Мир во время ядерной зимы суров и беспринципен. Мертвецы и полуночные твари правят на поверхности. Трое молодых парней отправляются в будничное путешествие к торговому центру. Вирус не каждого превращет в монстра, случается, что человек выживает. Кто выстоит люди против мертвецов или между выжившими снова вырастающие противоречия раскалывают общество.
Глава 8 Спасение Монеты
На улице странным образом потеплело. Холодный ветер стих и, казалось, запахло весной. Так показалось Брокеру, он помнил ещё апрельские дни, когда тёплые порывы ветра приносили надежду, что зима уже скоро закончится. Шелест сказал, что давно не наблюдал за температурой. Термометр, как правило, погодники выносили на улицу каждый день. Сегодня точного прогноза нет, да и не будет. Товарищи снова возвращались к станции «Пушкинская». Необходимо было поговорить с бывшими жителями «Маяковской». Брокер размышлял, захотят ли люди вернуться, и что им наговорил Петрович. Сам сказал, что лишние рты ему не нужны, однако из его владений уходить никто не собирался.
То и дело, из-за домов на протяжении всего пути, появлялись небольшие группы мертвецов и одиночек. Без Короля они не так опасны, рассуждал про себя Шелест. Смотрел в оба, как и Микки.
– Интересно, как там малая, – подал голос Прыщ. – Что ни говори, но она ребёнок.
– Это да, – согласился Брокер. – Тоже волнуюсь, как она там. Станция запечатана и ничего плохого не должно случиться.
– Я тоже так думаю, – ответил Шелест. Остановился и приложил палец к губам. – Слышите?
Мик глянул сначала на товарища, потом в сторону, откуда доносились голоса. Парни юркнули в подворотню и скрылись за высоким сугробом. Прыщ стиснул рукоять мачете и тихо проговорил:
– Монета.
– О чём ты там? – поинтересовался Мик.
– Она с ними, – ответил Прыщ, стянул с головы шапку и, запустив руку в снег, умыл им разгорячённое лицо.
– Ты чего? – спросил его Шелест. – Услышал что-то?
– Жарко. Температура растёт. Это хреново.
– Почему же? – усмехнулся Мик.
– Потому что тонны снега превратятся в воду, – проговорил сквозь зубы Брокер, отвечая за пацана. Он тоже ощутил, как температура лезла наверх. – Пока морозно, но что-то меняется.
Девчоночий крик разрезал тишину. Прыщ подскочил, но Шелест, дёрнув его за куртку, велел затаиться.
– Чё дёргаешься? – тихо проговорил он. Проделал в снегу выемку стволом винтовки. –Глянь туда, – велел пацану. – Видишь Монету? – Парень кивнул. Он наблюдал за тремя вооружёнными мужиками, которые толкали перед собой девушку и от злости даже зубы стиснул. – Подпустим ближе, потом и разделаемся.
Прыщ молча кивнул, понимая, что сейчас высовываться глупо. Чем ближе подходили мужчины к месту, где затаились Прыщ, Шелест, Мик и Брокер, тем лучше было видно, что эти бандюки не местные. У каждого жителя той или иной станции на рукаве куртки нашивка-шеврон. Без знаков отличия могли расхаживать мародёры из банд или пришлые. «Хотя, кому надо переться сюда, – размышлял Микки, приготовив длинный нож. – Климат тут гнилой был всегда, а сейчас мороз, да пронизывающие ветра с Финского залива пробирали до костей. Отойдут чуть вперёд, тут мы и нападём со спины», – решил он.
Говорили мужики громко, не боялись, что за ними наблюдают и всякий раз толкали Монету в спину, грязно ругались и угрожали ей. Руки у неё связаны, шла она неуверенной походкой по мёрзлому снегу. «Одна с тремя бандюками. Вот уроды. Только троньте её». –Прыщ сжал рукоять мачете и с ненавистью смотрел на конвоиров девушки о которой думал всё чаще за последние дни. Нравилась ему Таня и даже этот маленький секрет, когда только они знали имена друг друга, делал их ближе. Он уже видел тела мужиков с перерезанными глотками и, сглотнув, ждал команды.
– Твой тот, что посередине, – тихо сказал Шелест Мику. – Я беру на себя вон того, слева, Брокер справишься с другим?
– А я что? – прошипел Прыщ, не понимая, что задумал Шелест.
– Дурак. – Товарищ ткнул пацана в плечо. – Твоё дело девчонку спасти. Чтобы они её не замочили.
Мародёры вдруг остановились. Прыщ получил подзатыльник от Шелеста. Пришлось вжаться в снег и думать – заметили или нет их небольшой отряд. Услышали их голоса? Или решат, что показалось?
– Ты слышал? – подал голос один из бандитов. Второй повёл дулом автомата в стороны и пожал плечами.
– Да нет тут никого, – ответил тот, что находился ближе притаившимся парням. – Курить есть? – спросил того, что шёл посередине.
– На, – ответил его товарищ, вынимая из кармана портсигар с самокрутками. – Далеко до «Гостиного двора»?
– Ты чё Гайка, не помнишь? Уже месяц тут чалимся, а адресок забыл? – усмехнулся идущий с правой стороны невысокий бандит.
– Хрен знает. Я тот Питер помню, только сейчас всё засыпало снегом, никак не ориентируюсь. – Гайка закурил и смачно затянувшись, выпустил клуб сизого дыма. – А что с девкой делать будем, Жук?
Мужик, который шёл посередине троицы отличался более высоким ростом. Он остановился и, как показалось притаившимся парням, раздражённо вздохнул:
– Сухой разберётся. Твоё дело заказ выполнить и получить то о чём договорились.
Брокер нахмурился, не понимая для чего главе станции «Гостиный двор» понадобилась Монета.
Бандиты двинулись вперёд, а Прыщ смотрел им вслед, его так и подмывало выскочить из укрытия и расправиться с обидчиками девушки. Видя потуги товарища, Шелест положил ему руку на плечо и когда их взгляды пересеклись, приложил палец к губам. Когда чужаки отошли на более безопасное расстояние, Шелест сказал, что неплохо бы допросить этого Жука. Узнать, какие задания раздаёт Сухой и для чего ему девчонка.
По скрипучему снегу подкрадываться рискованно. Он предательски хрустел под ногами. Стрелять тоже идея не особо правильная сейчас – шуметь не хотелось, да и патроны экономить надо. Микки вдруг вспомнил склад на станции, где оружия не прибавилось совсем. Прыщ сунул мачете в ножны за спиной и вытащил два коротких ножичка.
– Для метания самое то, – тихо проговорил он. – А вот Жуку этому надо бы просто как лошади спутать ноги.
– Идея хорошая, – кивнул Шелест. – Только где взять эту штуку?
– У меня есть болас, – ответил Прыщ. – Сделал давно, потому что любил про индейцев читать.
– Болас? – непонимающе переспросил Брокер, обернувшись.
– Если говорить более точно, то – болеадорас.
Глава «Маяковской» многозначительно кивнул. Микки тоже с удивлением смотрел на то, как Прыщ копается в рюкзаке. Болас оказался завёрнутым в тряпицу – связанные ремешки между собой и камни.
– Прикольная штука, – закивал он. – А пользоваться умеешь?
– Тренировался, – ответил Прыщ.
Возобновив преследование, парни двигались каждый к своей мишени. Вооружённых бандитов обезвредить необходимо быстро, чтобы те не оказали сопротивления. Толстые бушлаты защитили бы от клинков, но вязаные шапки не закрывали наиболее уязвимое место – шею. Высокий Жук снял с шеи «Калашников» и повертел головой. Отошёл в сторону, чтобы справить малую нужду. Его товарищи курили и шутили, пытаясь завести разговор с Монетой. Жук повесил автомат на плечо и вразвалочку вернулся к спутникам.
По сигналу Шелеста действовали молниеносно и одновременно. Прыщ метнул болас, кинул профессионально. Мик не успел оценить мастерский ход пацана, бросив нож в сторону одного из бандитов. Шелест метнул клинок в другого, опрокинув бандита лицом в снег. Стреноженный словно лошадь Жук от неожиданности выронил автомат и беспомощно барахтался, даже не пытаясь сопротивляться. Монета отбросила ногой «калаш» и с улыбкой смотрела на парней, которые спасли её. Кинулась в сторону Прыща и уткнулась лицом ему в плечо.
Жук пришёл в себя от внезапного нападения, глянул на убитых товарищей и выругался.
– Не голоси, – сдержанно осадил его Шелест. – А то отправишься на корм мертвякам. Не тронем, если выберешь правильную сторону.
– Да пошёл ты, – брызгая слюной, выкрикнул Жук.
– Я-то пойду, – ответил ему Шелест, вытирая лицо рукавом куртки и показал в сторону, откуда появилось трое ходячих. – А вот ты вряд ли.
Жук истошно закричал и задёргался. Ноги его крепко связаны боласом.
– Так что спасать его? – усмехнулся Микки, разрезая верёвки и освобождая Монету.
– Да шумный больно, – отозвался Брокер. Сделал шаг в сторону, выдернул нож из шеи Гайки и, сидя на корточках, посмотрел в сторону приближающихся зомби. Двигались те медленно. Опустил нож в снег и вытер о штаны.
– Мужики, вы чего? – тихо проговорил Жук, понимая, что смерть от зубов мертвецов вещь жуткая и болезненная. – Я всё скажу. Да и говорить тут нечего.
Монета закинула на плечо автомат бандита, смотрела на него и сжимала губы.
– Спасибо ребята, – проговорила, глядя то на Прыща, то на Мика. – Мне тоже есть, что вам рассказать.
Зомби приближались и ускорили шаг, учуяв добычу и запах свежей крови.
– Эй, братцы! – завопил связанный бандит, – я-то что, я ничего не сделал! Человек я маленький, подневольный…
Прыщ, вздохнув, глянул на Брокера, тот пожал плечами, и парень, вынув из ножен мачете, двинулся в сторону ходячих тварей. Пока он расправлялся с зомби, что для сложившейся ситуации стало делом не сложным и обыденным, Шелест распутывал болас, освобождая стянутые ноги Жука. Монета, сжавшись в комок, наблюдала с восхищением за тем, как пацан расправлялся с мёртвыми. Он отбросил последнего из зомби ударом ноги, отсекая тому голову и, обернувшись, глянул на товарищей:
– Куда теперь? К Петровичу?
– В целом план не изменился, – ответил ему Брокер, расстёгивая куртку. Посмотрел в небо, которое непривычно ясное.
– Грядёт потоп, – тихо проговори Жук, потирая щиколотки, – для этого мы и вели девчонку к Сухому.
– Откуда ты? – поинтересовался Шелест. – На местного непохож.
Немного помолчав, Жук нехотя ответил, что его изгнали из банды в Царском селе. Еды почти не осталось, а он с дружками прикарманил несколько стволов, патроны и отыскав склад с провизией вместе с подельниками на тырили тушёнки.
– Когда голод затмевает всё перед глазами, человек становится зверем, – сказал мужчина и опустил глаза. Серая шапка сползла на затылок, из-под неё виднелись седые волосы Жука. Прыщ подумал, что он даже старше Брокера, только худее и на лице морщины. – Я жалею, что поступил так со своими. А Гайка и Лещ, с ними повстречался уже здесь. Они искали её, – он бросил взгляд на Монету. – Она из ваших, или вы тоже хотите найти тот самый поезд?
– Поезд? – непонимающе переспросил Брокер. Шелест и Микки, переглянувшись, пожали плечами.
Прыщ вспомнил их разговор с Монетой и с удивлением смотрел на девушку. «Неужели она что-то знает, и этот поезд существует на самом деле»?
– Это вы у Сухого спрашивайте, – буркнул мужик, – ничего бы мы ей не сделали, – он бросил взгляд в сторону Монеты, – тоже мне, защитнички.
– Рот закрой свой, – проговорил сквозь зубы Прыщ. – Знаю, какими бывают охотливыми на истории такие бандюки как ты.
Жук ничего не ответил, а Брокер глянул на часы и сказал, что им пора идти к Петровичу и что с этим перцем делать непонятно. Мик и Шелест переглянулись:
– Если от него толку нет, в расход урода, – ответил Мик, вытаскивая нож. – Даже патроны тратить на мразь жалко.
– Может, я вам ещё пригожусь? – заискивающе пробормотал Жук.
– Сказок начитался что ли? – с вызовом бросила ему Монета. – Не зайчик ты, да и мы не похожи на Иванушек дурачков. Расскажи моим друзьям лучше, как твои парни убили детей.
– Что? – непонимающе проговорил Прыщ. – Женю и Катю? – Он перевёл мрачнеющий взгляд с Монеты на побелевшего от страха Жука. – Тех мальчика и девочку, которые ещё и ранены были?!
– Да, – ответила девушка. – Этот сказал, что таскаться с малышнёй дело неблагодарное и ему заплатят только за меня.
– Вот сука, – прошипел Мик глядя на Жука. – Ну, ты и падла. Толку с него. Всё равно ничего не скажет, – он выхватил из ножен нож и подскочил к мужику. – Детей прикончить, это не по-мужски! Кто ты вообще… Что ты такое вообще?!
– Хватит на сегодня, – отрезал Шелест. Положил руку на плечо товарища. – Не будем уподобляться таким как он, и марать руки. Видимо к Петровичу отправимся чуть позже. Да, Брокер?
Глава станции понимал, что надо в первую очередь допросить этого Жука, но как же Пуговка, она там совершенно одна. К нему пришло единственное правильное решение:
– Мы должны сегодня вернуться на станцию с людьми или без. Я не хочу, чтобы с Пуговкой что-то случилось. Поэтому придётся разделиться.
– Мы с Монетой отправимся на «Пушкинскую», – подал голос Прыщ. – Петрович настроен ко мне более лояльно, чем к вам. Помните, как он развыступался, что мол, Брокер трус, бросил всех, и что у него мест на станции и так нет.
– А знаешь, пацан дело говорит, – ответил Шелест. – Вернёмся в ту квартиру, где пряталась Монета. – Он посмотрел в сторону девушки. – Дети так и остались там? – девчонка кивнула, – похоронить надо. Не по-человечески бросать их там.
Монета шмыгнула носом, сдерживая подступающие слёзы.
– Встретимся там. Время до заката есть, – сказал Брокер, глянув на часы. – А мы, покуда, потолкуем с этим насекомым.
Прыщ, кивнув, взял Монету за руку и потянул за собой, не говоря ни слова. Они шли не оглядываясь. Девушка стиснула ему руку и молчала. Он тоже молчал. Шли быстрым шагом по утоптанному снегу и не думали о том, что скажут Петровичу, что сделают, если на пути появятся мертвецы или того хуже Король со своей свитой. Наконец Монета нарушила тишину и тихо спросила:
– Мы же вернёмся на станцию?
– Вернёмся, – сухо ответил Прыщ, не поворачивая головы. В его голове роились мысли. Он думал о поезде и о том, что не сможет оставить друзей и бабушку. Потом парень вдруг представил, что и правда грядёт потоп. Погода сделалась теплее. Да и солнце над головой припекало.
– Коля, – позвала его по имени Монета. – Неужели зима эта вечная закончится.
– Наверное, – ответил он. До «Пушкинской» осталось всего ничего. Он остановился и спросил: – А что насчёт поезда? Я думал это байка.
– Не хотела втягивать тебя, – ответила Монета. – Но мне о нём ещё дедушка мой рассказывал. Я считала это сказкой, пока не наткнулась на записи. Только они на станции остались, не знаю теперь, отыщу или нет.
– Там был полный треш. На станции.
– Вы были там? – округлила тёмные глаза Монета.
– Да, – кивнул он. – И я всё боялся не успеть.
– Чего не успеть?
– Спасти тебя, глупая! – наверное, слишком громко отозвался Прыщ. Остановился и выпустил руку девушки из пальцев. Положил ей на плечи ладони и заглянул в глаза: – Никому не говори про это поезд. Проблем потом не оберёшься.
– Я уж думала, ты о чём-то другом сказать хотел, – она отвела глаза в сторону. – А о поезде уже слишком много кому известно.
– Так что он настоящий, Тань?
– Да, Коля.
Глаза парня и девушки встретились снова, он почувствовал, как краска заливает лицо. Так и стояли посередине заснеженной улицы молча глядя друг на друга.
– Можно я поцелую тебя? – спросил он хриплым от волнения голосом. Монета, улыбнувшись, кивнула и, зажмурившись, подставила пухлые губы для поцелуя. Прыщ, тоже закрыв глаза, коснулся её губ, ощущая как сердце в груди забухало. – От тебя пахнет цветами, – тихо проговорил он.
– А я никогда раньше не целовалась, – ответила Монета.
– Я тоже, представь себе, – улыбнулся парень.
– Обидное у тебя прозвище, Коля.
– Да привык я, – отмахнулся он. – Идём.
Монета снова взяла его за руку, сняв перчатку. Пальцы у него тёплые такие и держать за руку парня, который тебе очень нравится приятно. С ним ничего не страшно, рассуждала она, немного успокоившись после утреннего нападения бандитов. Сейчас эти мысли снова всколыхнули память. Монета вспомнила Женю и Катю, и к горлу подступил комок.
– Не пойму, зачем было убивать детей, – сказала она, останавливаясь. – Им бы жить и жить.
– Нам многое не понятно, Танюш, потому что мы нормальные люди, а не живодёры.
Она молча кивнула и прижалась щекой к плечу Прыща, беря его под руку. Вышли к магазинчику «Юлькины булки», и Монета улыбнулась, всякий раз кто-нибудь шутил над этой вывеской. Сейчас Прыщ не стал ничего говорить, он толкнул дверь киоска и, заглянув внутрь, убедился, что там никого нет. Проход на станцию открыт. «Главное –чтобы Петрович не ерепенился, – подумал про себя Прыщ. – А ведь он нормальный мужик. Чего взъелся тогда? Из-за Брокера что ли? Как упёртый осёл начал копытом бить».
– Никому больше о поезде не говори, Таня. – Пацан обернулся к ней и, уже не спрашивая, снова поцеловал девушку в губы. – Прости, но мне страшно за тебя. Сама понимаешь, что люди вокруг не покажут нам истинного лица.
– Не маленькая, – ответила Монета. – Понимаю. Коля?
– Что? – обернулся он, потом отодвинул кусок фанеры и мотнул ей головой. – Давай, лезь сюда.
– Коль?
– Ну что?
– Никто же не знает наших имён?
– Нет, – ответил он, шагая по лестнице в темноте. Включил налобный фонарь и приблизился к бронированной двери. – И ты никому не говори.
– Это же наш секрет?
– Конечно, – улыбнулся он темноте и забарабанил в железную дверь.
Монета обняла его и прижалась лицом к спине, обхватив парня за талию. Скрипнул засов слухового окна. В проёме появилось лицо охранника, Прыщ не был знаком с ним.
– Кто такие? – грубо бросил ребятам охранник.
– Мы со станции «Маяковская», – ответил Прыщ. – Разговор к Петровичу есть.
– Так говорят, там теперь зомбаки одни.
– Говорят много что. – Прыщ терял терпение. – Дело у меня к Петровичу. Или зассал перед пацаном и малолеткой? – Он не видел лица Тани, которая сжала губы и скрестила руки на груди. «Наверное, так надо, – решила она. – Коля знает, как говорить с подобными людьми. И всё-таки на той «Пушкинской» такие все снобы. Будто бы они лучше нас».
– Лады, – ответил вальяжно охранник. – Оружие сдайте и идите. И главное, чтобы не покусанные были.
– Да нормально всё.
Щёлкнул замок. Металлическая дверь впустила Монету и её спутника. Охранник усмехнулся, глянув на девушку.
– А я подумал поначалу, что ты мальчишка.
– Спасибо за комплимент, – отозвалась, как показалось Прыщу насмешливо, Монета, так и хотелось врезать этому тупому верзиле. Стоит и пялится на них, как на зверушек из зоопарка.
– Раздевайтесь, – неожиданно бросил он им. – Оружие на стол.
– Заняться больше нечем? – Прыщ не желал, чтобы доставали Монету и унижали подобным образом.
– А что если вы укушенные. Нам зараза на станции не нужна, – осклабился охранник. Откинулся на спинку стула и положил ногу на ногу.
– Да чтоб тебя, – замахнулся на него парень, но застыл, видя направленное на него дуло автомата.
– Или скидывайте барахло или валите отсюда.
Монета обернулась, посмотрев на Прыща и коснулась пальцами застёжки на куртке.
– Да ладно, мне стеснятся нечего, – проговорила храбрясь. Однако парень уловил в её голосе нотки страха.
Он опустил глаза, стянул с головы шапку и бросил на стол.
В маленьком помещении зябко. Прыщ смотрел на Монету со спины, хотя совершенно не хотел этого делать. Она такая худенькая, с бледной кожей, как будто фарфоровая куколка. Так и хотелось завалить этого извращенца с ухмыляющейся рожей. «Ну, ничего, ещё свидимся, мразь», – проговорил про себя парень. Самому раздеваться не стыдно. Плевать. Монета сгребла вещи в охапку и, отойдя в угол начала одеваться, на него и не смотрела. Правда краску залившую лицо не скрыть, поэтому Прыщ и злился.
– Оружие заберёте, как будете уходить, – сказал охранник, убирая сальные волосы со лба. Прыщ заметил, что у того даже испарина выступила и разозлился снова. – Процедура неприятная, но заражённые нам тут не нужны.
Парень оделся, дал осмотреть рюкзак и, оставив на столе ножи, пистолет и винтовку, мотнул головой девушке. За стальной дверью коридор. В конце тоннеля дверь, где обычно обитал Петрович. Монета коснулась руки Прыща и тихо проговорила:
– Не злись. Может он и прав.
– Тварь, – проговорил сквозь зубы Прыщ. – Ты рожу видела его? Прямо, прожигал тебя взглядом, сука.
– Ничего, – вздохнула Монета. – Не наша территория и правила не наши. Забей. Всё будет Тип-Топ.
– Угу, – кивнул пацан и, подойдя к двери с надписью «посторонним вход воспрещён», постучал кулаком по металлической обшивке.