Глава 12.
Незаметно подкралась осень. Незаметно потому, что сентябрь был на удивление теплым и сухим. Листья на деревьях оставались весь месяц зелёными, в палисадниках, не подозревая, что на календаре уже давно осень, пышно цвели розы, георгины, астры.
Даже у Петровых в этом году скромные рудбекии, именуемые в народе золотыми шарами, радовали своих хозяев до самого ноября. Глядя на такую роскошь в природе, Ларочке, а тем более Мишане, в школу ходить и сидеть дома за учебниками совсем не хотелось. Лара с подружкой добирались из школы до дома по нескольку часов. Напротив средней школы, рядом с кинотеатром "Спутник" стоял ларек. В нем продавались очень вкусные (для проголодавшихся учениц) песочники в виде цветка, обсыпанные розовым сахаром, и лимонад. Песочник стоил пять копеек, стакан лимонада три. А рядом в магазине в отделе "Бакалея" можно было купить брикетики "Какао с молоком и сахаром". Выпив по стакану лимонада с песочником, подружки принимались грызть брикетик, рассчитанный на стакан кипятка. Но зачем какой-то кипяток и где его взять? Так, без воды вкуснее. Стоило лакомство шесть копеек. Были ещё брикетики "Какао со сливками", но дороже, причем в два раза, а по вкусу почти такие же. Только деньги зря потратишь. От прилипчивого Мишани, девочки старались улизнуть, дав ему какое-нибудь поручение. Он плелся за хлебом, а Ларочка с Люсей бежали в парк кататься на качелях и есть лох. Мало, кто знает, что это такое. А это рослый кустарник с длинными серебристыми листочками и такого же цвета маленькими плодами с косточкой внутри, сладковатые на вкус. Все растение похоже на облепиху, только плоды другие, но так же плотно сидят на ветках.
Некоторые были очень сладкими и прозрачными от спелого сока. Подружки, нарушая запреты родителей, почти каждый день паслись в длинном парке или сквере, протянувшимся через весь городок. И ведь ни животы, ни что другое не болело от немытых плодов (ягодами их назвать язык не поворачивается). Лох он и есть лох. А дома дожидались борщ и котлеты, какао, уже не в брикетах, а в кастрюле. Но домой идти категорически не хотелось, когда на улице такая красота.
И вот пришел конец и этому затянувшемуся великолепию. Полетели бабочками жёлтые листья. Захолодало. Лара нарядилась в новое вишневое пальтишко и невиданной красоты такого же цвета шапочку, Мишаня в тёмно-синий утепленный плащ с поясом. У Нины Петровны было пальто, сливочного цвета, почти белое, с мягким ворсом, и с широкими укороченными рукавами, шляпка с вуалькой и длинные перчатки почти до локтя. А Илья достал из шкафа серое ратиновое пальто и велюровую шляпу. Он тоже был модником. Вот такая нарядная семья. Угнаться за ними было невозможно. И где только доставали всю эту роскошь?
В середине октября в субботний день, когда у Нины Петровны был законный выходной, Лара прибежала из школы взбудораженная.
- Мамочка! Я буду выступать в Доме Культуры на Седьмое ноября! У меня слова в приветствиях. А ещё я буду цветы вручать ветеранам. Представляешь? У всех по одному отрывку, а у меня целых три! Я начну, потом в середине скажу, а потом в самом конце со всеми хором.
- Значит два четверостишья у тебя. Ах, ты хвастунишка. Ну, расскажи мне, что ты там будешь декламировать.
- Я ещё не выучила, нам только сегодня раздали слова, - поступила глазки Лара, а потом снова оживилась:
- И Мишаня будет в монтаже участвовать. Только он со всеми хором говорить будет, отдельных слов ему не дали. Ещё забудет.
- Ну, уж и забуду? Ничего я не забуду. Просто у меня голос тихий. Это ты привыкла вопить, как сирена пожарной тревоги, как недавно у нас в школе, - донесся из коридора обиженный голос Миши.
- Лара, а у вас в школе пожар был? Почему я ничего не знаю? - нахмурилась мать, разливая борщ.
- Да нет, тревога была учебная. Выбежали во двор, постояли минут двадцать и снова на уроки.
- Ну, и хорошо. На праздник все вместе пойдем с папой, а я новое платье надену наконец-то, - обрадовалась Нина Петровна.
Дата была круглая, знаменательная - пятидесятилетие Великого Октября. Накануне, шестого ноября в городском Доме Культуры было торжественное заседание, вручение наград и праздничный концерт. Но сидеть в новом платье из ткани креп-польский цвета прелой вишни рядом с мужем у Нины не получилось. Он был в президиуме, дети выступали с приветствиями и тоже находились где-то за кулисами. Нина сидела одна. Прозвенел звонок и в зале наступила тишина. В глубине сцены стоял длинный стол, покрытый кумачом, за ним сидели все местные начальники, среди которых был и Илья Сергеевич. Слева стояла, как обычно, трибуна с графиком и стаканом на ней. На заднике красовались огромные цифры 50. Председатель президиума поднялся поздравил всех с праздником. Вдруг сзади все услышали звуки горна и барабана. Это вышли пионеры в белых рубашечках и алых галстуках. Они поднялись на сцену и выстроились перед столом президиума.
Звонкий голос Ларочки разорвал тишину. Она говорила так выразительно, так вдохновенно, что у Нины Петровны выступили слезы на глазах, да и не только у нее одной. Илья, глядя на спину собственного ребенка, ушам не верил, что она так может. Из зала ещё две пары глаз пожирали разрумянившуюся девочку, похожую на ангела.