Нервно бросая взгляд вглубь длинного коридора, Николай ждал прихода чиновницы из опеки. Он надеялся, что ему повезёт, и тётка с холодными злыми глазами, которая мурыжила его последние полгода, не появится. Оксана не была так оптимистична. Ещё перед судом, она предупредила:
-Коля, легко не будет! Эти так просто не сдаются!!! Так что, наберись выдержки и старайся не реагировать на их провокации.
-Какие провокации?
-Эти придумают, как вывести тебя и представить перед судьёй в худшем свете.
Начало здесь👇
Николай никогда не считал себя истеричным холериком, поэтому предостережения Оксаны не воспринял должным образом. А зря!
На какое-то мгновение он задумался, представляя, как заберёт детей и, наконец, квартира наполниться их смехом.
Цокот каблуков по кафельному полу вывел его из задумчивости. Он поднял глаза, у зала заседаний с папкой в руке стояла та самая чиновница из опеки. Смерив Николая презрительным взглядом, она кивнула подошедшей помощнице судьи и что-то тихонько ей сказала.
Николай сразу понял,- Это не к добру!
Понял и напрягся так, что побелели пальцы, сжатых в кулаки рук.
-Коль, пошли в зал, - услышал он Оксану.
-Что? Уже пора?
-Да.
Не очень большой зал судебных заседаний встретил плотно зашторенными высоченными окнами. Помощница дёрнула их, и ворвавшийся свет обнажил слой пыли на дерматиновых стульях, выстроенных по обе стороны вдоль стен. Слева сооружение, напоминавшее клетку для зверей, заставило Николая поёжиться. Сейчас она была пустой. Однако само её наличие в этом и без того неприятном месте выводило Николая из равновесия.
Оксана указала на стул.
-Садись и приготовь паспорт.
Николай механически исполнил её команду.
За длинным столом напротив расположилась чиновница из опеки. Та самая папка, которую она держала в руках теперь легла перед ней, раскрываясь. Николай чувствовал, что в этой паке таится угроза, нервная дрожь пробежала по спине.
-Я справляюсь! - приказал себе он и, положив перед собой на стол руки, сжатые в замок, приготовился.
-Встать, суд идёт! - громко произнесла заученную фразу помощница судьи.
Все встали, Николай повернул голову ко входу.
В чёрной и почему-то помятой мантии зашёл средних лет высокий мужчина с густыми, надвинутыми на глаза бровями. По его выражению лица невозможно было определить, чего от него ждать. Заняв своё место за центральным столом, он произнёс.
-Садитесь,- и затянул бесконечно длинную речь. К концу он почти скороговоркой уведомил, что ведётся аудиозапись и спросил у сторон, нет ли у них отводов судьи.
Процесс начался.
Всё шло строго по процессуальному кодексу, всё было вымерено и давно определено. Истцу только следовало изложить предмет своего иска, в ответ услышать доводы ответчика. Многочисленные справки, характеристики с места работы Николая, где о нём отзывались самым лучшим образом, акты обследований жилья, условий и т.п легли в основу обоснований его требований.
И когда настала очередь чиновницы, оказалось, что всё то, что сделал Николай для возвращения своих детей, все те усилия, на которые ушли шесть месяцев, не стоят ровным счётом ничего. Извращалось всё, от заявления и претензий на собственных детей до сомнительных умозаключений относительно его дееспособности и благонадёжности.
-Свидетели вызваны в суд и готовы дать свои показания! - в конце отвратительной едкой речи, сообщила чиновница из опеки.
-Какие свидетели? Свидетели чего? - шёпотом спросил Николай у Оксаны. Она многозначительно округлила глаза, но судья уже вынес им замечание.
В зал, сверкая глазами, зашла бывшая тёща.
-Представьтесь, - произнёс судья, когда она пристроилась за трибуной.
-Что? - переспросила тёща.
-Фамилия, имя , отчество, дата и место рождения, гражданство, - раздражаясь повторил судья. Петровна, пятьдесят восьмого года, гражданка России.
-Что вы можете сказать по поводу вашего бывшего зятя?
Наталья Петровна сглотнула комок, и понеслось. Сначала неуверенно, но по мере того, как одобрительно закивала чиновница из опеки, набрала обороты.
-Николай, зять мой бывший имеет, плахой моральный облик.
-Что значит плохой??
-Уголовник он! Уголовник и дебошир! Бедная моя Галочка, царство ей небесное, ни одного спокойного дня с этим упы...рём не прожила. а ещё бабы его бесконечно донимали, то на улице перестренут, до домой заявятся, - самозабвенно врала тёща.
Оксана крепко вцепилась в его руку, и сквозь коду почувствовала как пульсирует и закипает от гнева его кровь.
Когда по прошествии десяти минут, тёща наконец выдохлась и желчь иссякла, судья спросил:
-Так вы считаете, что вашим внукам лучше будет в государственной учреждении???
-Конечно!!! Там и присмотр и уход. Всё лучше, чем с таким неблагонадёжным папашей. Да он же всё время на работе, кто за детьми следить будет?
Судья переглянулся с чиновницей.
Оксане не оставалось ничего другого, как подать ходатайство и отложить заседание.
Судья, прошелестев мимо длинным чёрным одеянием, удалился из зала, и тут же пулей выскочила тёща.
-Что ей пообещали за её ложь? Какую выгоду она извлекла? - убитым голосом спросил у Оксаны Николай.
-Да мало ли? Это всё очень плохо и она права, за детьми некому следить. Вы и правда всё время на работе.
-Да как же по-другому? Неужели судья не понимает?
-Есть закон и его надо исполнять,- развела руками Оксана.
Ему хотелось сейчас только одного, поскорее убраться отсюда и догнать Наталью Петровну. Оксана без слов поняла это.
-Коль, не делай глупостей. Подумай о детях.
-Я о них каждую минуту думаю!
-Вот и хорошо. поехали!
-Куда?
-Увидишь.
Красный Матис стартанул с парковки суда не хуже чем БМВ на ралли, замелькали деревья за окном. Машина остановилась у ЗАГса. Николай, опустошённый и убитый, сидел уставившись в лобное стекло.
-Пошли, Коль.
-Мы никогда не пробьём эту стену! - произнёс он вслух то, что бесконечно крутилось в его голове, - Человеческая подлость не имеет предела!
-Пошли, говорю. Будем заявление подавать.
Николай сразу догадался, на какой шаг решилась его такая юная и такая светлая Оксана.
-Ты серьёзно?
-А что нам остаётся?
Если бы всё случилось по-другому, если бы не только ради дела, если бы он имел время он бы и сам предложил ей это. Но только исключительно потому, что она ему нравилась, очень, его тянуло к ней: к юной и задорной, к открытой и чистой, к искренней и восхитительно прекрасной. А так получалось, что оказались они у ЗАГСа исключительно ради дела. Николай так не мог, надо было прямо сейчас рассказать ей о своих чувствах, но его останавливало то, что Оксана подумает, будто он хочет извратить причину такого решения.
-Оксан, подожди!
-Коль, до перерыва осталось чуть меньше часа, - предупредила она.
-Не важно. я должен это сказать! Не хочу, что б ты думала, будто я тобой пользуюсь! Это не так.
-Я не думаю ,- остановила его жестом Оксана.
-Не перебивай меня!
Девичьи голубые глаза устремились на него, она видела ка он волнуется как подбирает слова. Она ждала.
-Ты могла бы связать свою жизнь с молодым и перспективным человеком, - не с того начал он, - А я? Кто я? Зачем я тебе? с двумя детьми с роком за плечами.
-Если это всё, то поспешим!
-Оксан, я полюбил тебя! Полюбил и запретил себе думать об этом. Вечерами, когда склонив голову над бесконечными документами, разложенными на столе ты готовилась к суду, я не сводил с тебя глаз. я любовался тобой и думал: "Какая прекрасная нимфа, и такой неподходящий для неё антураж -моя скромная квартира и я - одинокий, загнанный в угол человек. но где-то в самой глубине своей души я мысленно прикасался к тебе, чувствуя невероятный восторг и почти юношеский трепет.
Слезинки, блеснув хрусталём, скатились по её щекам. Раскрасневшись, она слушала признания Николая и ещё больше убеждалась, что именно он- её судьба. С такой нежностью и трепетом он говорил о своих чувствах словами, в которых не было ни капли фальши, ни капли неискренности.
-Ты выйдешь за меня? - спросил Николай и его красивое лицо застыл вопрос.
-По твоему зачем я здесь?
-Тогда пошли?
-Пошли!
******
Через месяц на суде бывшей тёщи уже не было, зато как птички на жёрдочке, под массивной дверью зала судебных заседаний уселись консьержка Евгения Степановна, соседка баба Люба и дворник Петрович, завязавший на целую неделю с выпивкой специально ради такого случая.
Когда судья огласил решение и Николай, не веря своим ушам понял, что детей ему возвращают, из груди чуть не вырвался радостный крик. Чиновница из опеки, выходя, задержалась на секунду.
-Помните, опека будет держать вашу семью в поле своего зрения! -прогнусавила она и нацепив маску холодной неприступности процокала каблуками из зала.
-Да, пожалуйста!
В следующую минуту Оксана бросилась на шею мужа, а он, задыхаясь от переполнявших его чувств, приподнял её худенькое тельце, сжимая крепкими сильными руками свою драгоценную ношу.
Ещё оставалось тридцать дней. Всего тридцать и дети переступят порог родного дома, дома где их ждут, любят и больше никогда не предадут!
******
-Коля, ещё только шесть утра, поспи!
-Не могу. Оксанка, представляешь, сегодня Лёшка и моя доченька будут с нами. Я не могу спать, не могу есть, ничего не могу!
-Ну и правильно, давай попробуем кофе выпить.
Николай с радостью бросился на кухню, руки не слушались, в груди всё подпрыгивало, он то и дело смотрел на часы, стрелки которых не хотели никак ускоряться, а медленно и неповоротливо перемешались от деления к делению.
-Давай у детского дома подождём.
-Конечно, тем более, что там мы уже дорогу вдоль забора протоптали.
-Оксанка, но теперь-то мы можем зайти туда! Представляешь!
Нетерпеливая радость передалась Оксане, таким Николая она никогда не видела. И как её муж, она с трудом сдерживал слёзы.
-Ты -прекрасный отец! И будешь прекрасным отцом нашему ребёнку! - повинуясь нахлынувшим чувствам, решилась открыть она свою тайну.
-Оксан! - глаза Николая округлились, -Ты правда что ли...?
-Правдивей не бывает!
-Девочка моя любимая, да я сегодня захлебнулась от счастья!
-Нет уж, живи, пожалуйста!
******
Ровно через семь месяцев и три дня Николай с того момента, как Николай вернулся с зоны, он протянул бумагу директору детского реабилитационного центра "Калинка". На равнодушном уставшем лице не отразилось ровным счётом ничего, как будто бы не решилась детская судьба, а просто забирали очередного щенка из приюта. Казённые холодные стены нависли над Николаем, поскорее выполнив все необходимые манипуляции с документами, он поспешил за детьми.
-Папочка! Я знал, что ты нас не бросишь. Все говорили, что б я не ждал. Все! И даже сестра, но я знал!
Лёшка, вытирая рукавом слёзы, размазывая по лицу солёные капли, бросился к Николаю, прижавшись всем телом, прильнув коротко стриженной головой к его широкой груди, он вцепился руками в отцовский свитер. А рядом, обхватив обеими ручками отцовскую ногу, во весь голос ревела дочка. Не выпуская Лёшку, Николай наклонился, сгрёб её другой рукой и так, крепко обнявшись, они стояли в безликом коридоре детского центра, пока скрипучий голос директорши не сказал, чтобы они покинули учреждение и не устраивали цирк перед сотрудниками и детьми.
Как по команде, с детьми наперевес, Николай рванул отсюда, унося с собой своих детей и клятвенно давая зарок, любовью вытравить из их памяти даже самые незначительные воспоминания об этом месте.
Оксана терпеливо ждала у выхода.
-Кто это? - удивился Лёшка, когда отец поставил его на землю.
-Я- Оксана! Бужу жить с вами.
-Воспитательница что ли? - вдруг, прервав рыдания, предположила дочка.
-Можно и так сказать.
-А ты добрая? Ремнём бить не будешь?
От дочкиных слов, деловито допрашивающую жену, у Николая защемило сердце.
-Мне кажется, что я добрая!
-Точно? И Лёшку в ванной запирать не будешь?
-Не буду.
-Всё! Хватит, поехали домой.
И крепко сжимая детские ручки, Николай зашагал к машине.
Оксана чуть отстала. Она, не отрывая взгляда, смотрела, как он ведёт их в новую жизнь, как Лёшка смотрит по сторонам, делясь со всем миром гордостью за своего отца и безмерным счастьем, как маленькая дочка, крепко прижавшись к отцовской руке, весело шлёпает по тротуару потёртыми жёлтыми сандаликами.
А когда приехали к дому, и счастливая семья в полном составе зашла в подъезд, а неизменная троица - Евгения Степановна, баба Люба и дворник Петрович - провожали их восхищёнными взглядами, баба Люба вдруг ляпнула:
-Двойня у Оксанки будет. Точно, двойня!
-Язык у тебя без костей. Кто ж тебе сказал, что она вообще беременна? -зыркнула на неё консьержка Евгения Степановна.
-У меня глаз намётанный. Вишь, походка какая.
-Ой, бабы! И как я только в вашу компанию попал? - воскликнул Петрович.
-Да потому что такой же сплетник, как и мы, не то, что Николай - настоящий мужик и настоящий отец.
-Да, таких сейчас редко встретишь, - поддержал слова соседок сторож Петрович.
-Ой, редко!
-Ой, редко!!! - вторили ему баба Люба с Евгенией Степановной.