В начале 1950-х годов Мэтро-Голдвин-Маер объединила блестящее трио – Аву Гарднер, Грейс Келли и Кларка Гейбла – для грандиозного зрелища, африканской фантазии Джона Форда «Могамбо». Подающая надежды молодая звезда Грейс Келли ухватилась за возможность сняться в «Могамбо». Позднее она скажет: «В «Могамбо» меня интересовали три вещи – Джон Форд, Кларк Гейбл и оплаченная поездка в Африку. Если бы фильм снимали в Аризоне, я бы не согласилась».
«Могамбо» мог снять только Голливуд. Картина стоила 3.1 миллион долларов. Натурные съёмки фильма Джона Форда начались в ноябре 1952 года и в последующие месяцы сцены снимались в Танганьике, Уганде, Бельгийском Конго и Кении. Потребовалось расчистить джунгли и построить взлётно-посадочную полосу, нанять охранников, привезти стилистов и парикмахеров, портных, врачей, бухгалтеров, пианиста с роялем, дрессировщиков. А чтобы белая Америка могла поразвлечься, задействовать гордых полуобнажённых воинов племен самбуру, вагениа, бахайя и мбете из Кении, Бельгийского Конго, Танганьики и Французской Экваториальной Африки.
На берегу реки Кагера построили огромную деревню с палатками, оборудованными водопроводом, больницей, местами для занятий спортом и развлечений, кухней, где готовили изысканные блюда и подавали в сопровождении прекрасных вин и ликёров, даже импровизированной тюрьмой на всякий случай.
Но в Кении вспыхнуло восстание Мау-Мау, а белые люди из Голливуда ничего не знали о напряженной обстановке на местах и MGM пришлось организовать вооружённую охрану для защиты съёмочной группы. Для дополнительной безопасности каждому выдали оружие. Ава сообщала, что Кларк Гейбл получил охотничье ружье, «а мне подарили более женственный револьвер Смит-Вессон Милитари энд Полис калибра .38 Spl». Помимо напряжённой ситуации с Мау-Мау, производство страдало от изнуряющей жары, проливных дождей, грязи и кошмарных дорог. Трое членов съёмочной группы погибли в ДТП, в их числе помощник режиссёра Джон Хэнкок. Львы регулярно наведывались в место, где находилась кухня, а нападение носорога едва не убило оператора.
Сам фильм – гимн европейскому колониализму. Белые по большей части хорошие, чёрные – покорные. Настойчивые требования Мау-Мау о независимости Кении от Британии игнорировались. Туземцам запрещалось посещать городские центры, их сгоняли в трущобы, и поселенцы использовали их в качестве квазирабов на огромных чайных и кофейных плантациях. Восстание началось в 1950 году. Но движение не было централизованным (за весь период боев Мау-Мау убили 32 белых поселенца). Мау-Мау насчитывало всего несколько тысяч бойцов, разбросанных по центральной Кении и в основном принадлежащих к этнической группе кикуйю. Большинство из них – фермеры, крайне бедные, не имеющие ни образования, ни огнестрельного оружия. В 1952 году британские колониальные власти объявили чрезвычайное положение, и беспощадные репрессии продолжались восемь лет. До 1960 года, по меньшей мере, 10 000 повстанцев убиты, подвергнуты пыткам и казнены без суда и следствия. 160 000 кенийцев задержаны и помещены в лагеря с ужасающими условиями жизни.
MGM отправилась в Кению, чтобы снять фильм об утопической стране – мирной, идиллической, и как будто колониализм никогда не заканчивался. Так что производство было неспокойным, но страсти кипели и на личном уровне.
Непросто начались съемки для Авы. Поначалу она не ладила с режиссёром. Ава писала: «Джон Форд – один из самых грубых сукиных детей, когда-либо снимавших фильмы. Он мог быть самым подлым человеком на земле, невыносимо злым, но к тому времени, когда съёмки закончились, я обожала его». Джон Форд снимал свой 53-й фильм и слыл дисциплинированным человеком. Он не позволял себе истерик и не терпел задержек. Не складывались нормальные отношения с Джоном Фордом и у Кларка Гейбла, который в какой-то момент даже ушёл со съемочной площадки в знак протеста против того, как Форд обращался с Авой Гарднер. Форд же язвил по поводу возраста и потасканного вида Гейбла.
Аву на съёмках в Африке сопровождал Фрэнк Синатра. Они познакомились в 1943 году в голливудском ночном клубе, но виделись лишь изредка на протяжении нескольких лет. Роман у них завязался в 1949 году. Аве 23, она уже дважды побывала замужем (за Микки Руни и за джазовым музыкантом Арти Шоу). Синатра ещё женат на Нэнси Барбато и у них трое детей, хотя он никогда не сдерживал себя в отношениях с женщинами. Ава Гарднер стала девушкой Фрэнка Синатры и ждала развода, чтобы выйти за него замуж.
Во время съемок «Пандора и Летучий голландец» в 1950 году Ава увлеклась испанским актёром и тореро Марио Кабре (в фильме он играет тореадора Хуана Монтальво). Ава дала понять Кабре, что это только интрижка. Но Кабре, романтик по натуре, глубоко влюбился в неё. Он начал серьёзно изучать английский и сам писал письма своему «sweet angel», в то время как Синатра отправлял из Нью-Йорка благоухающие письма своему «dear bunny». Этот роман попал на страницы газет и достиг ушей Синатры.
Терзаемый ревностью Фрэнк в мае 1950 года ступил на испанскую землю только с одной целью, не дать тореадору отбить у него девушку. Из аэропорта Барселона - Эль-Прат он прямиком направился в Тосса-де-Мар на побережье Коста-Брава, где проходили съёмки «Пандора и Летучий голландец», и неожиданно появился перед Авой с шестью ящиками кока-колы и изумрудным ожерельем для неё. Элегантные манеры Гарднер, её очаровательная улыбка покорили жителей Тосса-де-Мар, в то время как Синатру воспринимали как недружелюбного и скупого человека, который в итоге пригрозил Аве: «Если я ещё раз услышу об этом парне, я убью и его, и тебя».
Неизвестно, был ли для Авы Гарднер Марио Кабре чем-то большим, чем просто еще одним в длинном списке её завоеваний, но тореадор никогда не забывал Аву. В последние годы жизни, когда Марио Кабре, страдающего гемиплегией и прикованного к инвалидному креслу, спрашивали об Аве Гарднер, его глаза начинали блестеть.
Через десять дней после развода Синатры, 7 ноября 1951 года, Ава и Фрэнк связали себя узами брака, крайне бурного и получившего широкую огласку. Синатру критиковали обозреватели светской хроники Хедда Хоппер и Луэлла Парсонс, голливудский истеблишмент, Римско-католическая церковь и его поклонники за то, что он бросил жену ради сомнительной с моральной точки зрения женщины.
По словам Авы, они были «нервными, ревнивыми, оба собственники и взрывались по любому поводу». Их темпераменты приводили к ожесточенным дракам, даже на публике. В беседах с Питером Эвансом Ава вспоминала, как ездила с Синатрой «по пустынному городку, пьяная, как скунс, и стреляла из окна из пистолета».
Джон Форд терпеть не мог Синатру, который в молодости уклонился от призыва на Вторую мировую войну, в то время как сам Форд пробился на фронт в 48 лет, участвовал в высадке на «Омаха-Бич». Когда съёмочная группа в сумерках возвращалась со съёмок, Синатра был насквозь пропитан алкоголем и готов с головой броситься в одну из своих легендарных ссор с Авой. Язвительного замечания Джона Форда – «Иди и приготовь нам спагетти, Фрэнк!» – было достаточно, чтобы привести его в ярость.
Грейс, встревоженная, писала подруге Пруди Уайз: «Ава делает всё, что хочет, это невероятно. Они поставили для нее новую палатку – старая ей не понравилась, потому что выглядела потрёпанной. А поскольку она находится по соседству с моей, я слышу вопли, раздающиеся оттуда. Иногда это крики, иногда проклятия – «Почему бы тебе не заняться своей чёртовой жизнью?» – орёт жгучая брюнетка своему любящему мужу, – а иногда вздохи примирения на подушке».
Дни славы Синатры остались позади. К тому времени он был вымотанным и обрюзгшим, не представлял интереса для женщин любого возраста. Без работы, без перспектив, жалкий человек, который стал больше известен как мистер Ава Гарднер. Пластинки не продавались, выступления ограничивались тем, что он называл «провинцией». Над ним смеялись, его унижали, называя секс-игрушкой Авы.
Синатра был одержим романом Джеймса Джонса ««Отныне и во веки веков», с момента его выхода в 1951 году. Действие книги происходит на Гавайях перед Второй мировой войной и рассказывает о том, насколько неподготовленными оказались американцы к Перл-Харбор. Columbia Pictures приобрела права на его экранизацию за 85 000 долларов, что по тем временам было огромным состоянием.
Один из главных героев фильма – рядовой Анджело Маджио, маленький крепкий итало-американец из Бруклина, одна из жертв этого мира. Синатра, чувствуя себя в то время безмерно пострадавшим, мечтал об этой роли, забрасывал главу Columbia Pictures, Гарри Кона, и продюсерскую команду телеграммами, в которых говорил, как сильно он хочет получить эту роль и подписывался «Маджио».
Гарднер удалось убедить грубого и нелюбимого ею Гарри Кона, дать Синатре кинопробы. Он дал Синатре кинопробу, и Синатра справился с ней. Роль рядового Анджело Маджио в фильме «Отныне и во веки веков» принесла ему премию «Оскар» за лучшую мужскую роль второго плана и изменила его судьбу.
В январе 1953 года Ава писала сестре Майре о том, что «болела» в Лондоне, что Африка «невыносимее с каждым днём», что Синатра оставил её на несколько месяцев (вернулся в Голливуд), о подарках которые он ей подарил на годовщину свадьбы, день рождения (24 декабря) и Рождество. Синатра в то время был фактически банкротом, ему пришлось занять денег, чтобы оплатить подарки Аве. За бриллиантовое юбилейное кольцо Аве пришлось внести деньги самой. Роберту Сёртису она говорила: «Представляешь, что сделал этот сукин сын? Мне пришёл счёт за кольцо!». Тем не менее, Синатра позаботился о том, чтобы у всех на съёмочной площадке было чудесное Рождество. Он тайно отправился в Найроби за ёлкой и украшениями, организовал африканский хор для исполнения рождественских гимнов.
После того, как Синатра вернулся в Голливуд, чтобы пройти кинопробы для фильма «Отсюда и во веки веков», Ава обнаружила, что беременна. Пока Синатра был в Голливуде, она отправилась в Лондон делать аборт. Прессе она сообщила, что проходит курс лечения от тропической инфекции. В автобиографии «Ава: Моя история» Гарднер пишет, что не была готова родить, не могла предложить ребёнку стабильную семейную жизнь. Но оператор «Могамбо» Роберт Сёртис утверждал, что она пошла на аборт, потому что не могла вынести мысли о рождении ребёнка от Синатры. Жена Сёртиса сопровождала её в Лондон. Ей Ава сказала: «Я так ненавижу Фрэнки. Я не хочу, чтобы ребёнок родился». После завершения съёмок, Ава снова забеременела и сделала второй аборт. На этот раз, проснувшись после процедуры, она обнаружила у постели плачущего Синатру. С другой стороны, у MGM были всевозможные штрафные санкции, чтобы их звёзды не становились родителями.
Пара официально объявила о своем расставании 29 октября 1953 года через MGM. Спустя несколько месяцев Ава переехала в Мадрид, где у неё недолгое время были отношения с венесуэльским тореадором Курро Хироном. Но великим тореадором в жизни Авы Гарднер стал Луис Мигель Домингин – лучший матадор Испании и её самый знаменитый любовник.
Зафрахтовав самолет, Синатра прилетел из Лондона в канун Нового года, чтобы попытаться наладить отношения, но Ава была где-то на вечеринке, и Фрэнк отправился топить горе в ночной жизни Мадрида, в известном баре Chicote. Тем временем Домингин хвастался, что обошёл мужчину, ради которого, как сказал однажды Аве Хамфри Богарт, «большинство женщин готовы были бы ползти к его ногам, а ты ходишь с парнем, который носит накидку и балетки».
Через год она подала на развод. Синатра порезал себе запястья, фантазируя, что, возможно, он проснётся и увидит жену, сидящую рядом с его больничной койкой. Но она не появилась. Брак Авы и Синатры продлился до 1957 года, несмотря на то, что они жили на разных континентах. Он предпринимал многочисленные попытки вернуть её, но безуспешно и дал ей развод в 1957 году. «Где ты?», один из самых грустных концептуальных альбомов баллад в его дискографии, представляет излияние эмоций, характерных для того времени в его жизни. Они остались друзьями до конца жизни. Синатра управлял финансами Гарднер, оплачивал её медицинские счета.
«Ава была земной, раскованной, скандальной, безумной. Она выпивала и выставляла напоказ свою сексуальность, не испытывая никаких комплексов», – говорит её биограф Ли Сервер. Грейс Келли была, как потрясена, так и очарована ею. Они стали лучшими подругами, о чём она напишет Пруди.
Грейс надеялась, что с отъездом Синатры, всё станет проще. А Синатра, приглашённый в телевизионную программу, демонстрировал высушенную человеческую голову, привезённую из Африки, и с гордостью говорил: «Это голова Кларка. Неужели вы думали, что я оставлю его наедине с Авой?».
Синатру беспокоило присутствие Гейбла, с которым у Авы был короткий роман. Он опасался конкуренции с ним. Но он ошибался. Ава была поразительной красавицей, но Гейбла она не увлекала, так же как и Кларк уже не интересовал Аву. «Пришла очередь Грейс», – объясняла она позднее своему итальянскому шофёру Гвидо Вольта.