Вступление
Вы думаете это бредит малярия? Нет, я реально решил продолжить разбирать "облако в штанах", продолжая дополнять свои великие размышления картиночками от нейросеток.
P.s. Моя трактовка, как и любая, не претендует на объективность
Ссылка на всю подборку с разборами:
Сам разбор
Вы думаете, это бредит малярия?
Это было,
было в Одессе.
"Приду в четыре", — сказала Мария.
Восемь.
Девять.
Десять.
Иногда мне становится странно от того, что я объясняю такие простые строчки). Итак, следущий за этой строфой рассказ - не малярийный бред, а настоящая история. Локацией является Одесса. Некая Мария, прототипом которой стала реальная Мария Денисова, обещает прийти в 4, но почему-то задерживается.
Вот и вечер
в ночную жуть
ушел от окон,
хмурый,
декабрый.
В дряхлую спину хохочут и ржут
канделябры.
Хмурый и декабрый(неологизм - выдуманное слово) вечер сменяется жуткой ночью, а ожидание - тревожностью и отчуждением от окружающей действительности, представителем которой являются хохочущие и ржущие над Вовочкой канделябры(подсвечники).
Меня сейчас узнать не могли бы:
жилистая громадина
стонет,
корчится.
Что может хотеться этакой глыбе?
А глыбе многое хочется!
Совсем усталый лирический герой от ожидания весь уже исстонался и искорчился до такой степени, что его уже не узнать. Предугадывая вопрос условного наблюдателя "Чего ты хочешь?" , Маяковский тут же отвечает на него
Ведь для себя не важно
и то, что бронзовый,
и то, что сердце — холодной железкою.
Ночью хочется звон свой
спрятать в мягкое,
в женское.
Ответ таков: Да, я грубый и холодный, тоесть железный и бронзовый, но мне это не важно. Вечерней ночью мне охото просто женской любви.
И вот,
громадный,
горблюсь в окне,
плавлю лбом стекло окошечное.
Будет любовь или нет?
Какая —
большая или крошечная?
Смотря в окошко и упираясь в него лбом, Маяковский размышляет о любви с этой Марией, получится у него или нет, будет большая любовь или крошечная(я как будто просто строчки пересказываю))
Откуда большая у тела такого:
должно быть, маленький,
смирный любёночек.
Она шарахается автомобильных гудков.
Любит звоночки коночек.
Здесь просто описание хрупкой и милой женщины. Она маленькая, поэтому и любовь у неё маленькая, и вообще не любовь, а любёночек(неологизм).
Еще и еще,
уткнувшись дождю
лицом в его лицо рябое,
жду,
обрызганный громом городского прибоя.
Маяковский просто продолжает смотреть на дождь
Полночь, с ножом мечась,
догнала,
зарезала, —
вон его!
Упал двенадцатый час,
как с плахи голова казненного.
Пришла полночь и зарезала двенадцатый час. Если переводить с языка метафор, то просто прошёл двенадцатый час. Тут, мне кажется, интересен образ смерти("как с плахи голова казнённого"), который может отражать умирающего от ожидания и тревоги лирического героя.
В стеклах дождинки серые
свылись,
гримасу громадили,
как будто воют химеры
Собора Парижской Богоматери.
Тут схожая ситуация с канделябрами. Окружающий мир ожиданием давит на нашего Вовочку и в его глазах оживают даже капли на окне и становятся похожими на химер Собора Парижской Богоматери - это такие страшненькие статуи. Вот они:
Проклятая!
Что же, и этого не хватит?
Скоро криком издерется рот.
Слышу:
тихо,
как больной с кровати,
спрыгнул нерв.
И вот, —
сначала прошелся
едва-едва,
потом забегал,
взволнованный,
четкий.
Теперь и он и новые два
мечутся отчаянной чечеткой.
Вначале лирический герой всё проклинает и задаётся вопросом: "Разве не достаточно этой психической издёвки надо мной? Я ща кричать начну!". Далее следует олицетворение(оживление другими словами) нервов. В моей голове представляется такая картина: большая комната, назовём её Маяк, и в ней спят куча нервов и вот от беспокойства встаёт один с кровати и начинает бегать, как сумасшедший. За ним встаёт второй с третьим и делают тоже самое.
Рухнула штукатурка в нижнем этаже.
Нервы —
большие,
маленькие,
многие! —
скачут бешеные,
и уже
у нервов подкашиваются ноги!
От этой чечётки внизу рухнула штукатурка, что, естественно, является метафорой, которая передаёт всю тревогу, происходящую внутри Маяка. И вот эпидемия продолжается, и теперь все нервы, от маленьких до больших, бесконечно скачут по Маяку и от бесконечной скачки даже у нервов подкашиваются ноги.
А ночь по комнате тинится и тинится, —
из тины не вытянуться отяжелевшему глазу.
Двери вдруг заляскали,
будто у гостиницы
не попадает зуб на зуб.
Но ночь продолжается, и в темноте ночной ничего не видно усталому глазу. Но тут задергалась дверь, значит кто-то идёт. "Не попадает зуб на зуб" - сравнение гостиницы в которой находится лирический герой с живым организмом, дверь дергается, как будто кто-то зубами щелкает.
Вошла ты,
резкая, как "нате!",
муча перчатки замш,
сказала:
"Знаете —
я выхожу замуж".
Что ж, выходите.
Ничего.
Покреплюсь.
Видите — спокоен как!
Как пульс
покойника.
И наконец приходит наша Мария. Входит резко как "нате!" - это такой наглый стишок Маяковского, прочитайте для любознательности. В замшевых перчатках заходит Мария и говорит, что выходит замуж. За этим следует как-бы спокойный Маяковский. Тут примечательно то, что он сравнивает своё спокойствие с пульсом покойника, что можно интерпретировать как смерть(душевную?), а не успокоение.
Помните?
Вы говорили:
"Джек Лондон,
деньги,
любовь,
страсть", —
а я одно видел:
вы — Джоконда,
которую надо украсть!
И украли.
Естественно, после такого потрясения лирического героя нахлынывают воспоминания. Он вспоминает её речь про Джека Лондона(классического американского писателя XX века), и тут же сравнивает её с украденной Джокондой(Моно Лизой). Известнейшая картина Леонардо Да Винчи, стала ещё более известной после кражи в 1911 году и возращении в 1914. Маяковский сам бы с радостью стал вором такой Джоконды, но к сожалению или к счастью, она уже вышла замуж, тоесть её украл кто-то другой.
Опять влюбленный выйду в игры,
огнем озаряя бровей загиб.
Что же!
И в доме, который выгорел,
иногда живут бездомные бродяги!
Ну всё, выходит из игры опять влюблённый Маяковский без какого-либо взаимного результата. Ну что-ж поделать. Далее он сравнивает себя со сгоревшим домом, ведь даже в нём живут бездомные, значит и в нём может ещё поселиться что-то живое. Образ сгорающего дома, как мне кажется, лучше раскроется в следущих строфах.
Дразните?
"Меньше, чем у нищего копеек,
у вас изумрудов безумий".
Помните!
Погибла Помпея,
когда раздразнили Везувий!
Тут не совсем ясно к кому обращается Маяковский, к Марии или к безликой толпе, это не столь важно. Тут важно чувство. Итак, тут лирический герой встречается с критикой, и он предупреждает эту критику, что скоро взорвётся и всполыхнёт как Везувий. Везувий - это такой вулкан, жертвой которого стали несколько древнеримский городов, например многоизвестная Помпея. По легенде извержение вулкана произошло за грехи людей. Самой известной в этом плане работо является картина "Последний день Помпеи".
Эй!
Господа!
Любители
святотатств,
преступлений,
боен, —
а самое страшное
видели —
лицо мое,
когда
я
абсолютно спокоен?
Тут Маяковский уже точно обращается к толпе. Охарактеризует он толпу, как любителей оскорблений(святотатств), нашумевших преступлений, драк и пр. И противопоставляет всему этому ужасу, к которому привык обыватель, своё спокйное лицо.
И чувствую —
"я"
для меня малó.
Кто-то из меня вырывается упрямо.
Allo!
Кто говорит?
Мама?
Мама!
Ваш сын прекрасно болен!
Мама!
У него пожар сердца.
Скажите сестрам, Люде и Оле, —
ему уже некуда деться.
Для Маяковского недостаточно своего "я", поэтому здесь он("кто-то" в строчках) как бы вырывается из себя. В диалоге с мамой выясняется, что в сердце лирического героя начинается пожар, и тому, кто пытается выбраться из него, некуда деться. Тут такая заковыристая метафора рисующая образ вылезающего из самого себя человека. Можно интерпретировать как превосходство духовного "я" над "я" физическим, вследствие чего один выбирается из другого.
Каждое слово,
даже шутка,
которые изрыгает обгорающим ртом он,
выбрасывается, как голая проститутка
из горящего публичного дома.
Опять же, слово - что-то духовное - вырывается из горящего Маяковского, вновь сравнивающего себя с горящим зданием, в этот раз публичным домом.
Люди нюхают —
запахло жареным!
Нагнали каких-то.
Блестящие!
В касках!
Нельзя сапожища!
Скажите пожарным:
на сердце горящее лезут в ласках.
В округе люди заметили, что что-то горит. Позвали пожарных, но такое не поможет Маяковскому. Ему нужно что-то человеческое и ласковое. Это повторяет вечную тему Маяковского - толпа не понимает поэта.
Я сам.
Глаза наслезнённые бочками выкачу.
Дайте о ребра опереться.
Выскочу! Выскочу! Выскочу! Выскочу!Рухнули.
Не выскочишь из сердца!
В итоге отказавшийся от помощи Маяковский решает сам выбраться из себя. Хочет он это сделать через заслезившиеся глаза, но рёбра, на которые Вовочка опирался, рухнули. Лирический герой умозаключает "Не выскочишь из сердца!". Что можно также счесть так: "Как бы не хотелось, духовное я не отделимо от физического я". Ну также это может быть просто метафорой на страдающего от невзаимной любви человека. По мне, можно интерпретировать и так и так.
На лице обгорающем
из трещины губ
обугленный поцелуишко броситься вырос.
Мама!
Петь не могу.
У церковки сердца занимается клирос!
И вот из совсем уже обгоревшего Маяковского вылезает всякое "духовное". Вылезает и поцелуишко, тоже обгоревший. Поцелуишко - символ любви. Петь или же творить что-нибудь, лирический герой больше не может. Сравнивает он то, что могло петь в его сердце с церковным клиросом - место для пения и чтения молитв.
Обгорелые фигурки слов и чисел
из черепа,
как дети из горящего здания.
Так страх
схватиться за небо
высил
горящие руки «Лузитании».
Продолжают вываливаться из Маяковского слова и числа, опять же, представители духовного "я". "Лузитания" - потопленный во времена Первой мировой войны гражданский корабль. Страх высящий схватиться за небо - метафора на попытку выбраться духовного из физического. Либо же просто эмоция и чувство, когда ты в панике на сгорающем и тонущем корабле.
Трясущимся людям
в квартирное тихо
стоглазое зарево рвется с пристани.
Крик последний, —
ты хоть
о том, что горю, в столетия выстони!
Пожар сердца разошёлся, и уже свет от него проникает через окна в квартиры трясущихся обывателей. Возможно, так Маяковский показывает толпе насстоящуюю любовь. Напоследок, лирический герой, под личиной которого находится сам Маяковский, надеется, что хотя бы его последний крик горящего от любви человека останется в истории.
Итог
Итаааак, что у нас есть. Мы с вами знаем, что сам Маяковский назвал эту часть "Долой вашу любовь", поэтому мы можем сделать вывод, что здеся Маяковский показывает нам любовь настоящую, как она есть, либо же наоборот, такую любовь, которую пора "долой". Наверное, в этом и красота Маяковского - во множестве интерпретаций, но это, к слову, фишка всей поэзии всех поэтов. Я же здесь также увидел и то, что описал выше - неудачную попытку духовно освободиться из физического. Но также здесь хорошо видна и тема страдающего влюблённого человека. На самом деле, эти все разборы я пишу только для того, чтобы примерно разъяснить происходящее в поэме, а интерпретации я, пожалуй, оставлю вам на растерзание. С радостью приму все ваши версии, размышления и исправления. Спасибо за внимание!
