Как ни крути, но следует признать, что природа в зоне восточного БАМа обладает удивительным своеобразием. Главной основой природных особенностей тамошних мест является, разумеется, так называемая «вечная мерзлота» – грунты, постоянно, много веков, пребывающие в замороженном состоянии. Вечная мерзлота на карте России занимает почти 40% площади, но всё это – малонаселённые регионы.
Большинство россиян знают об этом явлении понаслышке и не могут себе представить, насколько наличие на небольшой глубине под ногами огромных толщ промороженного грунта сказывается на жителях наших северных территорий, как говорится, в большом и в малом. Это – как сравнение статистики летальных исходов от поражения человека молнией и от падения на голову кокосового ореха. Второе событие, оказывается, случается среди населения Земли в 100 раз чаще, чем первое. Однако, про гибель кого-нибудь от удара молнии мы регулярно читаем в новостях. А кокосовые орехи падают на головы зазевавшимся прохожим где-то далеко, на неведомых островах в тропическом океане, разве это интересно массовому читателю?
А вот про вечную мерзлоту – представьте, интересно. Я уже упоминал в одном из своих рассказов, что во всех посёлках на БАМе теплотрассы от котельной к домам прокладываются исключительно по поверхности земли. Если трубы отопления закопать, «как в Европе», то мёрзлый грунт оттает, разделившись при этом на твёрдые частицы и талую воду. Поскольку соотношение твёрдых частиц и замороженной воды в разных частях грунта различно, то и просадка такого грунта при размораживании будет различна. Трубы будут стремиться оседать вниз, оседать неравномерно. И все трубы полопаются. И не станет никакого отопления.
Ещё интереснее мёрзлые грунты влияют на природный мир. Мёрзлые слои грунта расположены на небольшой глубине под поверхностью почвы (на глубине сезонного оттаивания). Воде, поступающей в почву, от дождя и от талого снега, некуда деваться. Она не может просочиться вниз – ведь там мёрзлая толща. Вода накапливается в приповерхностном слое. На плоских, равнинных участках местности, образуются бескрайние болота. Такое болотистое место называется «марь». Это – пространство, состоящее из кочек, поросших травами и мелкими кустарничками. Кое-где среди этого пространства возвышаются чахлые угнетённые лиственницы неопределённого возраста. На внешний вид, такая лиственница напоминает громадный ёршик для мытья бутылок, сильно изношенный от долгого употребления. Расстояние между такими деревьями – в среднем, порядка 15 метров. Между кочками проступает вода. При продолжительной сухой погоде поверхностная вода испаряется, тогда по такой мари можно ходить даже без сапог. Но всё равно, ничего на таких грунтах построить невозможно. Это касается как трассы БАМ, так и всех притрассовых городков, как временных, так и постоянных. Все посёлки, все дороги устраиваются на подсыпках из хорошего грунта – крупного песка или мелкого гравия.
Можно посмотреть в топографическую карту, а можно – просто взглянуть на мои фотографии, чтобы стало ясно: на участке Верхнезейск – Тунгала трасса БАМ проложена так, что проходит по самому краю холмистого района, где каменистые сопки создают рельеф местности с уклонами, с естественным поверхностным стоком воды. Пробивать железнодорожную трассу через каменистые сопки – дорогое удовольствие. Поэтому практически всюду путь проложен по насыпи. Насыпь создана из послойно уложенного грунта, добытого в многочисленных карьерах, расположенных на склонах ближайших сопок. При этом везде при пересечении трассой долинок мелких ручьёв, и даже временных водотоков (суходолов) вместо водопропускных труб используются мосты небольших пролётов. Почему? Мерзлота не позволяет поступить иначе. Зимой текучая вода в такой лощине будет постепенно намерзать послойно, образуется большая наледь. Любую водопропускную трубу в теле насыпи забьёт и разопрёт льдом. А под мостом пространства хватит для любой наледи.
Опоры мостов возводятся на вечной мерзлоте. Это – очень крепкая и надёжная основа. Но как же быть с нашим нынешним «глобальным потеплением»? Нужно сохранить замёрзшую, крепкую основу на всё время существования трассы БАМ. Для этого был придуман остроумный способ. На рисунке представлена схема такого устройства – необслуживаемого теплового насоса. Внешняя металлическая труба герметична. Внутренняя труба открыта вверху и внизу. В нижней части устройства имеется некоторое количество летучей жидкости (керосин, фреон и т. п.). Остальное внутреннее пространство наполнено воздухом, содержащим пары этой летучей жидкости. В верхней части такого устройства снаружи специально предусмотрены дополнительные рёбра, для лучшего теплообмена. Зимой, когда над поверхностью земли воздух морозный, пары рабочей жидкости конденсируются в верхней части устройства и стекают вниз, передавая свой холод окружающему грунту в нижней части трубы. Это способствует поддержанию грунта в мёрзлом состоянии. В тёплое время года, когда вверху теплового насоса окружающая температура выше, чем внизу, в грунте, циркуляции рабочей жидкости не происходит. Процесс дополнительного «намораживания» грунта в глубине, в основании такого теплового насоса, происходит каждую зиму сам собой, никакого источника питания, никаких механизмов для этого не требуется.
Мимо нашего полевого городка протекал небольшой ручей, имеющий озеровидное расширение. Растительность по обоим берегам ручья разительно отличалась от окружающей «мàри». Это были так называемые «урѐмные леса», или просто «урѐм». Ручей, выполняя функцию естественного дренажа, немного понижал уровень грунтовых вод, которые стекали под поверхностью земли в русло. Это, не слишком значительное изменение гидрологии, приводило к удивительным результатам. По берегам ручья узкой полосой тянулся настоящий лес. С настоящими грибами. Грибов было много. Но только собирать их было трудно. У нас, в европейской России, вдоль реки всегда тянется рыбацкая тропа. А здесь вместо рыбацкой, то есть, человеческой тропы, шла тропа кабанья. А вокруг этой тропы – непролазные дебри. Поперечное сечение кабана сильно отличается от пропорций фигуры человека. Поэтому грибы приходилось собирать только вдоль кабаньей тропы, передвигаясь по ней на четвереньках.
На приведённой схеме видно, что дно и нижняя часть грунтовых стенок ложа ручья состоит из вечной мерзлоты. То же самое относится и к озеровидному расширению этого ручья возле нашего полевого городка управления. Жаркими летними днями вода у поверхности этого озера нагревалась, как говорится, «как парное молоко». Но в глубине, где вода контактировала с мёрзлым грунтом, её температура, в соответствии с законами физики, не превышала +4 градуса. Циркуляции воды в слабопроточном озере, как вы понимаете, нет никакой. Для купания были устроены деревянные мостки, причём так, чтобы помост на некотором участке находился на небольшой глубине под водой. Желающий искупаться раздевался, проходил по мосткам, а затем ложился на спину в том месте, где помост был «притоплен», ложился на помост спиной в воду. Далее, человек аккуратно переворачивался, сохраняя примерно горизонтальное положение тела – и оказывался целиком в воде. Теперь можно было поплавать в удовольствие, в тёплой водичке. Но Боже тебя упаси разворачиваться в воде вертикально, ногами вниз, в глубину. Ступни ног тут же сводило от холода, вода внизу была буквально «ледяная».
В мерзлоте великолепно можно устраивать продовольственные склады длительного хранения. В зимнее время нас снабжали говядиной в полутушах. Такие полутуши хранились на складах «неприкосновенного запаса» Министерства Обороны СССР. Когда нормативный срок хранения такого замороженного мяса близился к концу, эти полутуши выдавались в войска, а на их место производилась новая закладка на длительное хранение. Хорошо помню лиловые печати на этой говядине: «Склад Н.З. МО СССР» - и далее год закладки на хранение. Во второй половине 80-х годов прошлого века я видел на этих штампах 1953, 52 и 51 годы. То есть, это мясо было помещено на склад в вечной мерзлоте ещё при Сталине.
Про необычный способ сбора грибов я уже рассказал. Процесс сбора ягод вдоль трассы БАМ также отличался своеобразием. Для похода «по малину» предварительно собиралась команда, человек 6-8. В одиночку никто никогда не ходил. По притрассовой дороге доезжали до обширного малинника. Малина росла обычно на старых, зарастающих вырубках, на возвышенных местах, на склонах сопок. Кустики дикой малины были низенькими, не выше, чем до колена, но ягод на них было достаточно. Малину собирали большой толпой, и только на склоне сопки, ближайшей к дороге. При этом нарочно громко переговаривались между собой. За перегиб рельефа местности никто не ходил – там малину собирали только местные мишки. Люди и медведи как бы разделяли сферы своей жизнедеятельности. И всё-таки я как-то раз наткнулся на свежий медвежий след на влажной после дождя земле. Вот фотография этого следа. Самого хозяина сфотографировать не довелось, и я об этом нисколько не жалею.
Продолжение следует…