И в советское время нормальный работящий семейный человек мечтал иметь своё жильё. Да и сейчас многие тоже хотят иметь квартиру. Для того и берут ипотечный кредит, чтобы потом долгие годы рассчитываться за квартиру с банком. В советское время молодые семьи чаще всего получали квартиры от предприятий, на которых работали. Была такая повсеместная практика в те времена. И вот, когда повезло, у вас на руках заветный ордер, и вы вселяетесь в квартиру, а чаще всего это была новостройка (так получили свою квартиру мои папа и мама), наступает черёд приятных хлопот. Надо приобрести всю обстановку, посуду, телевизор, холодильник, стиральную машину и так далее. Всё это приобрели. Не сразу, конечно, а постепенно. За что-то деньги были заплачены полностью, а что-то куплено в рассрочку. И вот, квартира наконец-то приобрела уютный, жилой вид. В прихожей на вешалке висит одежда, в большой комнате уютно подсвечивает голубым экраном телевизор, на стенке ковёр, и на полу тоже. В серванте поблёскивает хрусталь и красивая посуда, в книжном шкафу стройные ряды книг, из кухни слышится гудение холодильника, и доносятся аппетитные запахи вкусной еды. Вроде, всё путём, но чего-то не хватает. А чего именно? Для «полного счастья» оказывается, не хватает телефона. Обыкновенного квартирного телефона.
В советское время заполучить этот агрегат в свою квартиру было не очень просто. Папа подал заявление, и вот, если в районе строится или уже работает АТС (автоматическая телефонная станция), дом стоит в плане на телефонизацию, есть свободные номера и так далее, то в вашей квартире появится телефон. Кое-кто, как говорил товарищ Райкин: «Через завхоз, товаровед, заднее кирильцо, понимаешь…», ускорял этот процесс, то есть устанавливал телефон по блату. Но батя мой никуда не ходил, мы просто дождались своей очереди, и вот, наконец-то, и в нашей квартире появилось это чудо – стационарный телефон. Сами аппараты в течение долгого времени менялись, потому что их иногда роняли на пол. Но первый, такого приятного вида, со скруглёнными краями, кремового цвета, я буду помнить всегда. У нас в семье не было принято долго висеть на телефоне, но свои разговоры с девочками – одноклассницами, когда я уже перешёл в седьмой-восьмой класс, помню. Но всегда считал, что лучше поговорить с глазу на глаз, чем долго занимать линию.
Когда уже жил здесь, в Печоре и получил свою квартиру, то вопрос о телефоне встал передо мной так же, как и перед моими родителями. Я тоже не стал искать хитрые ходы, как и мой батя, просто мне повезло. В Печоре как раз ввели в строй мощную АТС, рассчитанную на большое количество номеров, наш дом, в котором я живу уже 32 года, давно был подключён к телефонной сети. Поэтому сходил куда надо, написал заявление, оплатил расходы, и вскоре в нашей квартире появился стационарный телефонный аппарат. Куда более поздней модели, чем был у моих родителей, такой современный, элегантный, можно сказать, с привычным наборным диском. Я давно уже привык к этому аппарату оранжевого цвета.
А потом пришла эпоха мобильных телефонов. А как же, прогресс, куда от него денешься! За эти годы мы с женой сменили уже столько мобильных телефонов, что и не вспомнить. Так они и лежат в нижнем ящике шкафа. По ним можно отследить, как совершенствовалась техника мобильной связи. Мы их меняли не в угоду моде, а просто потому, что они постепенно выходили из строя, начинали «глючить», так сказать. Сейчас и у меня, и у жены современные смартфоны, не знаю, на сколько их хватит. Да ладно, начнут чудить – поменяем. Сейчас этих, как говорят гаджетов, в любом специализированном магазине полно.
Иногда мне жена говорит: «Саша, если у нас есть мобильные телефоны, может, откажемся от этого старого стационарного? Чего он там место занимает, да и платить за него надо?». Но я не хочу от него отказываться. Я люблю поговорить по нему со своим бортрадистом, хотя у того тоже есть мобильник. Я люблю набирать на старом телефоне номер метео канала в аэропорту и слушать фактическую погоду, чтобы знать, как одеваться перед выходом из дома на прогулку. А главное, я так и сказал жене: «Я не хочу убирать этот старый телефон, потому что много-много лет я говорил по нему с мамой!». Я крутил диск старого телефона, набирая запомнившийся навсегда порядок цифр, и с замиранием сердца ждал, когда раздадутся гудки в трубке телефона, а потом, после щелчка, я услышу самый родной голос на свете: «Привет, рыба золотая! А я ждала твоего звонка!». И я смогу ответить: «Привет, мамуля! Как ты там?». Мне до сих пор кажется, что набери я этот заветный ряд цифр, и после нескольких гудков я опять услышу: «Здравствуй, сыночка!». Умом то я понимаю, что бесполезно набирать. В нашей бывшей квартире в Кривом Роге уже давно живут чужие люди, мамы нет на свете более шести лет, а я так и не побывал на её могиле. Не попасть мне сейчас на Украине, хоть ты убейся. Вот и держусь за старый телефон, как за последнюю ниточку, связывающую меня с прошлым.
А для обычной, всем теперь привычной связи, у меня есть современный смартфон. Не навороченный, последней модели, по запредельной цене, а такой, нормальный. Чтобы поговорить можно было, в интернет залезть, найти нужную информацию, снять фото и видео, послушать музыку, когда есть настроение или слегка выпил.
Так вот, несколько лет назад, наверное, уже более семи, если не ошибаюсь, на мой старый мобильный, ещё кнопочный телефон, позвонил мой однокашник по Кременчугскому лётному училищу, Коля Ивашкевич. Я ещё удивился этому звонку, мол, как он меня нашёл. Мы не виделись после училища ни разу, а это прошло около тридцати девяти лет. Да-да, этой осенью будет сорок шесть лет, как мы окончили наше училище в октябре 1978 года. Вот Коля мне и говорит: «Саня, привет! Когда ты уже себе заведёшь нормальный телефон, чтобы можно было не только разговаривать, но и общаться в более расширенном формате, чтобы в телефоне был WhatsApp и прочее. Мол, есть в WhatsApp группа «КЛУГА-78», её создал наш однокашник. Вот покупай новый телефон, и будем общаться!». Спасибо Коле, я так и сделал.
Купил смартфон, вышел на связь и меня администратор группы, мой однокашник Серёжа Наумов, принял так сказать в наш «коллектифф». И понеслась. Сколько лет мы ничего не знали друг о друге, а тут такая мощная коммуникационная платформа – WhatsApp. Ну, вы же знаете, что там можно обмениваться не только звонками (обычными и видео), можно писать в группу, в личку, отправлять фотографии и видео, различные документы и так далее. А раз коллектив у нас сугубо мужской, то в группе и анекдоты, и шуточки, и фото не совсем одетых дам, рыбалки, охоты, лётные фотографии, авиапроисшествия, документы по авиации. Да всё есть. В группе довольно много человек, но в основном, в «эфире» всего несколько человек, примерно десятка полтора. Остальные больше слушают. Кто-то уходит из группы, кто-то добавляется. Бывают стычки на экономической и политической почве. Ведь все мы учились в КЛУГА (Кременчугском лётном училище гражданской авиации) ещё в советское время. Все были комсомольцами, давали присягу на верность своей Родине – СССР. Нам, помимо пилотских свидетельств и дипломов, ещё выдавались офицерские удостоверения, и было присвоено звание младшего лейтенанта. Грубо говоря, когда я вошёл в группу, прошло почти сорок лет после окончания училища. Это огромный срок. Мы иногда встречались друг с другом, в дальних командировках, в перегонках или на переучивании. Но это были, скорее всего, единичные случаи. А так, как говорится, «разметала судьба людей Флинта», и вот встретились виртуально в безбрежном мире интернета. Кто-то остался таким, как был – советским человеком. А кто-то стал либералом-рыночником, приветствующим все ценности Запада, и не очень хорошо, а порой и по дурному, высказываясь о нашей стране, той, что называлась СССР. Я так и сказал в группе, что если ты уж такой «западник», то хрен с тобой, но о нашей Родине (СССР и России) будь добр, не говори гадостей. Наш администратор требовал, чтобы о политике не высказывались. А как о ней не высказываться, если она тебя касается, каждый день, каждую минуту. Ну ладно, это болезненный вопрос, у каждого своё мнение, мы мужики взрослые, жизнь обкатала. Кому больше досталось, кому меньше, но никому не было легко. Тем более, лётная работа – это очень сложный процесс, и что, кому досталось, мы стали узнавать, когда начали ближе общаться, хоть и в WhatsApp.
И здесь выяснились печальные обстоятельства. Многие из тех, кто выпускался вместе со мной из училища в конце сентября далёкого 1978 года (я имею в виду нашу эскадрилью, числом около 120 человек), уже покинули земную юдоль. Кто уходил молодым, кто в среднем возрасте, а кто и совсем недавно. Как поётся в песне: «Кто до первой дойдёт переправы, кто до самой Победы дойдёт…». Я сдуру, как только начал узнавать о своих ушедших однокашниках, хотел обводить их портреты чёрной траурной рамкой на больших выпускных фотографиях лётных групп нашей эскадрильи. А потом сообразил, что тогда я просто не смогу на них смотреть. Это будут не фотографии, а какой-то пантеон. Теперь, когда я их смотрю, глаза видят знакомые лица, а мозг, как холодная машина отсчитывает: «Этот ушёл, и этот ушёл!». Кто от болезней, кто ещё от чего. Неужели, это правда? Правда. А чего ты хотел, Саня? Ведь осенью 2024 года будет сорок шесть лет, как мы окончили училище. Из всей эскадрильи осталось только два, ещё летающих лётчика. Только два! Это удивительно. Ведь лётная работа очень вредна для организма человека. Я удивляюсь и горжусь этими двумя. Пусть ещё полетают. И за себя, и за нас. Тех, кто уже навсегда прикован к земле. Пусть полетают в небе за нас, живых и уже ушедших.
Когда меня приняли в группу, чтобы мужики меня вспомнили, я выставил несколько фотографий с временным интервалом по годам, примерно в пять лет. А то на курсантских фотографиях мы все такие подтянутые, темноволосые (кто не блондин), а через сорок с гаком годов, могут и не признать тебя, сердешного. Мой старший товарищ, здесь в Печоре, Виктор Тарасович Невмывако, светлая память, как-то с юмором мне рассказывал, как он поехал на встречу со своими однокашниками, через сорок лет после окончания училища. А попутчицей у него была племянница. И вот идут они по перрону Московского вокзала, а их встречает группа седых, лысых мужиков, с такими животами и морщинистыми лицами. Племянница спросила Тарасыча: «Дядь Вить, глянь, не твои часом?». На что Виктор Тарасович со смешком сказал: «Мои не могут быть такими старыми!». Оказалось, они самые. Когда мои товарищи встречаются небольшими группами в других городах за Уралом, в Сибири, то выставляют в группе фотографии этих встреч. Я внимательно рассматриваю фото в телефоне, увеличиваю их, сколько позволяет оптика, и только потом, с трудом, поглядывая на старые, чёрно-белые курсантские фотографии, и сравнивая, угадываю, кто есть кто. А что вы хотите? Время беспощадная штука. Хорошо, что ещё хоть часть из нас живы.
Мы с женой девять лет подряд, в конце августа, приезжаем в Крым отдохнуть. В прекрасный город Ялту. И вот, как-то в наш второй приезд в Ялту, ребята из группы подсказали: «Саня, там, в Ялте, живёт в летнее время и ранней осенью наш однокашник – Ваня Сущенко. Позвони ему, может, встретитесь, а потом нам расскажешь». Я сначала как-то не решился, ведь сорок один год не виделись. А может, нужных слов не найдём. Но у нас народ настойчивый. Звони, говорят, а слова сами найдутся. Позвонил, Иван ответил, переговорили и договорились встретиться в шесть часов вечера у памятника Ленину, на набережной. Естественно, я пошёл с женой. Сильно волновался, узнаю ли Ваню, ведь столько времени прошло. Память то подсказывает, какой он был. А сейчас? Пришли мы с женой, сидим на скамейке возле фонтанов, которые позади памятника. Я чего-то разволновался. Время подходит точно к 18-00. Я встал со скамейки и тихонько начал обходить памятник, чтобы оказаться перед ним, со стороны набережной. Стоит ко мне спиной какой-то крепкий мужик, тёмная шевелюра сильно пробита сединой. В белых полотняных брюках и рубашке. Почти так же одет и я. Подхожу к нему сзади и внимательно смотрю в спину. Он почувствовал взгляд, развернулся ко мне и замер. Я тоже остановился. Стоим, смотрим, друг на друга, и молчим. «Саня – это ты?! Ваня – это ты?!». Узнали. Память то одну картинку подсунула, а прошедшие годы явили совсем другое. Обнялись, ещё раз внимательно посмотрели друг на друга, узнавая. Ваня молодец, хорошо выглядит, только заматерел. А он смеётся: «Да, Саня, ты здорово поменялся! Был худой, темноволосый курсант, а теперь здоровый дядька, с животиком и белой головой!». А что сделаешь? Годики не прошли бесследно.
К нам подошла моя жена, Танюша, познакомил её с Иваном, и мы пошли гулять по набережной Ялты. Таня говорит: «Смотрю, время встречи подходит, Саша всё больше начинает волноваться – узнает, не узнает однокашника!». Узнал, да и координаты помогли – время и место встречи. А так бы прошёл по улице мимо, и мог бы не узнать. Хорошо погуляли на набережной, посидели в нашем любимом с женой ресторане «Женева», сфотографировались на память. Ваня пригласил нас побывать у него в гостях в Ялтинской квартире, через несколько дней. Встретились, посидели, душевно поговорили. Наша группа в WhatsApp обязательно сразу поинтересовалась: «Как прошла Ялтинская встреча?!». На высшем уровне. Зря я боялся, что добрых слов не найдётся.
На следующий год, когда снова отдыхали в Ялте, переговорил я с Колей Ивашкевичем, со звонка которого и началась эта интернет-эпопея. Он живёт в Евпатории, приглашал приехать. Как раз к нему должен был подъехать ещё один наш однокашник – Саша Пикало. Всё получилось. Мы взяли такси и погнали из Ялты в Евпаторию. Посмотрели на Крымские дороги, красоты степной Таврии, пока добрались до Коли в Евпаторию. Николай нас ждал за городом. Там, в степи, есть маленький аэродромчик Табаско. Хотели мы с Колей и Саней полетать в тот день на легкомоторном самолёте над Крымскими равнинами. Но был сильный ветер поперёк полосы, да и военные не дали разрешение на использование воздушного пространства. Поэтому, душевно посидели, поговорили. Я хоть и не летал в небе Крыма пока, но Коля с Саней полетали раньше. И проверял их в небе наш комэск – Владимир Павлович Дьяков. Тот самый комэск, который когда-то был нашим командиром в далёких 1977 и 1978 годах, учил нас летать, и выпустил в самостоятельный полёт. Он нас всех до сих пор помнит. Замечания сделал своим бывшим курсантам после полёта в небе Крыма. Поразительно! До сих пор всех нас помнит. А сколько же таких молодых пацанов прошло через его руки, кого он проверял в учебных полётах? Всем дал дорогу в небо. В этом году, осенью 2024, нашему комэску будет 90 лет. ДЕВЯНОСТО!!! Дай бог ему здоровья.
Вот такие счастливые встречи с моими однокашниками иногда случаются, если созвониться, списаться, договориться, если всё сойдётся удачно и здоровье не подведёт. А здоровье, к сожалению, подводит всё чаще. Так-то мы ребята упорные, жизнью битые, не привыкли жаловаться на болячки и трудности, но время берёт своё. И узнаёшь в личной переписке, что то один заболел, то другой. То одному понадобилась операция, то другому. Но пока выкарабкиваемся. Я молюсь за своих друзей однокашников, чтобы Боженька помог им восстановиться, и прожили они ещё, как можно дольше. Пока Господь слышит мои молитвы, спасибо ему за это.
Мы друг друга поздравляем в группе с днями рождения и юбилеями. Иногда выставляем свои фотографии, фотографии с детьми и внуками. Кто-то стесняется себя показывать. Напрасно. Я вот свою наглую мордуленцию и седую башку иногда выставляю в группу. Когда гуляю по городу, делаю такие короткие видеорепортажи. Показываю улочки города Печоры, рассказываю о некоторых памятниках, о погоде, показываю виды с высокого берега реки Печоры. Короткие такие репортажи-приветствия, на пару минут. И в конце поверну камеру на себя, чтобы лишний раз не переключать её, и продемонстрирую своим однокашникам «пальтрет», как говорится.
Когда поздравляю друзей с днём рождения или юбилеем, то всегда пишу в конце послания слова – «Летим дальше». А мы действительно пока ещё летим дальше. Многие наши друзья-однокашники уже ушли в свой самый дальний полёт. Там, в небе, мы все когда-то будем, там и увидимся. А пока мы «летим дальше» по жизни этой и «держим связь в эфире», хоть при помощи WhatsApp. Хоть какое-то подспорье, чтобы не потерять друг друга в этом бескрайнем мире. Спасибо вам, други мои, что вы ещё есть. Я горжусь, что мне довелось когда-то с вами вместе учиться, преодолеть все трудности учёбы, и связать свою жизнь с той самой работой, про которую поют в хорошей песне. «Самая красивая работа, связана с желанием летать…».
А налетались мы, дай Бог каждому. Но всё равно, ещё хочется. Лично мне очень не хватает неба и вертолётов. Но теперь они – и небо, и вертолёты, и красивые песни про них, а так же анекдоты про лётчиков и нашу работу только в интернете, в том самом WhatsApp. По крайней мере, в нашей группе «КЛУГА-78». Так что – «летим дальше».
