Болгарка, рассыпаясь вихрем искр, резала дверь. Грохот и гул было слышно даже на первом этаже. Соседи повыскакивали, толпясь на лестничной клетке, кто-то, наоборот, поплотнее захлопнул дверь. Скрежет рвущегося металла заглушал надрывный плач детей, доносившийся из квартиры.
-Господи, что ж делается? - запричитала соседка со второго этажа баба Люба.
-А я знала, что этим всё и кончится! - ответила ей консьержка Евгения Степановна.
-Тихо вы! - шикнул участковый.
Никто не обратил внимания на взбегающего по лестнице мужчину в старом растянутом свитере, небритого и совершенно лысого.
-Дайте пройти! Посторонитесь! - кричал он, расталкивая локтями зевак.
-Колька!- воскликнула баба Люба, - Коля, ой что ж творится???
Все взгляды переметнулись на незнакомого мужчину.
-Вы кто? - снова шикнув на соседей, строго спросил участковый.
-Да Колька это, жил он тут в этой квартире,- вмешалась консьержка.
-Евгения Степановна, я не у вас спросил!!! - раздражённо осадил тётку участковый.
-Что с детьми??? Почему дверь ломаете???? - закричал в лицо участковому Николай, - Где Галя???
-Галка, жена его бывшая, - пояснила зевакам баба Люба.
-Ой, Господи, Коля а ты не знаешь??? -схватилась за голову Евгения Степановна.
-Чего??? - перекрикивая надрывающуюся болгарку воскликнул Николай.
Никто не ответил, все молчали и даже скрежет железа стал тише.
-Стоп! Все спуститесь на несколько ступенек назад!!!- завизжал участковый,- А вы мужчина останьтесь!
Толпа загудела, неохотно выполняя приказ полицейского, следующую секунду болгарка поднатужилась, взвыла и преодолевая последнее препятствие, с треском разрезала дверь.
Забыв о вопросе, участковый бросился внутрь, следом за ним Николай, двое понятых и консьержка.
Спотыкаясь о горы мусора, пустые бутылки и раскиданную посуду, они забежали в комнату. На старом ватном матраце прямо на полу сидели двое детей. Мальчик лет восьми крепко прижимал к себе замызганную девочку, совсем крошку. На вид ей было не больше трёх лет.
Сердце Николая облилось кровью! Когда его посадили дочке только исполнился год, а ведь прошло пять лет. Худенькое тельце, сквозь которое проглядывали кости, содрогалось от крика. Мальчик поднял глаза, и тут же крупные капли потекли из его глаз.
-Папка!!! Папочка, ты вернулся! Миленький, родненький!!! Я так ждал тебя!!! Я верил, что ты нас не бросил!!!
Николай упал перед детьми на колени, огромными ручищами обхватил их и завыл долго, по-волчьи от ужасной боли, сковавшей грудь, от собственной беспомощности, от отчаяния, от злости.
Участковый, понятые и консьержка притихли, никто не решался вмешаться, слова застряли в горле. На их глазах разворачивалась человеческая трагедия, где искалеченные разлукой души соединялись вновь.
-Давайте выйдем на кухню, - сказал участковый, увлекая за собой Евгению Степановну.
Несколько минут Николай не мог расцепить рук, несколько минут не мог выпустить детей из объятий.
-Папка, мы есть хотим,- вдруг сказал сын Алёшка.
Новая волна гнева и жалости всколыхнулась в душе Николая, он снял с плеч рюкзак и вытряс его содержимое на пол. Откидывая несколько вещей, металлическую ложку он схватил целлофановый кулёк и, разорвав его, дал детям по прянику. Они накинулись на еду, жадно откусывая большие куски. Николай открыл термос, там ещё оставалось немного чаю, хоть и не сладкого, но горячего. Он налил в погнутую крышку, протянул дочке.
-Аккуратно, потихонечку.
Девочка сделала несколько глотков и поморщилась.
-Горько.
-Да, горько, - от звука тоненького детского голоска, сердце Николая растаяло.
Следующая порция горячей жидкости досталась Лёшке.
Участковый снова появился в комнате.
-Я всё понимаю, но порядок у нас такой. Предоставьте документ и объясните, кто вы.
-Николай Петрович Кочура, отец этих детей. Отбывал наказание, освободился по УДО, - протягивая паспорт и справку об освобождении, сообщил Николай.
Участковый внимательно посмотрел сложенные бумажки.
-Ясно, значит разбойное нападение???
-Там всё написано, - буркнул Николай.
-Касательно вашей бывшей жены, - решил сам сообщить участковый, - Она умерла год назад, передозировка!
-Но Галя никогда ничем подобным не злоупотребляла! - воскликнул Николай.
-Значит, вы плохо знали свою жену!
-А как же дети???? Что с ними-то теперь? Мне ведь не отдадут???
-Боюсь, нет. Вы же лишены родительских прав. У детей есть опекун, второй муж Галины.
-И где же этот опекун??? Как можно было детей довести до такого??? - закричал Николай, сжимая кулаки.
-Это вопрос не ко мне. Есть опека, они и решали, ещё есть суд. Вы, конечно, можете восстановиться в своих правах, но путь этот небыстрый. А вот и они,- услышав цокот каблуков, доносившихся из коридора, сказал участковый.
-Где дети??? Этих что - ли забирать??? - металлическим голосом спросила появившаяся в дверях средних лет женщина с тонкими губами и невероятным начёсом.
Дочка снова заревела, испугавшись тётку, - Лёша, это баба Яга???
Сопровождавшая чиновницу из опеки приставша прыснула, за что схлопотала от неё убийственный взгляд.
-Забирайте детей, - скомандовала чиновница, протягивая участковому гербовую бумагу.
Две пары детских глаз взметнулись на Николая и тут же потухли, встретив растерянность в его лице.
-Я вас заберу!!! Обязательно!!! Лёшка, ты мне веришь???
Мальчик ничего не ответил, помогая сестре подняться, он бросил последний взгляд на отца и исчез в коридоре.
******
Николай сидел на табурете посередине комнаты и не сводил глаз с грязного окна.
Все, наконец, ушли, оставив его наедине со своим горем.
Пять лет назад, когда он по дурочке согласился подвезти школьного приятеля с его подельником и подождать пока те, как он позже узнал, орудовали в дачном доме какой-то женщины, он и предположить не мог, что загремит на нары. Следователь не слушал никаких доводов, а судья, вынося приговор, был твёрдо убеждён, что Николай действовал с преступниками заодно.
Жена Галина почти сразу же развелась с ним, и больше никогда Николай её не видел. Слышал только, что вышла она второй раз замуж, да ещё адвокат передал документы, когда его лишили родительских прав. Единственное письмо от жены Николай всё ещё хранил, Галина писала, чтобы он больше её не беспокоил, но в то же время просила оставить ей и детям доставшуюся Коле от матери квартиру. Она могла и не писать об этом, Николай всё равно не выгнал был ни её, ни детей.
За окном смеркалось. Все чувства притупились, Николай потерял счёт времени.
Самым главным и единственно важным сейчас для него были дети!!!
Он заставил себя встать с табуретки и посмотрел в заляпанное зеркало.
-Я вас обязательно заберу! - услышал он собственный голос.
Устроившись на том же самом матраце, где после пятилетней разлуки он встретил своих детей, Николай забылся тяжёлым сном, желая только одного, чтобы скорее наступил новый день.