"Фёдор уже приладил одну скобу на широкий крепкий столб, куда крепились петли калитки, и примерял, как она открываться будет, если снять засов, когда во двор вдруг влетела сама Тамара. Саша как раз ставила в печь кастрюлю, выбрав кости для наваристого бульона, и вздрогнув чуть не выпустила её из рук, заслышав во дворе знакомые крики..."
*НАЧАЛО.
Глава 9.
Как же быстро проходят эти новогодние праздники, думала Санька. Когда не нужно никуда бежать, можно вообще из дома не выходить, что они с Зоськой в основном и делали. Но дела, конечно, никуда не денешь, и потому – Саша по привычке вставала рано, ещё до света, как бабушка приучила. Всё казалось, что вот сейчас она войдёт, откинет шторку, которой была отгорожена маленькая Санькина комнатушка, и скажет строго:
- Ранняя пташка носок прочищает, а поздняя – глаза продирает! Не разлёживайся тут!
Но тишина стояла в доме, некому Сашку теперь гонять, а ей и самой не спится. Зоська с утра уже сбегала по делам, на крылечке показательно лежала пойманная ею в сарае мышь. Похвалив питомицу, Саша угостила мышеловку кусочком печёнки и принялась за работу – половину привезённого мяса она уже обиходила, как бабушка говаривала, но ещё осталось много, так что рассиживаться некогда.
Ближе к обеду Саша уже заканчивала лепить пельмени и собиралась вынести их на мороз, радуясь, что пельменей получилось много, на улице стужа за тридцать, так что всё отлично замёрзнет и домашние заготовки можно будет брать с собой в общежитие.
У калитки остановилась машина Фёдора Николаева, сам вышел из машины и в раздумьях разглядывал забор и калитку снаружи. Саша поспешила отпереть калитку, которую по старой схеме подпёрла граблями.
- Здравствуйте, Фёдор Иванович, - встретила она гостя, вытирая руки и кутаясь в бабушкин ватник, - Мороз сегодня, ух. Извините, что я вас на морозе тут работать заставляю…
- Да ладно, чего там, - буркнул Фёдор, он вообще был немногословным и никогда не улыбался, - Тут работы-то на пять минут. Иди в дом, застынешь. Я инструмент и всё, что нужно, с собой прихватил, если чего надо – позову.
Саша смотрела в окно, как Фёдор достал из машины ящик с инструментами, длинную, в ширину калитки железяку и две скобы. Тут она и поняла, какую конструкцию он собирается сделать ей, и обрадовалась! Такой засов снаружи просто так не скинуть, поддев палочкой, как она сама раньше делала, входя в бабушкин двор и поддевая деревянную вертушку… Ну, вот такие дела, раньше бабушке не от кого было запираться, а вот теперь Сашке есть от кого. Страшно одной в дому, с кошкой. Кому сказать – стыдно, что больше всего она родной матери и отчима опасается. Ну а тут – только вспомни…
Фёдор уже приладил одну скобу на широкий крепкий столб, куда крепились петли калитки, и примерял, как она открываться будет, если снять засов, когда во двор вдруг влетела сама Тамара. Саша как раз ставила в печь кастрюлю, выбрав кости для наваристого бульона, и вздрогнув чуть не выпустила её из рук, заслышав во дворе знакомые крики.
- Ты чего тут хозяйничаешь?! Кто тебя сюда пустил? – орала Тамара, уперев руки в бока, - Сашка! Пaрaзиткa! Это ты тут чего удумала?! Мать родную на двор не пускать? Так я на тебя найду управу! Этот дом не твой! Мой дом, моей матери и отца, а ты, приблуда, чего тут строишь! Ты, Федька, убирай давай, чего наколотил, а не то я сейчас же к участковому пойду!
Испуганная Саша выскочила на крыльцо в чём была, в тонкой кофте и штанах, только ноги в валенки сунула. Побелев, она со страхом думала, что вот сейчас Фёдор Иванович рассердится, соберёт свои инструменты и уедет, плюнув на всё. Он не обязан выслушивать оскорбления от Сашиной матери…
- А, вот ты где! – Тамара сузила глаза, увидев на крыльце перепуганную Сашу, - Твapь малолетняя, думаешь тебе это с рук сойдёт? Хочешь знать, у Семёна сестра – юристка! Мы к ней обратились, чтобы она помогла нам тебя отсюда выгнать, заграбастала дом, и думаешь, это выгорит у тебя?! - тут Тамара разразилась такими эпитетами в адрес родной дочери, что та отшатнулась.
- Мама, перестань! – Саша попыталась достучаться до матери, - Бабушка дом свой мне оставила, куда ты меня хочешь выгнать, на улицу? Ведь вам есть где жить, квартира у вас… А я куда должна деться?
- Ишь как заговорила! – Тамара орала всё громче, - А ты на дом-то заработала? Мала ещё, дом ей оставили! Старуха не в себе была всю жизнь, стерва старая, хорошо, что сдохла! Не бывать тому, чтоб дом тебе остался! Отсужу и продам! А ты…
Тут Тамара не смогла договорить, потому что Фёдор Иванович подошёл к ней, держа в одной руке молоток. Взяв невысокую щуплую Тамару за воротник порядком засаленной куртки, он её хорошенько тряхнул, от чего у той лязгнули зубы. Потом молча, не обращая внимания на испуганные причитания нетрезвой женщины: «Ай, убивают, люди добрые, что же твориться!», Фёдор выволок Тамару за калитку и швырнул в нагребённый по другую сторону улицы сугроб. А когда та попыталась встать, то широкой своей ладонью взял её за затылок и хорошенько ткнул лицом в рыхлый снег.
- Проспись пойди, а уж потом с людьми разговаривай! – бросил Фёдор, глядя, как перепуганная Тамара отплёвывается от снега, - Только сунь сюда рожу свою, не посмотрю, что ты Любе какая-то там родня! И тебе, и борову твоему такое устрою, попомнишь! Не у вас одних юристы знакомые имеются!
- Ой, да что же такое! – завыла Тамара, но сначала она поднялась на ноги и отбежала подальше от Фёдора, - Среди бела дня чуть молотком меня не убил! Видали? Катя, ты видала?!
Тамара приметила, что соседка, живущая через два дома, вышла со двора и смотрит, что же такое происходит на улице. И теперь искала поддержки, дескать, что делается – с родного двора посторонний мужик выгнал, да ещё как! С треском вышиб, так сказать, беззащитную женщину!
- Катя! Ты видала, что Федька Николаев творит?! – запричитала Тамара, подходя к Катерине, - Видать, решил мамочки моей дом к рукам своим загребущим прибрать! Ой, что делается, что делается… Они и поросёнка нашего заграбастали себе, как мама померла, так и забрали, нам ни куска мяса не досталось, а сейчас и вовсе… Ты видала?
- Ничего я такого не видала! – сердито отрезала Катерина, женщина лет сорока, хмуро глядевшая на Тамару, - А вот как ты дочери своей родной жизни не даешь, шастаешь тут пьяная, это я вижу! Посмотри на себя, на кого похожа стала, последнюю совесть пропила!
Лицо Тамары из страдальческого тут же превратилось в злобное, и без того заплывшие от постоянной пьянки глаза злобно сузились, она подошла поближе к Катерине и тихо сказала:
- Вот ты как, значит? Не видела ничего? И как он меня возил по снегу, мужик здоровенный, тоже не видала?! Ну гляди, как знаешь! Всё вертается людям обратно, вот и тебе такое ко мне отношение аукнется! Гляди, как бы без своего двора не остаться, раз мне помочь вернуть мой родной дом не хочешь!
- Ты говори, да не заговаривайся! – резко ответила Катерина, - Я напишу, куда надо, что ты мне такие слова говоришь! Не волнуйся, мне-то поверят, а вот тебе – это ещё вопрос! Участковый то наш знает, в кого ты превратилась! А ну, пошла отсюда! Угрожать она ещё мне тут будет! Сейчас собаку спущу!
Матерно ругаясь, Тамара заспешила прочь, отряхиваясь от снега. Она знала, что права Катерина, случись чего- участковый и слушать её, Тамару, не станет, только снова лекцию начнёт читать! Ничего… она, Тамара, что-нибудь да придумает, как этой гордячке Катьке отомстить! А заодно и доченьке своей, твapинe этакой! Это ж надо – родную мать на двор не пустить….
Всё это произошло так быстро, когда Фёдор выпихнул мать со двора, что Саша и опомниться не успела. Так и стояла на крыльце, трясясь то ли от холода, то ли от страха, а скорее - от того и другого сразу.
- Ну, ты чего раздетая выскочила! – сердито буркнул вернувшийся во двор Фёдор, - Иди в дом быстро, посинела вся! Ушла мать твоя, уж и не слыхать, как орёт! Иди! Засов я сейчас доделаю, а после схожу к нашему участковому! Сколько можно такое терпеть, пусть хоть какие-то меры примут! Житья нет, развелось тут!
Саша на негнущихся ногах вернулась в дом и уселась на лавку у входа. Всю её трясло, она сжала руки, стараясь успокоиться. Нужно как-то Фёдора Ивановича про оплату спросить… не за «здрасьте» же он тут у неё во дворе возится! Не обидеть бы человека, да и сколько запросит? Нужно было раньше по это разговаривать! Вот же бестолочь она, конечно. Саша ругала себя, это немного привело её в чувство.
Расставив в холодных сенях поддоны с налепленными аккуратными пельменями, Саша накрыла их чистой тканью и пошла на двор. Фёдор уже приладил третью скобу и теперь заколачивал крепление большого засова, работа была почти окончена. Саша хотела было выйти, но тут увидела, что в калитке стоит тётя Люба, жена Фёдора Ивановича.
Тётю Любу Саша немного побаивалась, та относилась к Саньке строго, в доме не очень привечала, но и не обижала. Саша слышала от матери, когда-то давно, что между бабушкой Лидой и матерью тёти Любы когда-то случился конфликт, и теперь родня не очень-то «роднилась». Ну, Саша и не лезла ни к кому, понимала всё – не ко двору многим такая родня, как её мать, да и сама Саша.
Остановившись в сенях, Саша собиралась с духом, чтобы выйти на двор и поздороваться с родственницей, но тут услышала, как та укоряет мужа:
- Ты чего сюда пошёл-то? Тоже мне, решил благотворительностью заняться?! Так у тебя свои дочки есть, и на своём дворе дел полно! Сейчас ещё не хватало, Тамарка-алкашка отомстить задумает! А если подожгут нас, чего доброго, про это ты не подумал! И почему мне ничего не сказал, что сюда идёшь? Знал, что не пущу!
- Ты говори, да не заговаривайся! – тихо, но строго ответил жене Фёдор, - Я тебе не телок какой, чтоб меня пускать или не пускать! Вы все от девчонки носы воротите, я гляжу, возомнили о себе. А она тут одна, нешто ты не видишь? Ты сама мать, как у тебя душа не болит, на такое глядеть?
- А ты не приглядел ли себе её, всё помоложе меня, - холодно отстраняясь от мужа, сказала Люба, - Она, говорят, такая…
- Какая это – такая?! – голос Фёдора стал стальным, - Ребёнок она ещё, а ты… от тебя я такого не ждал, Люба! За поросёнка этого сколько от тебя упрёков выслушал, думал – уймёшься, сама всё поймёшь. Ан нет… У тебя сердце-то есть вообще?!
Он отвернулся и стал доделывать то, что начал. Только теперь его движения стали резкими, злыми, словно на том он и хотел выместить злость. Люба постояла возле мужа, было видно, что слова его её расстроили или как-то напугали… Потом он резко повернулась и пошла к дому.
Саша окончания этого разговора не услышала, она вернулась в дом, совершенно раздавленная. Вот оно как… и сделать ничего плохого людям не успела, а вот… Саша достала из ящика старого комода кошелёк и стала пересчитывать деньги. Сейчас отдаст столько, сколько скажут. Только бы хватило!
- Саша! – окликнула её с порога вошедшая тётка Люба, - Ну что, как ты тут… мясо всё переработала? Помочь не нужно?
- Не всё ещё, заканчиваю, - Саша очень старалась не заплакать прямо сейчас, никак нельзя сейчас-то, - Спасибо вам, тётя Люба, что поросёнка докормили и мне отдали. Может я вам должна за это, так вы скажите. Я могу мясом отдать, могу деньгами, сколько скажете.
Люба уловила в Сашином голосе сердитые нотки и внимательно на неё посмотрела… неужели слышала всё?
- Ничего ты не должна, мы тебе просто так помогли, - ответила Люба, - Но… ты знаешь, Саша, село у нас маленькое, сама понимаешь всякое болтают… Ты мужа моего больше не зови к себе помогать. Если что надо – мне говори, мы с ним вместе придём. И тебе лучше - разговоров разных меньше будет, и нам тоже так лучше. Договорились?
Саша кивнула, открыла было рот, чтобы ответить, но тут в дом вошёл сам Фёдор и позвал её принимать работу.
Саша накинула куртку и вышла во двор. Засов был сработан крепко, накидывался на три железные скобы поперёк всей калитки, не откроешь!
- Спасибо, Фёдор Иванович! – сказала она, - Сколько я вам за работу должна? У меня есть деньги, вы не беспокойтесь, я могу сколько надо отдать.
- Ты, хозяйка, не сердись, - ответил ей Фёдор уважительно, как взрослой, - Денег я с тебя не возьму, они мне и без надобности. А вот я в сарае у тебя видал рукавицы брезентовые, целая связка, видать покойная Лидия Петровна припасла. Коли дашь мне одну пару, приму с благодарностью – вещь добротная, нужная. И если на будущее нужно что будет сделать – не слушай никого, мне говори, я помогу, чем смогу. Поняла?
Саша отдала то, что мастер попросил, тем более что таких рукавиц бабушка и вправду припасла, в чулане ещё связка лежала, пар десять точно.
А проводив со двора Фёдора Ивановича с женой, Саша накинула на калитку новый засов, вернулась в дом и только теперь дала волю слезам. Чуткая Зоська залезла ей на колени и пыталась облизать лицо, а Сашка неудержимо плакала, прижимая к себе ласковую кошку… вот она хоть её, Сашку, любит.
Продолжение здесь.
От Автора:
Друзья, рассказ будет выходить ежедневно, по одной главе, в семь часов утра по времени города Екатеринбурга. Ссылки на продолжение, как вы знаете, я делаю вечером, поэтому новую главу вы можете всегда найти утром на Канале.
Навигатор по каналу обновлён и находится на странице канала ЗДЕСЬ, там ссылки на подборку всех глав каждого рассказа.
Все текстовые материалы канала "Счастливый Амулет" являются объектом авторского права. Запрещено копирование, распространение (в том числе путем копирования на другие ресурсы и сайты в сети Интернет), а также любое использование материалов данного канала без предварительного согласования с правообладателем. Коммерческое использование запрещено.