Глава 15.
Дома у Петровых было тихо, дети уже спали. На кухне в раковине лежали грязные тарелки и бокалы.
- Вот бесстыдники! Весь вечер, наверное, телевизор смотрели, даже посуду не помыли. Утром всыплю им! - шепотом докладывал Илья разоблачающейся жене.
- Хорошо, что хоть поужинали и спят вон как мирно. Хороший праздник получился, Илюш! Давно столько не танцевала. "Что так сердце, что так сердце растревожено, словно ветром тронуло струну! О любви не мало песен сложено..." тихонечко пропела Нина, положив руки на плечи мужу. Илья обнял ее. Былая страсть вспыхнула, охватив обоих...
- А как я твою воздыхательницу отбрила лихо? - улыбнулась Нина. - Мне уже на работе намекали, что завелась у вас такая. Надеюсь, что она не в твоём вкусе. Ладно, умываемся и спать, - сказала она.
Хорошо сказать - спать! А если в голове опять сумбур? Придумала же эта Лена! В гости к ней, когда стемнеет! Девица явно не серьезная! Похвалиться ещё! Дойдет до Райкома, можно и партбилета лишиться, и без любимой работы остаться. Пришьют аморалку, как нечего делать. Вон она что натворила под занавес. Кто ещё мог это сделать? Кто злился на Нину? На пальто и выместила эту свою злость!
Илья повернулся на другой бок. Барсик, уже пристроившийся у него в ногах, сердито фыркнул и спрыгнул на пол. Нина уже спала. При тусклом свете фонаря за окном видны были очертания ее милого лица. "Спи, дорогая, не стану я причинять тебе горе. Никуда я, ни в какие гости не пойду, не мальчик безбашенный, чтобы променять тебя, детей и работу на эту девчонку." Решив это, Илья глубоко вздохнул, дыхание его замедлилось, и он провалился в глубокий сон.
На другом конце городка, в маленьком домике, скуля как обиженный щенок, плакала девушка. Старенькая собачонка сочувствующе смотрела на нее преданными глазами, тоже иногда подвывая вместе с хозяйкой за компанию.
Она терлась мордочкой о ее круглые коленки, как бы пытаясь ей сказать что-то, утешить.
- Туся, моя ты золотая! Почему так несправедливо: одним все, а другим ничего! Шиш! Дырка от бублика! Чем эта холодная рыбина заслужила всю эту роскошь? Как меня угораздило ткнуть грязным сапогом, когда обувалась, в ее шикарное пальто? Я совсем и не пьяная была. Если только чуть-чуть. Зачем она, эта Нина, вообще, пришла? Весь вечер испортила! Ничего не случилось бы с ее муженьком, если бы я с ним станцевала! И Максим обиделся на то, что я его оттолкнула! А этот старпер Петр мне и даром не нуже-е-ен! - и Лена зарыдала, обнимая свою верную Туську.
- Тусенька, моя ты собачонушка! Одни мы с тобой в целом мире. А я ведь о тебе не забыла, сейчас, сейчас, - приговаривая, Елена залезла в карман своего видавшего виды пальто и достала сверточек. В нем были две котлетки, пирожок и косточки.
- Вот, кушай, Тусенька! Давай поделимся. Я на этом вечере ничего так и не съела. Одну котлету тебе, другую мне. А пирожок пополам. Косточки тоже тебе, я такое не ем.
Туська захрустела, благодарно поглядывая на хозяйку. Лена тоже принялась жевать холодную котлету, размазывая по щекам черные от поплывшей туши слезы.
- Ну, скажи мне, - опять обратилась она к собаке, - если вдруг он придет ко мне, он же увидит мою нищету. А ведь он барин самый настоящий, холеный такой, откормленный этой его Ниной. А он, кстати, ничего и не обещал. Пошел дальше по коридору барской походочкой. Хозяин, что тут скажешь? Как это у меня вырвалось, позвать его к себе?
От мысли, что могло бы случиться здесь, на этом диване, приди он к ней, Елене стало жарко. Она подошла к жестяному рукомойнику, сунула голову под струю воды, охладилась немного и решила: "Будь, что будет! От судьбы не уйдешь!"
Она обняла вкусно поужинавшую и прилезшую к ней под бок собачонку и погрузилась в воспоминания, как хорошо ей жилось с бабушкой, как утром она будила ее, гладя по голове:
- Просыпайся, доченька! Оладушки остынут! Вставай, а то Туська все съест!
Маленькая Туська прыгала около бабушки, заливисто лая. Какой уж тут сон? А теперь и Туся старушкой стала, уже не прыгает и даже почти не лаёт.
Бабушка звала Лену доченькой. Матери девушка и не помнила. Живая ли ее родительница? В прошлом году бабушка Катя уснула вечером, а утром не проснулась. Лена отказывалась верить, что бабушки больше нет. А Екатерина Константиновна основательно подготовилась к уходу из этого мира в другой. Чемоданчик с ее "приданым" уже несколько лет пылился на шкафу. Там было буквально все, не будем перечислять. Даже подушечка под голову, набитая волосами, которые бабушка, расчесываясь, собирала по волоску всю жизнь. В ее семье все женщины так делали, говорили, что их на тот свет не пустят, пока они все свои раскиданные за жизнь волосы не соберут. Грех это, кидать волосы, где попало, - говорила бабушка. Лена тоже собирает волосы в мешочек. Так приучила ее бабушка, царство ей небесное! Что будет завтра, ее уже не так волновало. Хорошо, что печку перед тем, как идти на праздник протопила. Тепло, уютно, Туська сопит под боком. Спать, спать, спать...