Все они в одной плоскости. Все вращаются в одном направлении… Понимаете, это совершенно. Это великолепно. Это почти сверхъестественно.
Астроном Джеффри Мэрси о Солнечной системе.
Как бы вы ни старались, вы никогда не сможете постичь, насколько
мал, насколько пространственно ничтожен протон. Он просто крайне мал.
Протон — безмерно малая часть атома, который и сам-то представляет
собой нечто весьма несущественных размеров. Протоны настолько малы,
что крошечная точка над буквой «i» содержит их около 50 000 000 000 000
000 штук, что значительно больше числа секунд, составляющих
полмиллиона лет. Так что протоны исключительно микроскопичны, если не
сказать сильнее.
Теперь представьте, что вам удалось (хотя, конечно, у вас это не
получится) сжать один из протонов до одной миллиардной его обычного
размера, так, чтобы рядом с ним обычный протон казался громадным.
Упакуйте в это крошечное-крошечное пространство примерно столовую
ложку вещества. Отлично. Вы готовы положить начало Вселенной.
Я, разумеется, полагаю, что вы желаете создать инфляционную
Вселенную. Если вместо нее вы предпочитаете создать более старомодную
Вселенную стандартного Большого Взрыва, то вам понадобятся
дополнительные материалы. В сущности, вам нужно будет собрать все, что
есть в мире, — все до последней пылинки и частицы материи отсюда и до
края мироздания, — и втиснуть все это в область столь бесконечно малую,
что она вообще не имеет размеров. Это называется сингулярностью.
В обоих случаях готовьтесь к действительно большому взрыву.
Наблюдать это зрелище вы, очевидно, пожелаете из какого-нибудь
безопасного места. К сожалению, отойти некуда, потому что за пределами
сингулярности нет никакого где. Начав расширяться, Вселенная не будет
заполнять окружающую пустоту. Единственное пространство, которое
существует, — это то, которое создает она сама по мере расширения.
Очень естественно, но неправильно представлять себе сингулярность
чем-то вроде беременной точки, висящей в темной безграничной пустоте.
Но нет никакой пустоты, нет темноты. У сингулярности нет никакого
«вокруг». Нет пространства, которое можно было бы занять, нет никакого
места, где бы она находилась. Мы даже не можем задать вопрос, сколько
времени она там находится — то ли она только что внезапно возникла, как
удачная мысль, то ли была там вечно, спокойно выжидая подходящего
момента. Времени не существует. У нее нет прошлого, из которого предстоит выйти.
И вот так, из ничего начинается наша Вселенная. Одним ослепительным импульсом, в триумфальное мгновение, столь стремительно, что не выразить словами, сингулярность расширяется и обретает космические масштабы, занимая не поддающееся воображению пространство. Первая секунда жизни (секунда, которой многие космологи посвящают жизнь, изучая все более короткие ее мгновения) производит на свет тяготение и другие силы, которые правят в физике.
Менее чем за минуту Вселенная достигает в поперечнике миллиона миллиардов километров и продолжает стремительно расти. В этот момент очень жарко, 10 млрд градусов, этого достаточно, чтобы протекали ядерные реакции, которые порождают самые легкие элементы — главным образом водород и гелий с крошечной добавкой лития (примерно один атом на 100 млн). За 3 минуты формируется 98 % всей материи, которая существует сейчас или будет когда-либо существовать. Мы получили Вселенную.
Место с удивительными и вдохновляющими перспективами, к тому же очень
красивое. И все сделано за время, которое уходит на приготовление
сэндвича.
Когда это случилось — вопрос дискуссионный. Космологи давно
спорят, произошло ли сотворение мира 10 млрд лет назад, вдвое раньше
или же где-то между этими моментами. Общее мнение, похоже, склоняется
к величине 13,7 млрд лет, но, как мы увидим дальше, такие вещи до
обидного трудно измерить.
По существу, все, что можно сказать, это то, что
в какой-то неопределенной точке в очень далеком прошлом по неизвестным
причинам имел место момент, обозначаемый в науке как t = 0. С него все и
началось. Конечно, мы еще очень многого не знаем и часто думаем, будто
знаем то, чего на самом деле не знаем, или долгое время так думали. Даже
сама идея Большого Взрыва возникла совсем недавно.
Она подробно обсуждается с 1920-х годов, когда бельгийский аббат и ученый Жорж Леметр впервые предложил ее в качестве рабочей гипотезы, но по-
настоящему активно она не применялась в космологии до середины 1960-х
годов, когда двое молодых радиоастрономов случайно сделали
удивительное открытие.
Их звали Арно Пензиас и Роберт Вильсон. В 1965 году они пытались
использовать большую коммуникационную антенну, в Холмделе, штат
Нью-Джерси, принадлежавшую Лабораториям Белла, но работу затруднял
непрерывный фоновый шум — постоянное шипение, делавшее
невозможным проведение экспериментов.
Шум был постоянный и однородный. Он приходил из любой точки неба, день и ночь, в любое время года. Целый год молодые астрономы делали все возможное, чтобы найти источник шума и устранить его. Они протестировали каждую электрическую цепь. Они перебрали аппаратуру, проверили контуры,
перекрутили провода, зачистили контакты.
Они забрались на тарелку антенны и заклеили лентой каждый шов, каждую заклепку. Они вернулись туда с метлами и жесткими щетками и тщательно вычистили, как писали позднее в научной статье, «белое диэлектрическое вещество», которое в обиходе называют птичьим пометом. Ничто не помогало.
Продолжение в следующей статье!
Если понравился материал, подписывайте и читайте новые статьи каждый день. Оставляйте свои комментарии, делитесь своим мнением и так алгоритмы Дзена поймут, что материал интересный и будет рекомендовать Вам больше интересного и поможете с продвижением канала!