к Англии. Не помогло. Германия нанесла предупредительный авиаудар по Британии, но к великому удивлению немцев, королевские ВВС Великобритании достойно встретили противника, после чего, нанесли ответный авиаудар по городам Германии. Несмотря на готовность операции «Морской лев» по захвату Англии, фюрер так и не отважился на долгую войну с ней. Всю войну Англия служила плацдармом для нанесения по городам Германии жесточайших авиаударов.
«Оглядываясь назад, он продиктует Мартину Борману в начале 1945 года в бункере под рейхсканцелярией следующий текст:
«За время войны мне не приходилось принимать более трудного решения, чем о наступлении на Россию. Я всегда заявлял, что нам следует любой ценой избегать войны на два фронта, и, кроме того, никто не усомнится в том, что я больше, чем кто-либо другой, размышлял над судьбой Наполеона в России. Так почему же эта война с Россией, и почему мной был избран именно этот момент?
Мы потеряли надежду окончить войну успешным вторжением на английскую землю. Ибо эта страна, которой правили тупые вожди, не соглашалась допустить нашего господства в Европе и заключить с нами мир без победы, пока на континенте еще была держава, принципиально враждебно противостоявшая нашему рейху. Следовательно, война затягивалась на веки вечные и была чревата опасностью, что вслед за англичанами будет возрастать активное участие американцев. Значение американского потенциала, непрерывная гонка вооружений… близость английских берегов – все это говорило за то, что мы, если мы в своем уме, не можем допустить, чтобы нас втянули в затяжную войну. Ибо время – всякий раз это время! – будет все более неумолимо работать против нас. Чтобы побудить англичан сдаться, чтобы заставить их заключить мир, нужно было, следовательно, отнять у них надежду противопоставить нам на континенте противника нашего ранга, то есть Красную Армию. У нас не было выбора, это было для нас непреложной необходимостью – удалить русскую фигуру с европейской шахматной доски. Но тут была еще и вторая, столь же весомая причина, которой хватило бы и самой по себе: та колоссальная опасность, которую представляла для нас Россия уже самим фактом своего существования. Она стала бы нашей гибелью, если бы вздумала однажды напасть на нас.
Наш единственный шанс победить Россию состоял в том, чтобы упредить ее… Мы не имели права дать Красной Армии использовать преимущества на местности, предоставить ей в распоряжение наши автострады для продвижения ее моторизованных соединений, нашу сеть железных дорог для транспортировки людей и материалов. Мы могли разгромить ее только в ее собственной стране, взяв инициативу действий в свои руки, в ее болотах и трясинах, но никак не на земле такого цивилизованного государства, как наше. Это дало бы ей трамплин для нападения на Европу.
Почему в 1941 году? Потому что никак нельзя было тянуть, тем более, что наши враги на Западе неуклонно наращивали свою боевую мощь. Кроме того, ведь и сам Сталин отнюдь не бездействовал. Следовательно, на обоих фронтах время работало против нас. Поэтому вопрос должен звучать не так: «Почему же уже 22 июня 1941 года?», а так: «Почему же не раньше?»… В течение последних недель мне не давала покоя мысль, что Сталин может меня опередить» »
Итак, Гитлер оказался в западне времени. Англия увеличивала свою военную мощь за счет США и Канады, СССР наращивала свои вооруженные силы. Но Сталин, маниакально опасаясь заговора, обезглавил Советскую армию, тем самым значительно снизил боевую подготовку. Если нападать на СССР, то нападать немедленно, ибо завтра будет поздно. В тоже время, фюрер полагал, что у него недостаточно войск, чтобы победить СССР. Многие генералы расценили планы нападения на нашу страну полным безумием. Пропасть между фюрером и его генералами возрастала. Весенняя кампания против Советов сорвалась из-за отчаянного сопротивления Греции. Греция нанесла германским войскам ощутимый урон. Осень – зима – ранняя весна не для войны в России. Остается только лето 41-года. Лидер Германии был вынужден отдать приказ о начале наступательной операции против русских. Ибо на следующий год у Советов будет более качественная армия, плюс вероятность создания антигитлеровской коалиции.
Фест подробно описывает предложение СССР французскому правительству о заключении военно-политического союза. Для этого нужно было убедить Польшу разрешить проход советских войск по её территории к границам Германии. Франция и Англия всеми силами старались добиться подобного разрешения от Польши. Советская армия у границ Германии с одной стороны, французские войска вместе с английским экспедиционным корпусом с другой стороны заставили бы Германию забыть о войне. Но Польша упрямо отклоняла все просьбы, мотивируя своей принципиальной антибольшевистской позицией.
Автор книги показывает Гитлера, как человека – триумфатора, богочеловека. Он уже не может жить без обожания своим народом, без его оваций. Он возомнил о себе, как об обрученным с проведением. Он всё решал сам. От планирования фронтовых операций, до решения архитектурных зданий правительства в Берлине. Он не способен ошибаться, он решает любые задачи. Одним словом, он – Мессия. Вот он начал исполнять обещание по расширению жизненного пространства на Востоке. Германия рукоплещет ему, не переставая. А он погрузился в глубокие раздумья. Впервые, он увидел призрак грядущей катастрофы.
Разгром немецких войск под Москвой вызвал у него нервный срыв и глубокую депрессию. Победа советских войск под Сталинградом запустила в его здоровье необратимые процессы деградации и слабоумия. Воистину, это была гибель Богов.
«Три дня спустя, 2 февраля, капитулировали последние осколки армии, уже после того как Гитлер за несколько дней до этого произвел Паулюса в генерал-фельдмаршалы и присвоил 117 другим офицерам очередные воинские звания. Около пятнадцати часов с летавшего еще над Сталинградом немецкого самолета-разведчика сообщили по радио, что «боевых действий больше не наблюдается». 91 000 немецких солдат попали в плен; 5 000 из них годы спустя вернулись домой.
Для самого Гитлера проигрыш этого сражения стал как бы новым мифологическим толчком. С этого момента мир его фантазий все в большей степени определяется картинами инсценировок катастрофического краха.
Изоляция, на которую обрек себя Гитлер после конфликта с генералитетом, еще более усилилась после Сталинграда. Он часто сидит в одиночестве, предавшись своим мыслям, погруженный в глубокую депрессию или с отрешенным взором предпринимает короткие бесцельные прогулки в сопровождении своей овчарки по территории ставки.
Как это и соответствует процессу стремительного старения, он жалуется порой на то, что годы отняли у него страсть игрока и настроение азарта . И в мыслях он все больше живет воспоминаниями, многословные возвраты к давнему прошлому, наполнявшие его ночные монологи, имели, несомненно, характер старческой ностальгии. Точно так же при принятии военных решений он часто ссылается на опыт первой мировой войны, и его интересы в области техники вооружений совершенно определенно и все одностороннее ограничиваются системами традиционного оружия. Он не понял ни решающего значения радарной техники и расщепления атома, ни ценности ракеты типа «земля – воздух» с тепловым наведением, ни торпеды с акустической системой самонаведения, а также запретил серийное производство первого реактивного самолета «Ме-262». Со старческим упрямством прибегает он тут ко все новым, нередко не относящимся к делу возражениям, отказывается от принятия решений либо меняет их, изводит свое окружение лихорадочно воспроизводимым цифровым материалом или уходит в дебри психологических аргументов.
После Сталинграда Гитлер чурается публики и произнесет в последующее время, в общем-то, всего лишь две большие речи.»
Фёст прослеживает путь до полной деградации последних дней, когда дрожь в руках, гримасы, плаксивость, недержание слюней, хождение в заляпанном едой пиджаке. Возникает вопрос, почему никто не отважился сместить больного фюрера? Попытки его устранить предпринимались с завидной регулярностью с момента европейской военной кампании. То взрывные устройства не срабатывали, то пистолет охрана отбирала у покушавшегося, то фюрер не приходил на мероприятия. В 1944 году офицеры вермахта пришли к бункеру, чтобы в вентиляцию закачать ядовитый газ – сломалась вентиляция. Пока её чинили, главного заговорщика услали в командировку, потом исчез баллон с ядовитым газом. О том, что надо убрать Гитлера говорили все, Гиммер, Борман. Канарис, вообще, дневник вел на эту тему. И……. ничего. Все знали о попытках Сталина в 1944 году заключить мирный договор с условием отвода немецких войск на довоенные границы. Гитлер, будучи уже маловменяемым, отказался, сославшись на заветы Фридриха Великого.
Фёст анализирует тот факт, что в одной лишь Германии не было движения Сопротивления. Кстати, на эту тему есть хорошая книга Николаса Старгардта «Мобилизованная нация. Германия 1939–1945». Здесь я писал о ней.
Была ли тайна у Гитлера?
«У Гитлера не было тайны, которая выходила бы за рамки его непосредственного настоящего. Люди, чья приверженность и восхищение были им завоеваны, шли не за видением – они всегда шли за силой, и в ретроспективе эта жизнь представляется непрерывным выбросом гигантской энергии. Воздействие этой энергии было огромным, страх, который она внушала, – беспримерным, но сверх этого в памяти мало что осталось.
Конечно, самое позднее уже с 1918 года в Германии шел процесс острых перемен. Но этот процесс проходил половинчато и чрезвычайно нерешительно. И только Гитлер придал ему ту радикальность, которая и сделала процесс по сути революционным и кардинально изменила застывшую и удерживаемую в рамках определенных авторитарных социальных структур страну. Только теперь, под воздействием притязаний фюрерского государства, рухнули почтенные институты, были вырваны из привычных связей люди, устранены привилегии и разрушены все авторитеты, не исходившие от самого Гитлера или не санкционированные им. При этом ему удалось либо погасить страхи и аффекты выкорчевывания, которые сопровождают обычно разрыв с прошлым, либо преобразовать их в энергию на пользу обществу, поскольку он умел достаточно достоверным образом преподнести себя массам в качестве всеобъемлющего эрзац-авторитета, но главным тут явилось то, что он ликвидировал наиболее конкретную форму проявления страха перед революционным будущим – левые марксистские силы.
Клара Цеткин видела приверженцев фашизма в первую очередь в разочарованных людях всех слоев, в «наиболее усердных, сильных, решительных, отважных элементах всех классов», и вот Гитлеру и удалось объединить их всех в новом мощном массовом движении. И даже если ненадолго, но тем не менее на какой-то ошеломляющий момент лозунг «Адольф Гитлер пожрет Карла Маркса», с которым Йозеф Геббельс начал борьбу за «красный» Берлин, оказался отнюдь не столь уж дерзким, как это могло показаться в начале. Во всяком случае, идеологическая инициатива в 30-е годы перешла на некоторое время от Москвы к Берлину, и утопия о классовом примирении оказалась настолько явно сильнее утопии о диктатуре одного класса над всеми другими, что Гитлер смог привлечь на свою сторону значительные отряды даже вызывавшего такой страх пролетариата и включить их в пестрый состав своих сторонников, где были люди всех классов, всех категорий сознания и имущественного положения. И в этом плане он, действительно, соответствовал своему притязанию на роль «разрушителя марксизма»; по меньшей мере, он открыл уязвимость марксизма и то обстоятельство, что этот противник отнюдь но имеет на своей стороне законов истории.
Как фигура социальной революции Гитлер, следовательно, представляет собой амбивалентное явление, его неоднократно отмечавшаяся «двойная суть» не проявляется нигде столь явственно, как именно в этой связи. Ибо нельзя сказать, что революция, которая была делом его рук, случилась якобы вопреки его намерениям: революционная мысль об «обновлении», о преобразовании государства и общества в свободную от конфликтов, по-боевому сплоченную «народную общность» была доминирующей всегда. Обладал Гитлер и волей к переменам, и представлением о цели, и готовностью к соединению воедино того и другого.»
Те, кто проявляет симпатии к этому человеку, должны понимать, что вся его «ценность» в том, что он увидел и чуть опередил время перемен. Он подхватил ожидание перемен и дал людям, в общем-то, примитивные ценности. Всеобщую занятость, отсутствие бандитизма и непонятных рассуждений, сомнений. Ходьба строем, выдача кортиков, как символ принадлежности к общественно полезным организациям, вечное и постоянное восхваление Германии и её управителей. Он так и остался режиссером огромного спектакля. Он так и остался дремучим дилетантом государственного строительства, создал огромный, непонятный государственный бюрократический аппарат. Порой было трудно понять, кто за что отвечает. Это в полной мере относилось и к вооруженным силам. Единственный путь к процветанию Германии он видел в захватнических войнах. Войны и привели Германию к полному краху. Удивительная жизнь: от венского бомжа к диктатору великой Германии, а оттуда в яму с бензином у Рейхканцелярии.
Книга И.Феста «Гитлер» очень интересная. Пожалуй, она – лучший исторический бестселлер, прочитанный мною. Развенчаны многие мифы. Но притяжение этой политической фигуры настолько велико, что где-то в глубине сознания остаётся старый вопрос «как ему всё же удалось…………..».
Всего Вам самого доброго! Будьте счастливы!
Вам понравилась статья? Поставьте, пожалуйста 👍 и подписывайтесь на мой канал