Мир во время ядерной зимы суров и беспринципен. Мертвецы и полуночные твари правят на поверхности. Трое молодых парней отправляются в будничное путешествие к торговому центру. Вирус не каждого превращет в монстра, случается, что человек выживает. Кто выстоит люди против мертвецов или между выжившими снова вырастающие противоречия раскалывают общество.
Глава 9 Оттепель
Петрович сидел за столом в тельняшке и в тёплом жилете из овчины. Скрестив руки на груди, он хмуро смотрел на парня и девушку. Гладковыбритый череп делал хозяина станции похожим на бандита, да и сам Михаил Петрович высокий и жилистый, казалось, лишь взглядом способен подковы гнуть.
– Складно всё рассказываете, – проговорил он тихим и властным голосом, а Прыщ чувствовал, что обида на него и товарищей у главы «Пушкинской» осталась. – Только если люди сами захотят, то уйдут. Я никого не держу здесь.
– А мне кажется, что тут что-то происходит, а вы не договариваете до конца, – ответил ему Прыщ. Прищурился, словно у него в глазах имелся индикатор лжи. – Что за унижение на КПП? Зачем раздеваться заставили? – Он мотнул головой в сторону Монеты. Потом, немного помолчав спросил: – И где бабушка? Она знает, что мы живы?
Петрович, сжав губы, кивнул, а потом нехотя сказал, что народ не хочет возвращаться на «Маяковскую», и на это есть причины.
– Вы не разрешите нам поговорить с нашими? – поинтересовалась Монета. – Мы сами им расскажем всё как есть.
– Зачем? – Петрович откинулся на спинку стула, потирая жилистые руки, – не вижу смысла.
– То есть теперь никто не сможет выйти наружу? – с издёвкой в голосе спросил Прыщ, чувствуя, что начинает злиться.
– А зачем? – пожал плечами глава.
– На поверхности стало теплее, – ответил парень. – Ваши погодники разве не приносят отчёт?
– На два градуса потеплело и что? – усмехнулся Петрович, – такое бывает.
Прыщ приподнялся со стула, облокотился на стол и угрожающе глянул на хозяина станции.
– Раз мы здесь, вы не можете диктовать условия. Наши люди пока ещё не отказались от нас, и пусть скажут сами мне, что не вернутся на станцию.
Петрович медлил с ответом, и его поведение показалось странным, поэтому Прыщ спросил напрямик о том, что происходит.
– Вы что-то скрываете, Михаил Петрович?
– Я не обязан отчитываться перед вами, детишки, – с вызовом ответил ему глава станции. – Где ваши товарищи? Решили вас запустить как крыс сюда? И ты кто такой, что люди будут тебя слушать. Пацан.
Прыщ хотел, что-то ответить, но замолчал на полуслове, почувствовав руку Монеты на запястье:
– Михаил Петрович, – тихо отозвалась девушка. Она не хотела ссориться и настраивать мужчину против них.– В городе происходит что-то странное. И нас удивляет и даже настораживает то, что станции разобщаются всё больше. Теперь, когда мы должны поддерживать друг друга. Разве мы враги? У нас общая беда и нам делить что? Припасы, людей? Вы взрослый человек, а мы, как говорите, дети, но мы в одной лодке. Или вам тоже известно о том, что скоро случится?
– О чём ты, малолетка? – выпалил Петрович, и говорил он так, словно и, правда, есть что утаивать.
«Зачем, – рассуждал про себя Прыщ, понимая, что дело в том самом поезде, – куда же он отправится? Разве есть путь, ведущий куда-то в другие земли, где мы сможем жить спокойно»?
– Извините, если мы повели себя грубо, – внезапно проговорил спокойным тоном парень. – За эти дни многое случилось, мы потеряли людей, и мне бы очень хотелось поговорить с бабушкой. Это вы можете позволить нам?
Петрович закинул руки за голову и задумался. Человеком он был строгим, но не обидчивым. Знал, что малолетки сейчас дерзкие и не всегда уважительно относятся к старшим. «Наша вина, что воспитание перекладываем на общину, – рассуждал он про себя, – но миндальничать с этими отпрысками не хочу». Он вздохнул, и на его лице читались мысли, что ему совершенно не хотелось пускать ребят на станцию.
– Прошу вас, – Прыщ вдруг с мольбой посмотрел на главу. Монета даже удивилась такой внезапной перемене в своём друге. – Я просто скажу ей, что жив и у меня всё хорошо.
Взгляд мужчины немного потеплел. «Да что они могут, детишки, – решил он, – от них ожидать только лишь тявканье, да и больше ничего».
– Хорошо, – внезапно согласился он. – Только не наводите смуту и не ведите разговоры о том, чтобы люди покинули станцию.
– Ладно, – ответил он, – просто не пойму, почему вы лишаете людей выбора?
– Выбора? – скривил губы Петрович. – Знаешь такое понятие, как всеобщее благо, сынок? – Прыщ молча кивнул. – Так вот не задавай вопросов, я решил по-своему и не тебе, пацану, объяснять причину моего решения. Если вы захотите остаться, пожалуйста. Все, кроме твоих дружков могут примкнуть к нашей колонии. Ты и девчонка. А тех ублюдков я видеть не желаю.
Прыщ не стал спорить, понимая, что это бесполезная трата времени. В кабинет хозяина станции «Пушкинская» вошёл тот самый охранник, обыскивающий их. Монета сжала губы, так и хотелось врезать этому извращенцу.
– Отведи их к Марии Ивановне, Брагин, – велел ему Петрович. Ребята последовали за парнем, а глава окликнул охранника и добавил: – У них есть час. Потом проводишь к выходу.
– Хорошо, Михаил Петрович, – кивнул Толик. – Будет сделано.
– И впредь, если кто проходит проверку, сообщай мне, – охранник глянул в сторону Монеты и сально улыбнулся. – Понял, Толя?
– Так точно, Михаил Петрович, – ответил он.
Монете показалось, что Петровичу не понравилось, что этот Брагин проводил досмотр по личной инициативе. А может всё и не так. Она старалась не думать о том взгляде, с которым охранник смотрел на неё. На самом деле, девушке в тот момент было и стыдно и страшно, но она старалась не показать виду. Ведь страх развязывает таким уродам руки.
Вниз спускались на эскалаторе. Там не просто площадка с палатками, а выстроился настоящий город. Прыщ по-настоящему позавидовал, как тут здорово устроена жизнь общины. Конечно, никто не захочет вернуться на станцию, где бывших обитателей встретит разруха. На ребят смотрели незнакомые лица, и лишь оклик одного из жителей станции, напомнил парню, что тут действительно живут люди с «Маяковской».
– Привет, пацан. – К нему подбежал парень лет двадцати пяти, Прыщ помнил его. Подал руку и похлопал по плечу. – Как здорово. Живы? А как Мик и Шелест?
Юноша хотел ему ответить, но Толик опередил его:
–У него час, чтобы повидаться с бабкой. – В груди Прыща сжалось. Ему не понравилось, как охранник отозвался о его бабушке. «Как ей тут живётся? С её знаниями она, конечно, важна для колонии и для этого Петровича».
– Я помню. – Парень окатил холодным взглядом Толика и спросил бывшего жителя «Маяковской»: – Как тут наши? Всё нормально?
– Ну, в общем, да, – он бросил взгляд на охранника, словно боялся говорить о чём-то. – Раз мало времени, то иди к Марии Ивановне.
Прыщ похлопал его в ответ по плечу и, взяв за руку Монету, потянул за собой девушку. Шепнул ей на ухо:
– Здесь точно что-то не чисто. Смотри в оба и, надеюсь, мы сумеем поговорить с бабушкой. – Брагин шёл позади и, остановившись, юноша спросил его: А Мариванна, здесь также занимается растениями?
– Мне откуда знать? – Охранник сунул руки в карманы и, обогнав Монету, двинулся вперёд, – шевелитесь и следуйте за мной. А то часики-то тикают.
Городок скоро закончился, теперь в полутёмном тоннеле они шли одни. Прыщ не стал задавать вопросов. Надеялся, что ничего не случится с ними плохого, а ещё думал, что скажет бабушка и как её здоровье.
В небольшой комнате женщины юноша уловил знакомый запах. Так пахло в жилище бабушки и сложно сказать чем. Наверное, её вещами, книгами и травами. Прыщ подумал, разве она могла всё забрать с собой. Конечно же, нет, но вокруг каждого человека всегда создавалась своя собственная атмосфера. Она будто следовала за ним, даже если он переезжал в другое место.
Каморка скорее, а не комната заполнена книгами, банками с разными штуками внутри, свитки какие-то, стопки газет и ткани. Словно это лавка колдуньи, к которой приходят за рецептами разных зелий и советом.
– Мариванна! – окликнул её Толик.
Монета заглянула в узкий проход между стопками вещей на стеллажах.
– Бабушка! – позвал Прыщ, и тут же услышал родной голос.
Не подумайте, что внук ждал шаркающих шагов старушки. Мария Ивановна появилась словно кошка, бесшумной и быстрой походкой, приблизившись к Монете, внуку и охраннику. Остановилась, молча разглядывая лицо Прыща. Она сдерживала радость и слёзы. Парень знал, что бабушка не привыкла показывать истинные эмоции. Невысокая худенькая, с коротко подстриженными седыми волосами, она казалась моложе своих лет. Возможно, из-за ясности взгляда, говорящем о пытливом уме. Она обняла парня и коснулась пальцами волос Монеты, тихо проговорив, что рада видеть их.
– Толя, дай нам поговорить, – попросила она тёплым тоном, а у Прыща внутри кипело, так и хотелось обо всём выложить бабуле. Однако времени мало, и сейчас надо поговорить о главном.
Охранник нехотя вышел за дверь. Наверняка подслушивать будет, решил Прыщ и попросил бабушку говорить тише.
– Ты как? Здорова, надеюсь?
– Конечно, внучок, – улыбнулась Мария Ивановна. – А почему вы одни? Что случилось на станции? Брокер и, правда, бросил нас?
Парень, вздохнув, уселся на стопку книг и вкратце рассказал о том, что произошло с ними, до сегодняшнего дня. Не вдавался в подробности, потому что торопился и, сунув руку во внутренний карман куртки, вынул пакетики семян, перетянутые резинкой. Бабушка, выслушав рассказ, спохватилась, со словами, не голодные ли они и скрылась за стеллажом заполненным банками с различными ростками и зёрнами. Прыщ увидел, что бабуля продолжила свои исследования и окликнул её:
– Ба, мы скоро уйдём, и у меня есть вопросы.
Женщина скоро вернулась, держа в руках две чашки с дымящимся напитком, а потом принесла бутерброды с копчёным мясом, оказавшиеся очень вкусными.
– Вот, это травяной сбор. Силы увеличивает и здоровье укрепляет.
«Бабуля в своём репертуаре», – улыбнулся про себя Прыщ, но поблагодарил её с набитым ртом поглощая холодную закуску.
– На станции мы всё зачистили, – сказал он, – почему бы вам всем не вернуться. – Она покачала головой, – ну, хотя бы ты сможешь пойти с нами?
– Я б с удовольствием, милый. – Мария Ивановна опустила глаза. – Только никто нас не выпустит отсюда.
– Что это за беспредел?! – возмутилась Монета. Бабушка осадила её взглядом и прижала указательный палец к губам.
– Нам разрешили остаться здесь не на некоторое время, а с условием, что мы не вернёмся к Брокеру. Петровичу нужны специалисты, которых у него нет, такие как я, инженеры и электрики, потому что многие отправились работать на электростанцию и, слава богу, свет в городе есть, не смотря ни на что. Он не стал говорить, что Брокер бросил нас и сбежал, но слухи расползались разные. Не знаю, кто плодил их, но люди не вернутся на «Маяковскую».
– Мариванна, а как же папа? – спросила Монета женщину. – Вы его видели?
Бабушка покачала головой, сказала, что не помнит. А Прыщ снова задал вопрос:
– Ба, а что говорят вообще о потеплении? Есть мысли?
– Слухи же, сам знаешь, распространяются быстро, тем более, если вокруг люди учёные, а не просто так. Если температура поднимется ещё, то масса снега начнёт таять. Боюсь, и подземку затопит, и как-то надо выбираться, но Петрович не спешит. Всё думаю, что у него есть план, какой-то выход и лучше оставаться здесь, чем возвращаться на «Маяковскую», где всё придётся отстраивать заново.
– С одной стороны всё верно, бабуль, – кивнул Прыщ. Вопрос так и крутился на языке, хотя он не хотел начинать разговор о мифе, гуляющем среди выживших. – Что тебе известно о поезде, способном увезти людей в безопасное место?
– О каком поезде ты говоришь? – Она нахмурила седые брови. – Мне неизвестно ничего.
– Тогда и говорить нечего. У нас самих информации мало, – ответил Прыщ, – не хочу обнадёживать или пугать тебя, ба. Просто следи за новостями. Эх, как бы связь держать с тобой. Мало ли что, мы ж родные люди. А случиться может всякое.
– Ты прав, Коленька, – тихо отозвалась бабушка, произнесла его имя тихо-тихо. Знала, что никто не должен знать его. У пацана аж сердце ёкнуло. Но так принято, скрывать истинное имя. Так пошло не сразу, конечно, но это прижилось, как суеверие, и теперь как звать детей знали только родители или очень близкие люди. – У меня есть только рация. – Мария Ивановна вытащила её из ящика стола, – но…
– Бабушка, оставь себе, – остановил её Прыщ. – Какая рация, если вы под землёй, а я буду на другой станции. Ничего, найдём способ связаться. Главное – знай, что я буду либо на «Маяковской», либо, – он задумчиво глянул на Монету. – Недавно познакомил Микки с дедом одним, отшельник он…
– Крюк, что ли? – хохотнула Мария Ивановна, скрестив руки на груди. – Не удивляйся, давно клинья ко мне подбивал, ещё до Большой Зимы. В молодости так сказать. Мы учились вместе, хотя он и старше меня лет, наверное, на десять. Тоже агроном.
– Это хорошо, потому что Крюк показывал теплицу свою. Зашибись, бабуль. – Мария Ивановна многозначительно закивала, понимая, что растения вырастить теперь не так просто. – Я ему немного семян дал, что для тебя в Торговом Центре надыбал, так что извини, если что.
– Да ладно, внучек, всё нормально! – махнула рукой Мария Ивановна и перевела взгляд на девушку. – А тебя тоже помню. Монетой зовут, да ты же про отца интересовалась, – бабушка хлопнула себя ладонью по лбу. – Вот старая, память ни к чёрту. Я же его видела, жив был, когда сюда пришёл. Сижу в своём царстве растений и ничего не вижу. Михаил Петрович попросил оранжерею восстановить. – Она вздохнула грустно как-то, – вы на него не сердитесь. Мужик он хороший, правильный, а такие как Толик, – женщина бросила взгляд на закрытую дверь, – есть всегда. Мерзкий тип. Выслуживаться рад.
– Да уж, – кивнула Монета. – Заставил нас раздеться догола, проверить хотел, покусанные мы или нет.
– Вот мерзавец, – проговорила сквозь зубы Мария Ивановна. – А насчёт поезда…
– Ба, ты не спрашивай никого, – прервал её внук. – Нам главное увидеться, если мы собираемся уехать на нём. Самим неясно – правду говорят или это просто байка.
– Вот отправимся на «Сенную площадь», сам и увидишь, – буркнула Монета. – Не зря Сухой хотел меня допросить, ведь дедушка может и не обманывал. Скажи, ему-то это зачем?
– Монета, а как зовут твоего отца? – спросила девчонку женщина.
– Позывной у него Доктор.
– Ах, да, – закивала Мария Ивановна. – Прости, что сразу не вспомнила. Ваш приход таким неожиданным оказался. Спроси любого, Доктора тут знают, потому что врачи сегодня на вес золота.
– Это хорошо, – улыбнулась Монета. «Петрович разрешил нам остаться из-за моего отца и бабушки Коли, – рассуждала она, – в этом причина. Или у него что-то своё на уме»?
Мария Ивановна внимательно рассматривала девчонку, дверь открылась, и повелительный голос охранника оповестил о том, что ребятам пора уходить. Бабушка обняла Прыща и поцеловал в макушку Монету.
– Не волнуйтесь за меня. И, если что, – она немного помолчала, словно обдумывая, что сказать, – я попытаюсь раздобыть способ связи между нами. Все-таки мы родные и Петрович не станет мешать.
– О чём вы там болтаете? – поинтересовался вошедший в комнату Марии Ивановны охранник, услышав имя главы станции. Бабушка бросила на него суровый взгляд.
– А ты, Анатолий, уши-то не развешивай. Не по-мужски это – лезть в чужие разговоры, и впредь этих ребят впускай без промедления. Я поговорю с Михаилом Петровичем, потому что я здесь не в тюрьме и могу уйти, когда захочу. – Толик насмешливо кивнул ей, но ничего не ответил. – В любом случае от меня зависит, что ты будешь кушать, сынок, завтра.
– Понял вас, Мариванна, – проговорил охранник таким тоном, что и ежу понятно стало, он просто не хочет вступать в конфронтацию с женщиной, она же нужна главе «Пушкинской» и жителям колонии. «Вот ведьма, – пронеслось в голове Брагина, – возомнила себя важной персоной. А если б не такие, как я, некому было бы защитить эту старуху.»
Попрощавшись с бабушкой, Прыщ ощутил некое облегчение. Он шёл позади сопровождавшего их помощника Петровича и крепко сжимал за руку Монету. «Для чего главе нужен этот придурок, – размышлял пацан, и в его сердце копилась ненависть к охраннику. – Прикончить бы его при первой возможности».
– Ты чего? – тихо шепнул ему девушка. Он ничего не ответил, лишь сверлил взглядом затылок Толика, надеясь в душе, что прожжёт в его черепушке дыру. – Не стоит он того, – тихо сказала Монета. – У нас есть и другие дела. Жаль, что не смогу в этот раз повидать папу. Просить снова? Не дадут добро.
Прыщ кивнул ей и больше не проронил ни слова до того момента, как они снова оказались у двери кабинета Петровича. Парень попросил, что хотел бы сказать главе станции пару слов, и охранник, включив рацию, связался с главой «Пушкинской». Дверь открыл перед незваными гостями нехотя, и ушёл на свой пост, недовольно хмыкнув. Надеялся, что хозяин не станет говорить с малолетними выскочками.
Прыщ прямо без обиняков сказал Михаилу Петровичу о том, что бабушка не станет просто так пахать на чужих людей и в любой момент, если захочет то уйдёт отсюда.
– Конечно, – спокойным тоном ответил Петрович. – Никто не держит её здесь, хоть она и очень нужна нам для оранжереи. А что хочешь ты, мальчишка?
– Понимаю, что сейчас здесь спокойнее, да и сотрудничество с вами, это хорошо для всех. У меня просьба есть одна. Не мешайте нам встречаться. И мы будем говорить с Марией Ивановной столько, сколько посчитаем нужным. А этот Толик пусть не докапывается, особенно до неё. – Прыщ бросил взгляд на густо покрасневшую Монету. – Я опасался за её безопасность и скажу, что мог бы запросто сломать этому уроду шею, но понимал, что мы не на своей территории. Поэтому давайте договоримся, что раз бабушка помогает вам, то и вы не станете мешать нам.
– Закончил? – усмехнулся Петрович. Прыщ кивнул. – Толя выполняет свою работу и нам заражённые не нужны.
– У меня иммунитет. – На слова Прыща глава удивлённо приподнял брови. – Меня уже кусали, и я выжил и при этом стал сильнее. На нашей станции есть девочка, она выжила тоже и у неё тоже какие-то способности. Немудрено, что кто-то из ваших людей, такой же как мы. Король тому пример, но у него свои непонятные планы сумасшедшего придурка. Поэтому давайте жить дружно.
– Хорошо, – ответил Петрович, а сам задумчиво смотрел на парня, которому вдруг стало не по себе от его взгляда. «Чёрт и дёрнуло меня рассказать ему правду, – пронеслось в мыслях пацана, – хотя, что мне терять. До выхода недалеко, и сбежать мы всегда сможем. Если Петрович что задумал, то дела плохи, ну, а если он дурак, ему только хуже». – Идите, – наконец выдавил он и добавил: – Не злись на меня. Если что будет известно о том поезде, мы всегда сможем договориться.
Прыщ не стал отвечать ему, да и не хотелось парню ни о чём договариваться с главой «Пушкинской». Не доверял он ему ни на грамм. Вдруг вспыхнула мысль: « Ведь я ничего не говорил ему о поезде? Значит, информация есть и, скорее всего, Сухой тоже в курсах, как и Молот, глава станции «Гостиный двор». Они точно решили свалить на том поезде, как петух жареный крылья расправит».
Монета не расспрашивала парня, хотя тоже поняла – Петрович недоговаривает точно о своих планах. «Да и кто мы такие, чтобы с нами делиться ими, – размышляла она, – но для чего Коля сказал ему, что он был укушен, и у него иммунитет к зомби-вирусу».
Поднимаясь по ступеням, ребята плотнее застёгивали куртки. Прыщ глянул на часы, понимая, что пора спешить, да и в желудке что-то жалобно заскулило и снова хотелось поесть. Отвар и бутерброды бабушки, конечно, хорошо, но ничто не заменит банку тушёнки или кашу с ней же.
Толик молча открыл дверь, выпуская пацана и девчонку в тоннель, ведущий к выходу со станции. «Заткнулся и, слава богу, – рассуждал Прыщ, словно только и ждал повода разбить самодовольную морду этого верзилы. – Это несложно, и главное – быстро». Тем не менее, драки не случилось. Монета засунула в карманы руки и, проверив оружие и патроны, кивнула привратнику, тому, кто сидел у железной двери с окошком.
– Осторожного пути, – пожелал он, что немного разрядило напряжённую обстановку. Монета даже улыбнулась и ответила «спасибо».
Выбрались через киоск «Юлькины булки», ожидая столкнуться с пронизывающим холодным ветром. Воздух застыл и казался странным образом тёплым. Как будто пахло весной. Прыщ смотрел в ясное небо с белыми облаками и покачал головой со словами, что ему это не нравится. Монета согласилась с ним, и ребята направились к «Маяковской». Шли быстрым шагом, потому что хотелось скорее поделиться с товарищами новостями и мыслями.
– Тянуть времени нет, – наконец-то вырвалось из Прыща. – Уверен, что когда начнёт всё таять, эти крысы первыми оседлают поезд и свалять отсюда. А тут пусть всё под воду уходит. Им – главное спасти свои задницы.
–Это точно, – согласилась девушка, – но мы опередим их. Главное знать – сколько вагонов и как можно людей увезти.
– Важно понять – существует ли этот поезд на самом деле. – В голосе Прыща прозвучал неуверенность, пока он сам не увидит своими глазами этот спасительный локомотив, будет считать эти истории просто сказками для отчаявшихся людей.