Глава 16.
Утро было каким-то особенно ослепительным. Яркий свет заливал весь дом. Нина проснулась от истошного мяуканья Барсика. Кот топтался на пороге, ему срочно нужно было на улицу, а хозяйка ему попалась какая-то медлительная. Наверное, ждёт, когда лопнет мочевой пузырь котишки. Нина накинула большую пуховую шаль, открыла сначала дверь в сени, а потом и во двор. В глаза ударило белизной. Крыльцо, двор, скамейка, из-за забора выглядывающие сухие, коричневые соцветия сирени - все было покрыто пушистым белым снегом, как пуховой белой шалью. Все некрасивости, все недочёты скрыл, украсил первый снег. Барсик недоверчиво озирался, не зная куда наступить. Втянул носом морозный воздух, сделал один шажок, второй и, задрав хвост трубой, пронесся через двор по своим делам.
Нина зябко поежилась, зачерпнула в пригоршни снега и вернулась в дом. Илья мирно спал, раскинувшись на кровати, когда жена положила ему на грудь снежный комок.
- Ой, ой! - вскрикнул муж, стряхивая снег, тут же превратившийся в холодную воду. - Что это?
- Это зима, дорогой! - засмеялась жена. - Эй, детвора! В школу пора! Мойся, одевайся, в школу собирайся! - громко захлопала в ладоши Нина.
- Ну, мам! Дай ещё чуть-чуть поспать! - сонным голосом ответила дочь, а сын даже ухом не повел.
- Зиму проспите, сони! - по очереди стащила одеяла с ребят Нина.
Дети, вскочили со своих постелей и бросились к окну.
- Эх, красота-то какая, Ларка! Снежную бабу слепить бы! - размечтался Мишаня.
- Это точно! В школе на переменке в снежки поиграем, - поддержала его сестра..
- Я вам поиграю. Чтобы не выбегали на улицу раздетыми, - пригрозил им отец, растираясь докрасна полотенцем.
- Завтракать садитесь. Вот творог - домашний, козий. Кладите сметанку, добавляйте кто, что хочет - мед или варенье, - наливая в бокалы какао, говорила Нина Петровна.
- Мама, надо уже зимнее пальто доставать. Где мое новое пальто, которое мне сшили? - спросила Ларочка, намазывая масло на бутерброд.
- Конечно, дочка. В шкафу и твое, и Миши. Сапожки и теплые ботиночки уже в коридоре. Шапки тоже там. Доедайте и шагом марш за пятерками!
Сама Нина Петровна, посомневавшись, что ей надевать: шубку мутоновую или зимнее пальто, остановилась на втором варианте. Оделся в зимнюю куртку на меху и Илья. Печатая на девственном снегу следы разного размера, члены семьи разошлись каждый в свою сторону.
Несмотря на запрет родителей, на большой перемене дети Петровых вместе с другими учениками выскочили в школьный двор и затеяли игру в снежки. Ну как же без этого? Комки мокрого снега летали, свистя как пули. Хорошо, если не в лицо попадали, разбиваясь.
Лара разгорячилась, не чувствуя холода, лепила, бросала и снова лепила и бросала снежные комья, как и все вокруг. Сражающиеся так близко сошлись, что уже было страшно, что можно получить не снежком, а уже кулаком в челюсть, а то и под глаз. Мальчишка с соседней парты с каким-то хитрым выражением на лице цапнул Лару прямо за одну из двух недавно образовавшихся припухлостей на груди. Ее, как током, ударило. Боль такая, что она согнулась пополам. Ей и раньше было немного больно дотрагиваться до этих вторичных признаков. А сейчас это было нечто. К Ларочке подбежала Люся, ее подружка:
- Что с тобой, Ларис? Больно, да?
- Вон этот Толька, гад, цапнул прямо за грудь. Она так болит теперь! - заплакала Ларочка.
- Пойдем скорее в класс. А Тольке мы покажем, где раки зимуют!
В классе, где учились наши подружки, царил матриархат. Девочек было больше, чем мальчиков. Они были крупненькие, учились лучше мальчишек. Вот и сейчас, всех представителей мужского пола из класса выгнали. Люда рассказала о подлом поступке Тольки. Девочки начали совещаться, как наказать мальчишек, всех оптом за оскорбление чести и достоинства одной из них. Решили - их нужно отлупить! Пусть это будет их вечным позором. Когда мальчишки вошли в класс, Люда встала и объявила, что девочки вызывают мальчишек на бой. Что после уроков они будут ждать их на футбольном поле за школой.
Светило солнце, снег искрился. Девчонки двинулись к месту битвы. Сложили в кучу портфели и напряжённо ждали противника. Время шло, топтаться на месте стало надоедать, а мальчишки всё не появлялись.
- Струсили, паразиты! Девчонок напугались! - мрачно произнесла Люда.
- Ой! Вон идёт один. Это же Сашка Штельтер, сын учителя математики педучилища.
Невысокого роста, жилистый, с короткими светлыми кудряшками, довольно симпатичный парнишка неплохо учился, но отличался какой-то дерзостью. Учителя его за это недолюбливали. Сашка подошёл к девчонкам и спросил:
- Ну, и что вам надо? Кто тут драться хочет, выходи!
И тут наши девицы, уставшие ждать, не сговариваясь, накинулись гурьбой на бедного "козла отпущения". Полетела в сторону его потрёпанная кроличья шапчонка, портфель, описав круг, застрял в сугробе. Сашка с пеной у рта отбивался от девиц, превосходящих его и весом и численностью. И вдруг они все разом расступились. Девчонкам стало нестерпимо стыдно за эту расправу над гордым одиночкой. Они взялись его отряхивать, подняли шапку, постучав ей о коленку, вытащили из сугроба портфель, вытряхнули из него снег. Но герой, разозлившись и на женский, и на мужской род, разочаровавшийся похоже в людях, вообще, ругаясь и плюясь, отшвырнув и шапку, и портфель, ушел прочь. Пришлось эти шапку с портфелем его соседке Свете нести и оставлять на крылечке Сашкиного дома. (В этой битве участвовала и автор, собственной персоной).
Ну, а что делала весь этот беспокойный день первого снега "прекрасная Елена"? Работала бедняга (на автопилоте), машинально кому-то давала задания, кого-то хвалила, кого-то ругала. Она все время думала, а не пойти ли к директору, не спросить ли его, придет или нет. А еще лучше - сказать, что она вчера пошутила. Уже перед тем, как уйти домой, она собралась с духом и отправилась в директорский кабинет. Секретарь Вероника Захаровна, строго глянув из-под очков на "вертихвостку", процедила сквозь зубы, что Илья Сергеевич будет позже.
Елена весь вечер сидела у окна. И ждала, и не ждала. Хотела, чтобы он пришел и не хотела одновременно. Ее раздирали противоречивые чувства. Трещали дрова в печке, грустно вздыхала Туська, глядя на хозяйку, которая, всматриваясь в темноту, молилась: "Хоть бы не пришел, хоть бы не пришел!" А её сердце сладко замирало от малейшего шороха за окном...