Стоило зайти в подъезд дома как на Игоря дохнуло холодом и сыростью. Здесь всегда было так независимо от времени года и температуры. Казалось, что ты внезапно очутился в подвале. Поднявшись по старой скрипучей лестнице на площадку, он нашарил в кармане дверной ключ и отворил дверь. Дом встретил его тишиной. Мать до вечера пропадала на работе. Игорь даже не представлял, как они перебиваются и что им приходится претерпевать, чтобы раздобыть хоть что-нибудь на ужин. К счастью, у них еще было достаточно припасов с зимы, хотя картошка в подполе уже проросла сетью белых длинных ростков, требуя срочно высадить ее в грунт.
Игорь швырнул сумку с тетрадями и учебниками на кровать, посмотрел на часы и подтянул гирьку на цепи повыше. На кухне в холодильнике его ожидала кастрюля с холодным супом. Он поставил ее на газ и уселся на табуретке перед окном. Во дворе малышня возилась в песочнице, лепила куличи из песка и играла в машинки. Мальчишка лет пяти ездил по двору на детском велосипеде «Мишка», беспрестанно теряя равновесие и падая на бок, но снова вставая и седлая своего железного коня.
Когда-то и он мечтал вот так после школы кататься по двору на велике, но теперь все изменилось. Его больше не прельщала трещотка на велосипедном колесе или игра в мяч с соседскими ребятами. Сам воздух стал другим, в нем явственно чувствовались перемены.
Когда суп закипел, Игорь налил себе тарелку и взял из хлебницы кусок чёрствого ржаного хлеба. Признаться откровенно, суп он особенно не любил, но сегодня на обед не оказалось ничего другого, поэтому он почистил головку лука и стал есть суп вприкуску, макая лук в солонку.
Неожиданно за окном громыхнуло – с запада к городу подкралась гроза, но не смогла преодолеть реку и пошла вниз по течению, лишая прожаренные солнцем высохшие дома и улицы живительной влаги.
Расправившись с супом, он налил себе индийского чаю, на коробке которого можно было рассмотреть слона, и взял из вазы пару карамелек. Конфеты всегда были на столе редкостью, а уж шоколадные появлялись только по большим праздникам, таким как Новый год или День рождения.
На столе в комнате он обнаружил записку от матери, талоны и деньги. Нужно было сходить в магазин и отовариться, иначе талоны бы пропали. Игорь подхватил авоську, засунул деньги и талоны в карман, надел ботинки и вышел на улицу. В другом кармане он нащупал конфету, которую хранил уже вторую неделю. Он вытащил ириску «Золотой ключик», развернул липкую обертку и сунул конфету в рот. Обычно ириски не жаловали, они напоминали смолу, которую невозможно прожевать. Казалось, что оторвать ириску можно только вместе с зубами, но конфета была долго играющей – ее можно было жевать целый час.
Едва он вышел из дома как нос к носу столкнулся с соседкой по лестничной площадке – Светкой. Выглядела та, по мнению всех местных женщин, как девушка легкомысленная, потому как никогда не выходила на улицу не накрашенной и без своей джинсовой мини-юбки. Сейчас ее образ дополняла черная безрукавка и красные лосины. Щеки аллели румянами, глаза были подведены черной тушью, губы бледно-розовой помадой, а в мочках ушей золотые серьги-конго, которые Светка вряд ли могла себе позволить. Она улыбнулась соседу, взмахнув начесанной челкой и выпорхнула из подъезда, засеменив на высоких каблуках к малиновой «шестерке».
– Шалава, – прошипела ей вслед баба Клава, присматривающая за внуком. Она сидела на лавочке перед домом и наблюдала, чтобы ее малолетний внук не совал в рот грязные руки, но с появлением Светки тотчас перевела все свое внимание на непутевую девушку, которая, по ее мнению, выбрала путь недостойный юной комсомолки.
Но Светке было наплевать на мнение бабы Клавы, она демонстративно надула большой пузырь из жвачки и помахала сплетнице ручкой из приоткрытого окна автомобиля. «Шестерка» сорвалась с места и скрылась за поворотом, выехав со двора на дорогу.
– Такие хорошие родители, а воспитали такую дочь, – сокрушалась баба Клава, обращаясь к Игорю, который с завистью смотрел на новый автомобиль. Он не разделял мнения старшего поколения, считая, что сейчас все изменилось и нужно принимать новое как данность, хотя в этом новом порой было столько плохого, что старшее поколение ужасалось, но неокрепшим умам все казалось романтичным и прекрасным.
Не дослушав размышления старушки, Игорь побрел к магазину, где уже издалека можно было разглядеть огромную очередь, выходящую прямо на улицу. Люди стояли вместе с детьми, а женщины постарше ютились на скамеечках, устав от бесконечного стояния на своих двоих. Только в очереди люди могли выместить всю злобу к тому строю в котором сейчас жили. Они напропалую ругали Правительство, Горбачева и его непутевый кабинет министров, который никак не мог справиться с насущными проблемами.
Узнав, кто крайний, Игорь занял свою очередь и за его спиной почти сразу выстроилось еще несколько человек, которые тотчас стали расспрашивать друг друга, что еще могут выкинуть сегодня в магазине и когда прошел слух о куриных окорочках, то народ заволновался пуще прежнего. «Ножки Буша» стали любимым лакомством граждан бывшего Советского Союза, будто до этого времени в стране вовсе не продавали курятину. У народа внезапно сложилось такое странное впечатление, что все сделанное на Западе имеет знак качества, когда свое родное вдруг стало казаться невкусным и неполезным.
Рядом с магазином один из первых коммерсантов открыл небольшой ларек, в котором можно было купить заграничные сигареты, шоколадные батончики, жвачку, газировку, но стоило все немалых денег.
Например, при средней зарплате в 500 рублей, банка газировки «Фанта» стоила 6 руб. 50 коп., жвачка «Турбо» – 50 коп., некоторые и по 1 руб., батончик «Сникерс», «Марс» и «Твикс» от 50 коп. до 1 руб. 50 коп. Цены на многие вкусности коммерсанты устанавливали сами, поэтому они здорово плавали.
После проведения Павловской реформы зарплаты граждан едва ли выросли на 15 процентов, тогда как продукты подорожали на порядок, не говоря уже о том, что к лету 1991 года они вовсе исчезли с полок магазинов. Люди совсем не понимали, что происходит, но были твердо уверены, что рано или поздно все образуется. Привыкали к новым реалиям, еще не зная, что дальше будет намного хуже.
Игорь проторчал у магазина до шести часов вечера, затарившись по талонам, и заковылял с полной авоськой к дому. Ноги нестерпимо гудели от долгого стояния. Обычно этим занималась мать, но сегодня она была занята.
Дома снова никого не было, поэтому он сгрузил авоську на стол и стал разбирать продукты, которые удалось сегодня достать, но похвастаться было особо нечем – буханка черного, батон, килограмм сахара, пачка масла, литровка молока да 300 г. вареной колбасы. «Ножки Буша» ему не достались, к тому моменту, когда подоспела его очередь, все уже раскупили.
Он отрезал кружок колбасы и сделал себе бутерброд. Затем решил, что негоже есть всухомятку и налил себе чашку чаю. Быстро расправившись с бутербродом, он взял кусок белого хлеба, намазал его маслом и посыпал сахаром. За неимением конфет такой чудной бутерброд стал настоящим лакомством.
Левая нога разболелась не на шутку. Она распухла и стала похожа на полено, поэтому Игорь решил немного полежать на старом продавленном диване, положив опухшую конечность на подлокотник. Мгновенно вспомнились дни, проведенные в больничной палате после аварии, когда его сломанную ногу установили на растяжку и в такой неудобной позе он провел целый месяц, ожидая пока кости срастутся. Один неосторожный шаг на проезжую часть, чуть не стоил Игорю жизни. С тех пор прошло два года, но визг тормозов до сих пор стоит у него в ушах. Так он и стал хромым. Кости срослись правильно, но боль почти не отпускала, иногда становясь такой нудной, что хотелось выть. Все обследования показывали, что в целом с ногой все в порядке, но на поверку боль никуда не уходила, лишь иногда оставляла Игоря на непродолжительное время, но вскоре возвращалась вновь.
В замочной скважине послышался скрежет и дверь распахнулась. Уставшая мать переступила порог и бессильно села на стульчик под вешалкой, скидывая с ног туфли.
– Игорь, ты дома?
– Да, мам, – он выглянул из своей комнаты, где только что закончил пересчитывать свои сбережения, любовно спрятанные в небольшой шкатулке. Игорь копил на джинсы и собирался приобрести их до Нового года, чтобы щегольнуть перед ребятами, но пока ему не хватало еще половины нужной суммы.
– В магазин сходил? – она положила женскую сумочку с кошельком на тумбочку и встала со стула, направляясь на кухню. Игорь рассказал, что сегодня удалось раздобыть и мать, переодевшись в домашний халат, начала колдовать над ужином.
– Как в школе? – она ловко чистила картофелины и бросала их в мойку, намереваясь поджарить ее на ужин.
– Ничего, – Игорь застыл в проеме кухонной двери, следя за руками матери. – Я после ужина с Сашкой в парк собираюсь.
– Только не допоздна, – она бросила на сына тревожный взгляд, – сам знаешь, кто там у нас в парке собирается – пьянь да хулиганы.
Игорь пожал плечами, не собираясь спорить с матерью, потому что ее все равно невозможно было в чем-либо убедить и снова скрылся в своей комнате. Взял с полки недочитанную книгу и погрузился в выдуманный автором мир.
Большую часть времени он проводил с матерью, отец все время пропадал в рейсах, и мама очень за него переживала, выслушивая от отца очередную историю с дороги, где нередко водители пропадали вместе с грузом и машиной. Каждый раз отец приезжал с рейса мрачнее тучи, явно скрывая от супруги подробности своей непростой работы. Он часто баловал Игоря, привозя ему из других городов редкие сладости или вещи, но сейчас дефицитные товары стали на вес золота.
Отец должен был приехать завтра, поэтому Игорь вместе с матерью ужинал в тишине на кухне. Мать, решила нарушить звенящую тишину и включила радиоприемник «ВЭФ», привезенный отцом из Саратова. На счастье, по радио передавали какой-то радио спектакль, но Игорь не вслушивался в историю, быстро работая вилкой и уплетая жареную картошку с колбасой.
– Работать летом собираешься? – мать исподлобья взглянула на сына и тот, помедлив, кивнул, подумав, что, пожалуй, это единственный способ заработать на джинсы. – И где?
– Не знаю, – Игорь пожал плечами, – может вагоны с Сашкой буду разгружать.
– А как же нога? – тотчас забеспокоилась мать.
– Да все нормально, – не моргнув глазом соврал Игорь, – почти не беспокоит.
– Все же подумай, – мать не настаивала, но он сам отлично понимал, что уже достаточно взрослый, чтобы сидеть на шее у родителей в такие непростые времена.
– Хорошо, – Игорь принялся дуть на дымящийся чай, карамель в вазе закончилась.
Игорь после ужина помыл посуду, а мать уселась с газетой перед стареньким телевизором марки «Рекорд», который беспрестанно рябил и требовал удара молотком по корпусу. Каналов было всего два, но смотреть вечером оказалось особо нечего, но Игорь уселся рядом, ожидая, когда Сашка зайдет за ним и они вместе пойдут в парк.
Санька объявился в половине восьмого. Он робко постучал в дверь и на пороге возник Игорь, уже давно готовый к прогулке.
– Ты чего так поздно? – заволновался Игорь, думая, что что-то стряслось.
– Да батя чудил, – виновато потупился друг, – опять под мухой домой завалился. Ты же знаешь какой он бывает, когда переберет. Устроил скандал, начал руки распускать.
Сашка продемонстрировал другу синяк на плече.
– Сейчас уснул вроде, – он тяжело вздохнул. – Пойдем?
Игорь снял с вешалку ветровку, испещренную цветными ромбами и быстро вдел руки в рукава, сунул ноги в ботинки и сказал матери, что ушел гулять.
– Может в видеосалон? – Санька, загремел мелочью в кармане и выудил на свет 50 копеек. – Мда, салон отменяется, там вход по рублю.
– У тебя тут только на две жевки, – обычно Игорь угощал товарища, но сегодня решил, что стоит немного ужать расходы.
– Давай хоть по мороженке, – Санька почесал затылок и спрятал деньги в карман.
Вечерняя прохлада накрыла город. На улицу выбиралась молодежь, одетая так пестро, что порой рябило в глазах. Девчонки красились очень ярко, подчеркивая глаза и губы, парни в основной массе ходили в спортивных костюмах, изредка попадались ребята в кожаных куртках, но те еще только входили в моду.
В парке разбитная молодежь веселилась, катаясь на каруселях. Влюблённые парочки предпочитали качаться на «лодочках», а малышня резвилась на «ромашке» и «паровозике». Из магнитофона надрывался Шатунов с песней «Белые розы», Комбинация с «Бухгалтером» и Алена Апина с песней «Ксюша».
Друзья уселись на лавочку под высокими соснами и уплетали пломбиры, купленные на деньги Сашки.
– Здарова, – проходя мимо них, школьный приятель остановился и протянул им руку, – отдыхаем?
– Дурака валяем, – Сашка был не в настроении.
– А чего без девчонок? – приятель ухмылялся.
– Денег нет, – выдал Санька, доедая мороженное.
– Кто сейчас без денег, тот без девчонки, – выдал глубокомысленную фразу парень и пошел дальше.
– То же мне, удивил, – Санька проводил парня уничижительным взглядом.
Они молча сидели и смотрели как парочка все выше и выше раскачивается на качелях. Парень явно хотел впечатлить свою зазнобу, а у той захватывало дух, и она не могла скрыть своего восторга.
– Счастливчик, блин, – Санька плюнул под ноги.
К огороженной сеткой-рабицей территорией подошли девушки из другой школы и у Сашки тотчас проснулся нездоровый азарт. Они были одеты в мини-юбки и модные футболки с принтом. Заиграла группа Мираж «Музыка нас связала» и они не удержались от того, чтобы начать танцевать, весело смеясь.
– Пойду штурмовать женские сердца, – решился Санька, поднимаясь со скамейки.
– И что ты им предложишь, – Игорь не разделял уверенности товарища, что тот сможет их хоть чем-то заинтересовать, – два кусочека колбаски?
– Зануда ты, – хмыкнул Санька и направился к девушкам. Игорь хотел понаблюдать, что произойдет дальше, но обзор тотчас перекрыли два паренька, которые были явно старше.
– Че, пацан, на тёлок зыришь? – судя по деревенским лицам, к нему решили пристать местные гопники – учащиеся профессионального училища, будущее плотники и слесари. «Птушники» нередко промышляли грабежом и разбоем, получив прозвище «гопники».
– Шли бы вы, ребятки, – Игорь хотел встать, но один из верзил положил ему руку на плечо, будто приказывая сидеть на месте.
– Ты че, баклан! Борзый че ли? – сотоварищ гопника решил, что нужно обострить конфликт.
– Да не, он мужик спокойный, – за их спинами нарисовался Санька, потерпевший крах при знакомстве с барышнями, но сейчас у него появился шанс отыграться за фиаско, – а вот я – борзый.
Они как по команде повернулись к Саньке и оробели – с таким сппавиться будет не так просто, но давать заднюю было стрёмно.
– Не кипишуй, братан, попутали малька, – затараторил самый говорливый, бочком продвигаясь к деревьям и глазами стреляя в товарища, всем своим видом показывая, что сейчас стоит погасить конфликт в зародыше, чтобы не огрести люлей.
– Бывает, – Санька улыбнулся своей самой лучезарной улыбки, хотя Игорь знал, что еще мгновение и он не сможет себя сдержать. Это поняли и гопники, поспешившие ретироваться.
– Развелось гандонов! – в сердцах выпалил Сашка, хотя в глубине души жалел, что не успел почесать кулаки.
– Я уж думал ветровку снимут, – Игорь с облегчением вздохнул. Он, в отличие от своего товарища, не отличался ни ростом, ни силой.
– Эти упыри только мелочь с шантрапы трясут, – Санька плюхнулся на скамейку рядом с Игорем, – а как дело доходит до драки, то сразу в кусты, если только не толпой – тут они короли.
По одной из асфальтовых дорожек пролетела бежевая девятка. Она затормозила у одной из лавочек и из салона тотчас высыпала шумная компания. Магнитола надрывалась хитами Цоя, ставшими настоящей классикой после смерти исполнителя. Молодые мужчины с бутылками «Жигулевского» уселись на скамейку, лапая руками своих зазноб, которые громко смеялись и шлепали ладошками по рукам слишком много позволявших мужчин, но все понимали, что это всего лишь игра и все действо доставляет немалое удовольствие обеим сторонам.
– Бандосы, – Сашка знал, о чем говорит, эти ребята недавно заявились на завод, где работал его отец. В тот визит, рабочим пришлось самим отбивать начальство у этих ребят, пытавшихся вывезти директора в лес, чтобы в будущем прибрать завод к рукам. Вооружившись ключами и железными прутами они здорово отделали местную братву, которая позже, в отместку, сожгла один из цехов.
– Пошли-ка от греха подальше, – Саньке было противно наблюдать за этими людьми, не желавшими зарабатывать честным трудом.
Игорь вернулся домой в половине десятого. Мать еще не спала, он заметил ее озабоченность, но не стал ничего спрашивать. Мать смотрела телевизор, но, казалось, она совсем не замечает, что происходит на экране.
– Ты чего? – он коснулся ее плеча, и она будто очнулась от забытья.
– В новостях показывали, что в Литве беспорядки, – она тревожно взглянула на сына.
– Пойдем спать, – он обнял мать, помог ей подняться с дивана и проводил в ее комнату.
Сам Игорь спал в комнате, где стоял телевизор. Он выключил «Рекорд», расстелил белье на диване и улегся спать, но сон не шел. Мать ворочалась в постели в соседней комнате и тоже никак не могла заснуть.
Что-то мерзкое, склизкое заворочалось у него внутри, словно большой темный червяк, душивший его горло. Радужное будущее превращалось в непредсказуемость, планы рушились на глазах, мечты разбивались вдребезги.