Боль.
***
Анри Кокон прорывался сквозь невидимый в ночи бурелом со всей возможной для его комплекции, возраста и состояния духа энергией. Недостаточно быстро, чтобы убежать от собаки, невообразимо медленно, для смертельной схватки с лесным драконом. Его шелковая праздничная сорочка, безжалостно разрываемая колючим кустарником, оставляла лоскуты дорогой материи в искореженных пальцах растений, надеясь откупиться столь незначительной жертвой. Ужас сковал не только сердце Анри. Его ноги будто опутали тяжелые цепи. Никогда ранее, за всю свою долгую тридцатипятилетнюю жизнь, шаг не составлял такого труда для Анри. Мужчина бежал сквозь густой подлесок совершенно потеряв рассудительность. Кроме своего громко стучащего сердца он не различал никаких звуков в лесу.
Анри заметил это, когда, прямо из-под его ног, в черное небо рванулась нечто, громко крикнувшее голосом совы. Мужчина остановился наконец и попытался прислушаться, силясь сдержать сиплое дыхание.
Сердце стучало, содрогая его разодранное о ветви деревьев тело, пытаясь выскочить из груди. Когда пульсирующий звук чуть затих, Анри услышал тишину. Ничего более. Ни хруста веток, ни стона Ламиньяка, ни щебета птиц. Лишь Тишина.
Анри сделал шаг, отозвавшийся предательски громким хрустом сухих ветвей. И снова Тишина. Он повернул тело, стараясь осмотреться получше и при этом не переступать ногами - только темнота и едва различимые силуэты деревьев вокруг. Мужчина поднял голову в небо, плотно затянутое тучами. Лишь оранжево-красное, замазанное грязно-серым, пятно в зените напоминало о полной луне, которая должна была освещать лес. Анри медленно, стараясь не утратить шаткого равновесия, развернул тело обратно, балансируя дрожащими руками.
Два немигающих, светящихся золотом, глаза уставились на него из темноты замершего леса. Анри застыл, завороженный взглядом из бездны ночи. Он больше не мог контролировать свое тело. Мужчина превратился в подобие сухого дерева, закостеневшего навечно с распростертыми в стороны руками. Ужас спустился за пазуху его взмокшей разорванной сорочки. Тоненький кончик хвоста Татцельвурма нежно прошелся между лопаток Анри. Мужчина, скованный страхом, силился втянуть в себя воздух, но даже этого не мог сделать. Дракон приблизился золотистой мордой на расстояние пяти сантиметров от лица мужчины, высунул длинный, раздвоенный язык и прошелся им, начиная с макушки, по лбу, глазам, губам, шее, груди…
Анри стоял не шевелясь, в голове кружилась дневная песенка юной красавицы:
- Многие века назад, в далекой стороне,
Жила-была принцесса, прекрасна, как во сне.
Но из-за глупых страхов умерла она,
Юной и прекрасной жестоко сожжена.
Хвост Татцельвурма медленно обвил шею Анри, крепко сжав, но не перекрыв доступа воздуха в легкие. Когда шершавые чешуйки золотистой кожи дракона скользнули по закостеневшему телу мужчины, он наконец сумел совладать с парализовавшим его ужасом, но было поздно. Татцельвурм резко дернул длинным гибким хвостом, повалив обмякшего Анри на влажный опад, и быстро двинулся в чащу. Спустя десять минут, израненный, не столько ветвями, сколько собственными предчувствиями скорого мучительного конца, мужчина был оставлен в зарослях рогоза, на берегу заросшего лилиями озера. Тоненький смех и всплеск воды раздался поодаль.
Анри собрался с силами и сел на влажную почву. Он обернулся. Дракон был тут, в пяти метрах, его золотые глаза внимательно смотрели на мужчину. Тучи в небе разошлись, высвободив из плена огромную, такого же золотого, как глаза Татцельвурма, цвета луну.
Девичий, дрожащий серебром, смех раздался ближе. Анри обернулся к озеру и увидел юную девушку в тунике из тончайшей, намокшей материи, плотно прилегающей к ее хрупкому телу, подчеркивающей манящие розовым выпуклости груди. Она стояла по пояс в воде, освященная мерцающим светом луны. Длинные белоснежные волосы, украшенные лилиями, растекались по едва трепещущей глади озера.
- Здравствуй милый, - сказала девушка, подходя ближе.
Анри не мог вымолвить ни слова. Вид полуобнаженной красавицы из озера пугал не меньше, чем сидящий рядом дракон.
- Ну что же ты, - проговорила она и снова засмеялась, - иди сюда, я тебя жду, посмотри какая я.
Девушка начала подходить ближе. Из воды показались округлые бедра, плотно обтянутые прозрачной материей. Анри не мог оторвать глаз от темнеющего треугольника между ними.
- Я тебе нравлюсь? – спросила она и присела на землю рядом с Анри. Ее круглые колени маняще раздвинулись, блестя стекающими каплями воды.
- Кто ты, - едва смог выговорить теряющий рассудок Анри, в то время как красавица крепко обвила его шею ледяными руками.
- Я Зелигена, - прошептала она и засунула длинный ледяной язык в ухо мужчины.
- Я залюблю тебя до смерти!
Девушка толкнула Анри в грудь, повалив на землю, и запрыгнула на него сверху. Она сорвала с себя мокрую тунику, обнажив белоснежное, упругое тело. Розовые соски ее круглой груди уставились на Анри, заворожив, как до этого заворожили глаза дракона.
- Я залюблю тебя до смерти, - прошептала Зелигена, склоняясь над едва живым мужчиной. Затем ее холодные губы коснулись плотно сжатых губ Анри. Твердый язык лесной феи проник в рот мужчины и двинулся дальше. Анри попытался вырваться, чувствуя его холод глубоко в гортани. Зелигена наступила ступнями на руки мужчины, намертво приковав их к влажной почве, проникая все глубже в существо человека, вбирая его жизнь в себя. Анри в ужасе поднял глаза, чтобы не видеть почерневшее от похоти лицо девушки, жадно пьющей его жизнь, и увидел дракона, теряющегося в глубине леса. Его блестящая золотом чешуя, стала последней, увиденной Анри картинкой из этого мира. Холодные руки подруг Зелигены, заскользили по его распростертому телу, жадно щупая теплую плоть.
***
- Дорогая моя, - воскликнула Нинон, крепко прижимая любимую внучку к себе, - жива, слава Богу!
- А что с нами сталось, матушка Нинон? Я выспалась необычайно. Отчего мы тут? Почему не пошли домой? Я вся в грязи и траве!
Зоэ заговорила быстро и возбужденно, делясь впечатлениями наступившего утра и пытаясь разгадать все странности ночи разом.
- Ты что же, не помнишь ничего? – удивилась Нинон.
- Помню, конечно, - весело рассмеялась Зоэ, - помню ночной лес, шабаш лесных Хозяев, дождь, луну, озеро…
Зоэ задумалась.
- Я не помню, как оказалась тут, что было между дождем и озером ночью…
Девушка замолчала, силясь восстановить утерянные в памяти моменты.
- Помню озеро и фею, - Зоэ удивленно посмотрела на бабушку.
- Мы были на озере? Мы видели фею? – огромные зеленые глаза девушки тревожно взглянули в опечаленное рассказом внучки лицо женщины.
- Нет, моя дорогая, - Нинон судорожно пыталась придумать правдивую ложь, - Мы просто уснули тут, в тени платана, прячась в его ветвях от дождя.
- Мне все приснилось, Бабуля? Неужели бывают такие яркие сны?
- О, моя дорогая! – воскликнула Нинон, - сон в лесу дарит самые незабываемые сновидения, - женщина увидела увядшую лилию, спрятавшуюся в волосах внучки, - иногда они кажутся нам реальнее настоящих событий, но это только лишь красочный сон.
Нинон выдернула собравший лепестки цветок из кудрей девушки и отбросила его подальше.
- Ты слышишь, милая? – Нинон развернула веснушчатое лицо Зоэ, следящей за полетом увядшей лилии, к себе, - это яркий и красочный сон!
- Какой же это сон, бабуля, вот ты только что лилию выбросила!
- Тебе показалось.
Нинон сняла с шеи золотой медальон, хранящий в себе портрет умершей дочери, и начала раскачивать его перед лицом испуганной внучки.
- Посмотри внимательно, какой он красивый, - глухо заговорила Нинон.
- Ба!
- Не спорь! – отрезала женщина, - смотри на медальон! Он раскачивается так же плавно и медленно, как волны на глади озера. Он раскручивается по спирали, а потом закручивается, погружая тебя в сон.
Нинон увидела, что взгляд внучки потух, внимательно следуя за качающимся золотым сердечком.
- Сон закручивает тебя к озеру и раскручивает к платану, но это только сон.
Веки Зоэ потяжелели, закрывая сверкающим медальоном реальность утра.
- Пора вставать, - неожиданно громко воскликнула Нинон и хлопнула в ладоши. Зоэ встрепенулась, удивленно глядя на бабушку.
- Что это было? – спросила девушка, в недоумении потирая глаза руками.
- Сон, все это один длинный и удивительный сон, - ответила внучке Нинон.
- Давай поскорее собираться, травы испортятся, если их не разложить на просушку в ближайшее время.
Все еще заторможенная качающимся маятником,Зоэ медленно поднялась на ноги, развернулась, и направилась в сторону дома, выбрав путь не раздумывая, но совершенно верно.
- Постой-ка, моя птичка, давай сначала оденемся и уберем твои волосы.
Большая мамочка набросила жакет на внучку, ловко затягивая шнуровку на талии девушки. Женщина разгладила складки на голубой, покрытой зеленовато-серыми пятнами, оставленными травой,юбке Зоэ. Она отошла подальше, чтобы внимательно рассмотреть растерянную девушку.
- Все? Можем идти?
- Не торопись Зоэ, надо убрать волосы. Где твой куафф?
- Я не знаю, ба.
Нинон вспомнила, что чепчик вырвал из ее рук вызванный внучкой ветер и осмотрелась.
Кружевного куаффа нигде не было.
- Пойдем, ба, скоро настанет день.
- Да-да, дорогая, но нам надо найти куафф. – растерянно проговорила Нинон, озираясь по сторонам, - без него уходить нельзя.
Полчаса поисков чепчика дали возможность не предполагающей грядущей напасти Зоэ познакомиться со всеми обитателями леса, живущими вокруг раскидистого платана, и заложили глубокие складки скорби, протянувшиеся от крыльев носа Нинон книзу, дальше печально опустившихся уголков губ, которым уже не суждено было распрямиться никогда.
- Большая Мамочка, - законючила девушка через полчаса, - пойдем домой! Ну его, этот чепчик!
Нинон присела у платана, вжавшись в него, как ночью, но предчувствие беды, повисшее в воздухе черным облаком, оказалось гораздо страшнее, чем увиденное ранее обращение Зоэ в Татцельвурма.
- Зоэ, - спросила Нинон, погруженная в воспоминания ночи, - а что твой друг, тут?
- Нет бабуля, его нет с нами.
- Может быть все еще обойдется, раз твоего друга нет? - спросила с тоской женщина саму себя.
- Ну конечно обойдется, Gran Maman! Отчего так тревожиться?
- Это был чепчик твоей матери, - растерянно проговорила Нинон, погруженная в ужасныепредчувствия.
- Значит, пришло время его потерять, бабуля, сколько можно хранить старое!
Нинон потихоньку начала успокаиваться. Она посмотрела на веселую внучку, убеждая себя в лживости глупых предвидений.
- Хорошо, «mon petit oiseau», но ты сама свяжешь новый!
- Ах, бабуля, это нечестно! – со смехом воскликнула Зоэ.
- Еще как честно, - стояла на своем Нинон, - или ты вяжешь новый, или мы остаемся тут, до тех пор, пока не найдем чепец моей дочери!
- Свяжу, милая Нинон, успокойся. – Зоэ обняла бабушку, пытаясь подбодрить совсем поникшую женщину.
- Хочешь сделать из меня рукодельницу и, хотя я вовсе не люблю этого, для тебя, моя родная, сделаю.
Женщины закончили наконец поиски и сборы, набросили туго набитые мешки на плечи и поспешили домой, по едва различимой в высокой траве тропке.
Яркое солнце нежно ласкало кожу, робко выглядывая в просветы листвы. Женщины шли по звенящему жизнью лесу. Птички мило щебетали, рассказывая о том, как прекрасен мир…
….Продолжение следует …..
Начало тут!!!