В 14 она стала женой, в 22 потеряла девственность. В 19 взошла на трон, а в 38 ей отрубили голову. Ее обвиняли в том, чего она не совершала, ей приписывали то, чего она никогда не говорила. У нее отняли трон, свободу, детей, мужа, честное имя. Но не сломили ни дух, ни царственную осанку. О ней столько написано и столько сложено легенд, что уже невозможно отделить истину от выдумки…
В День Всех Святых, 1 ноября 1755 года, во время церковных служб по всей набожной Европе закачались люстры и образа на стенах. В столице Португалии в 9.20 утра начались мощнейшие подземные толчки. Шестиметровая океанская волна обрушилась на берег, и за шесть минут Лиссабон был сметен с лица земли. Более 60 000 тысяч жителей ушли вместе с городом под воду.
В это время в австрийском королевском дворце Ховбург у королевы Марии Терезии начались схватки. Португальский король хоронил мертвых, а австрийский император уложил новорожденную дочку в ее первую золотую колыбельку.
Маленькую Туанетту -- предпоследнюю, самую привлекательную из 16 детей плодовитой австрийской королевской четы Марии Терезии и императора Франца I -- с детства готовили к королевскому трону. Музыка, уроки словесности, уроки французского (чтобы укрепить союз Франции и Австрии, ее предполагалось выдать за французского дофина). Этого союза жаждала Австрия, этого союза хотела ее мать-королева. Но неспокойно было у матери на ее царственном сердце, когда она вручала свою дочь в чужие руки...
В 14 лет девочка стала женой наследника французского престола Людовика XVI и прошла процедуру символической передачи в руки другого государства. На границе между Австрией и Францией выстроили павильон. Невеста должна была перед всеми придворными раздеться донага, сняв с себя все до последней нитки и нательного крестика, и перейти символическую границу между странами нагой. Ей пришлось даже оставить «за границей» любимую комнатную собачку (эта церемония символизировала, что отныне душой и телом она будет принадлежать только Франции). Что интересовало ее будущего «мужа», так это хорошо ли у малышки развита грудь и выглядит ли она здоровой. Отныне ее телосложение будет обсуждаться слугами, придворными, членами семьи, так же как и их с мужем личная жизнь.
Жених, флегматичный увалень, был старше Антуанетты всего на год. О встрече со своей прекрасной невестой (а она была действительно хороша: старый плейбой Людовик XV аж крякнул, увидев ее первый раз) в своем дневнике дофин записал:
«14 мая 1770 года -- встреча с будущей женой. 16 мая -- моя свадьба».
Очень лаконично. На полный список лошадей с перечислением их достоинств и недостатков юноша потратил времени намного больше. Вообще у Людовика XVI была мания все фиксировать в своих тетрадках, которые дошли до наших дней. У будущего короля, как оказалось, была душа писаря. До последнего дня он тщательно записывал расходы, добытую дичь (за свою жизнь он убил 18 954 диких зверя и 1274 оленя) и принятые ванны (их, кстати, было всего 43).
С большой помпой, встречая на своем пути толпы восторженных подданных с цветами, царственный экипаж двигался в королевскую резиденцию -- Версаль.
Жизнь в Версале
Один из самых больших в Европе дворцов, символ могущества и величия французских королей, в житейском плане оказался исключительно неудобным строением. Эту стройку века начал Людовик XIV (позаимствовав замысел дворца у одного из верных придворных, казнив его и присвоив все самое лучшее из имущества несчастного), а Людовик XV продолжил и придал помпезность и торжественность внутренней отделке, тем самым окончательно опустошив тощую французскую казну. Правда, дефицит бюджета потом припишут правлению Марии-Антуанетты, обвинив ее в том, что было сделано задолго до нее. Воистину отцы сеют ветер -- дети пожинают бурю!
Это была бесконечная анфилада комнат, где по кругу шли друг за другом огромные залы. Можно представить, как там было холодно и какие сквозняки гуляли во дворце осенью и зимой. Каждый спасался от стужи как мог. Был случай, когда одна придворная дама просидела в портшезе (закрытая карета на носилках) все холодное время, обложившись грелками. И хотя камины были в каждой зале, из-за огромных размеров помещений по ним свободно гуляли густые клубы дыма, но отнюдь не тепло. Постели кишели клопами.
Стоял густой дух немытых тел (мылись раз в год) и терпких духов (призванных этот запах заглушить), грязной одежды и белья (стиралось все тоже один-два раза в год), пыльных ковров и гобеленов.
В этих комнатах постоянно толпились слуги, придворные, гвардейцы и просто просители или гуляки, зашедшие во дворец в надежде увидеть короля (вход в Версаль был открыт для всех, кроме монахов и больных оспой). Носились ватаги юных пажей (мальчишек 10--14 лет), без перерыва что-то ломающих, кричащих и устраивающих всякие злобные забавы. В комнате-общежитии одновременно могло спать до 6 тысяч слуг, а сам дворец был построен с таким расчетом, чтобы там с удобствами размещались 20 тысяч человек из числа членов королевской семьи, придворных, любовниц и, говоря современным языком, всяческих чиновников разного ранга.
Короля мало интересовали дела государства, намного больше его занимали радости обжорства и прелести распутства.
В иной день на его королевский обед подавали до 230 блюд и прислуживало несколько сот человек. Иногда для приватного ужина он сам готовил изысканные блюда. Причем по иронии судьбы у этого гурмана с рождения были проблемы с зубами, и к сорока годам в королевском рту торчала лишь пара обломков. Еще он любил «попастись на лужке» знаменитого «Оленьего парка» -- своего личного борделя. В домике на окраине владений содержались любовницы незнатного происхождения (знатные жили во дворце) и устраивались встречи с новыми. По традиции, в штат королевского дома бордель уже несколько столетий входил официально. Своих пристрастий король не скрывал и проводил со всеми допущенными до его королевского тела намного больше времени, чем с членами своей семьи. Те допускались к его величеству лишь на время «церемонии снятия королевских сапог» или по утрам, пока готовилась собачья свора для охоты.
И вот в этот созданный эгоистичным мужским умом центр королевской галактики помещают чужестранку -- молодую девушку, воспитанную строгой мамой-католичкой. Всем правит Мадам Путана (так прозвали последнюю фаворитку короля графиню Дюбари). Нравы весьма свободные, интриги процветают. А вместе с тем железобетонно соблюдается этикет. Как есть, с кем спать, как и о чем говорить и даже на кого смотреть во время танца (по этикету, если на балу присутствовали король или королева, придворные и члены семьи, вальсируя, должны были не отрывать глаз от трона).
Бессмысленные, глупые правила, весь этот тщательно разыгрываемый версальский спектакль раздражают юную принцессу: она не желает поддерживать притворство, лицемерие и ханжеские правила и вскоре оказывается в одиночестве на этом многолюдном собрании.
Мама, кто я?
Одиночество и отчаяние постигают ее и в семейной жизни. В который раз ее королевскую постель навещает молодой муж и не может совершить того, что называется таинством брака. С тупым упорством из ночи в ночь он повторяет безрезультатные попытки. Все происходит втайне, но и под хихиканье всевидящих придворных. Проходят месяцы. Она не выдерживает и пишет матери отчаянное письмо. «Мама, кто я? Жена или еще нет?» Мать поднимает на ноги своих врачей и доверенных лиц. Насылает их на молодую семью, и те после обследования выносят вердикт: у будущего короля фимоз -- сужение крайней плоти, которое не позволяет вести нормальную половую жизнь.
Молодой Людовик встречает эту весть безразлично. Уговоры сделать операцию длятся несколько лет. Мнительного и флегматичного дофина отговаривают его братья, особенно герцог Орлеанский: появление наследников у старшего брата уменьшают шансы на престол у младшего. И только через семь лет (!!!) молодой муж сможет подарить своей жене радости любви.
Все эти семь лет ее будут бесконечно обсуждать, всех мужчин рядом с ней называть ее любовниками, все ее слова считать знаками флирта.
Позже, когда Мария-Антуанетта станет королевой, она вспомнит злые сплетни и их авторов. И сделает все, чтобы исключить их из своего королевского круга, хотя это уже не поможет. Механизм сплетен запущен, и они как снежный ком покатились, обрастая новыми неправдоподобными подробностями. О ней говорят за стенами дворца, но это мало волнует молодую королеву. А зря. Народ занят активным мифотворчеством и сочиняет про нее и мужа скабрезные песенки и памфлеты, Людовика высмеивают за импотенцию, ее обвиняют в неразборчивости в связях, приписывают «бешенство матки», безумные оргии и бог знает что еще…
Продолжение здесь⤵️
Подпишись на наш канал и читай:
Инга Панова (с) "Лилит"