Все части детектива здесь
– О, товарищ полковник! Майор Кожемякин по вашему приказанию...
– Вольно, Кожемякин! Собственно, мы по душу гражданина Верховникова.
– А я-то вам зачем? – Верховников поднимает на меня мутный взор.
– Верховников, советую вам чётко отвечать на вопросы, иначе придётся прокатиться к нам в ИВС и задержаться там до самого утра.
Он тяжело вздыхает.
– Таких планов у меня нет. Ладно, спрашивайте.
– Владимир Семёнович, скажите, откуда вы узнали о том, что Равиль Петров сдал в аренду свой катер?
Часть 12
– Послушай, Клим, вызови кинолога с собакой, вызови также водолазов, нужно всё там осмотреть. Опросите местных – кто-то же должен был видеть этих незнакомцев, которые взяли у Петрова катер в аренду...
Пока разговариваю, спускаюсь вниз, к оперативникам.
– Я тебе сейчас пришлю ещё людей... – говорю в это время.
Те трое, что совсем недавно отдыхали у Кожемякина, выходят вперёд.
– Нас отправьте, Маргарита Николаевна!
– Да? – говорю им – чтобы вы ещё и Погорушки на уши поставили?! Нет уж, спасибо!
Отдаю распоряжения ребятам, продолжая разговаривать с Климом.
– Марго, а почему ты вообще решила, что этот Равиль Петров сдал катер нашим убийцам?
– Клим, ну сам подумай! Кто будет за сутки аренды платить такие бешеные бабки?! Ну, уж точно не тот, кто просто покататься выехал, полюбоваться на речные просторы!
– Да, тут ты, наверное, права... Ладно, сейчас всё осмотрим, глядишь, найдём следы этого Равиля.
– Хорошо – и тут я вспоминаю, что что-то увидела на записях – я тоже пойду, Клим, у меня там, на одной из карт памяти что-то странное, а что – не могу понять.
Я возвращаюсь к себе и снова включаю компьютер.
Итак, на экране передо мной сначала какое-то мелькание и темнота, потом я слышу голос Насти Рымаревой:
– Любимый, ну дай, дай! Смотри, ой, там что-то есть... Интересненько, чего там делается?
Камера мелькает и мельтешит, раздаются тихие смешки и перешёптывания Насти и Загуляева, потом она всё же отбирает у него камеру и направляет куда-то вперёд...
В это время запись обрывается, вероятно, на карте памяти закончилось место. Поскольку все они пронумерованы и подписаны словом «свои» я роюсь, чтобы найти следующую. Так... это пятая... Мне нужна шестая. Но её нет! Шестой карты памяти нет! Сразу седьмая, на которой нет ничего необычного!
Значит, тут только два вывода – либо шестая у Загуляева, и он бережёт её, как зеницу ока, либо... Эта карта памяти всё же попала к убийце, и мы больше никогда не увидим, что на ней. Весёленькое дело! Как мне понять, чего хотели увидеть там Настя и Рымарев? Я смотрю на дату и время на карте – ага, год назад, двадцатое июня, время на записи три часа ночи. Ну, просто какая-то проклятая цифра, честное слово!
Так, как же нам выяснить, где был и что делал Загуляев двадцатого июня? Да и Настя тоже... Спрашивать у родственников точно не резон – вряд ли они помнят, что было в определённый день год назад. Хотя... У Юлии стоит попробовать – она, в силу своей профессии, всё записывает и планирует. У родственников Насти точно не стоит – напрасная потеря времени. Тогда она уже, вроде, развелась с мужем, и родители благополучно забили на её жизнь... Впрочем, почему я родителей-то обвиняю? Настя – взрослая девочка, и сама должна была нести ответственность за свою жизнь...Невозможно родителям постоянно держать взрослых детей рядом со своей юбкой. Опять же, такие дети, как Настя, именно такого контроля и заслуживают. Или нет? Иначе совсем будет протест... Когда ужимают в чём-то... Ну, вот ужал её Рымарев... В деньгах, машину отобрал – и что толку? Всё равно попала в грязную историю, из которой вырваться не смогла и стала жертвой.
Итак, что же в продолжении? Почему ночь, куда они ездили и чем занимались, что оказались ночью фиг знает где и что-то там потом увидели? Камера всё время мелькала, никаких особых примет из всего этого мелькания я выявить не смогла. Что делать?
Иду с картой памяти к Дане.
– Дань, послушай, самый последний файл, снят ночью, мне бы понять, где они находятся...
– Кто они?
– Ну, кто?! Настя и Загуляев. Причём – я задумчиво опираюсь о стол – нет даже продолжения того, что они в последующем засняли на другую уже карту памяти... Слушай, поработай с ней, пожалуйста, вдруг что-то найдёшь, за что можно зацепиться.
– Давай. Как только что-то выясню – наберу тебя.
Возвращаюсь в кабинет – остальные карты памяти тоже необходимо отсмотреть, мало ли что на них увидеть можно, глядишь, ещё что-то найдём. Но почему-то моё выработанное годами чутьё подсказывает, что именно на той, пропавшей карте памяти, есть информация о том, что именно видели Загуляев и Настя. Всё сходится – Настю убили именно из-за этой записи...
Так-так, подожди-ка, товарищ следователь! Опять ты кое-что упускаешь! Я звоню одному из тех оперативников, что отдыхали у Кожемякина.
– Вась, слушай, вы рассказывали, что от кого-то узнали, что Равиль Петров сдал катер в аренду. Помнишь, от кого?
– Не, так не вспомню, Маргарита Николаевна... С ребятами сейчас поговорю и позвоню вам. Я больше всех выпил, они-то должны помнить...
– Как больше всех? – зачем-то спрашиваю я – а для чего?
– Да Кожемякин этот... Говорит, мы с тобой примерно одной весовой категории, давай на спор – кто кого перепьёт.
– Вась, вот я не думала, что ты такой дурачок! У Кожемякина глотка, тренированная самогоном! А у тебя – чем?! Думай в следующий раз! И сколько ты ему проспорил?
– Пять штук... Да я уже отдал...
– Ну, балбес! Ладно, жду звонка от тебя!
Через несколько минут он перезванивает и говорит:
– Маргарита Николаевна, там мы эту новость от Верховникова узнали, это он рассказывал.
Кладу трубку. Интересно, этот Верховников знает подробности? Так, надо бы отправить туда оперативника, но... что-то страшновато... Одних уже отправила, так, что они потом забыли, какой день и число на дворе. Самой поехать, что ли? Но работы непочатый край. Впрочем, плевать... Лучше пожертвовать своим временем, чем рисковать печенью очередного оперативника. Ну, что за времена пошли – никому нельзя доверять! Ладно, это можно сделать и ближе к концу рабочего дня, ничего страшного, Руслан поймёт...
Звоню Юлии, не особо надеясь на успех. Но всё же попытаться стоит.
– Юлия, здравствуйте. Сейчас задам вам абсолютно идиотский вопрос – скажите, вы можете вспомнить, или, может быть, у вас есть какие-то записи относительно того, чем вы и ваш муж занимались двадцатого июня прошлого года?
Она задумывается, а потом говорит:
– У меня где-то в шкафу лежат ежедневники с планами, там точно что-то должно быть. Но я сейчас не дома, как только там окажусь, сразу посмотрю и позвоню вам.
Благодарю её, а она спрашивает меня:
– Скажите, а о Серёже известно что-то?
– Пока, к сожалению, нам нечем вас порадовать.
– Вы знаете, я каким-то чутьём чувствую, что он жив...
Прощаюсь с ней, кладу трубку и говорю себе под нос:
– Почему-то я думаю также.
Потом звоню отцу Насти и задаю тот же вопрос. Ответ от него вполне ожидаем:
– Да вы что – издеваетесь? Это было год назад! Кто в своём уме будет помнить, что там год назад происходило?! Да, развелась она раньше. А остального, особенно про конкретный день – в упор не помню!
За обедом ко мне подсаживается стажёр из команды Дани.
– Вы не против, Маргарита Николаевна? Просто не терпится сообщить...
– Конечно – говорю я, откусывая смачный кусок отбивной – что у тебя?
У него тоже отбивная, потому он сначала повторяет за мной, а потом говорит:
– Мы осмотрели машину Насти Рымаревой. И выяснили вот что – в этой машине есть её биологические следы и биологические следы Загуляева. То есть в ней они занимались любовью. Год машина стояла, ее, как ни странно, никто не отправлял в химчистку и вообще, никто не мыл и не приводил в порядок. Также отпечатки Загуляева обнаружены со стороны водителя – на руле, на приборной панели...
– Это странно, потому что у Загуляева нет прав, и он не водит автомобиль...
– Но тем не менее, его отпечатки перекрывают все остальные и расположены сверху – и на рычаге управления, и на руле... То есть он последний вел эту машину. Кроме того, на коврике под сиденьем водителя обнаружены высохшие остатки какой-то травы, скорее всего, она прилипла к обуви и земля – всё это мы отдали на экспертизу. Тоже самое обнаружено со стороны пассажира. Думаю, Даня выяснит, откуда земля и эта неизвестная трава.
Итак, всё становится ещё более запутанным – Загуляев и Настя ездили куда-то, где трава и земля... И что-то там пытались снять... После этого отец отбирает у Насти машину и... И что дальше? Да и вообще не факт, что машину отобрали после этих съёмок. Может, позже намного... Клубок всё запутывается и запутывается, а конца-края ему нет.
Я всё никак не могу оставить мысли о том, что Равиль со своим катером влип в эту историю, абсолютно не подозревая, что его ждёт, а потому звоню Климу:
– Клим, ну что там у вас?
Внуренне содрогаюсь при мысли, что может повториться история с оперативниками в Еловой дури, но понимаю, что это глупости, Клим – надежный парень, никогда не подведет.
– Пока ничего, Марго. Ищем. Но почему-то у меня крайне нехорошее предчувствие. Словно этого Равиля уже нет в живых.
– У меня тоже – говорю я мрачно – Клим, если сегодня не закончите, завтра с утра езжай опять в эти Погорушки.
– Конечно, Марго. А у тебя есть что-нибудь.
– Есть кое-что, но долго рассказывать, давай потом.
Я тактично умалчиваю, что собралась ехать в Еловую дурь, поговорить с Верховниковым. Клим тут же начнет меня отговаривать. Ладно, все расскажу ему потом, а сейчас... нужно дальше отсматривать камеры, ждать результатов от Дани и звонка от Юлии.
– Маргарита, местность на съёмках типичная для какого-то загородного водоёма. Я остановил некоторые участки видео, хорошо отсмотрел их и склеил там, где мелькало. Настя и Загуляев были где-то в сильно травянистой местности, можно даже сказать, болотистой...
– Почему ты так решил?
– Вода хлюпала то и дело на видео. Тихо, но всё же слышно. В общем, это либо озеро, либо болото... Если бы была речка – было бы слышно, как шумит вода, поэтому я делаю вывод, что этот водоём – стоячий. Как только будут готовы результаты анализов травы и почвы – позвоню тебе.
– Даня, спасибо! Ты не представляешь, что ты сделал!
Итак, Загуляев и Настя были ночью там, где что-то пытались заснять... Получилось это или нет – может сказать только шестая карта памяти, которой у нас нет.
Ближе к концу рабочего дня я беру с собой оперативника, и мы едем по направлению к Еловой дури. Предварительно звоню Руслану и прошу его не сердится на меня – срочные дела.
– Если бы я ничего не знал о твоей работе, Марго, я бы подумал, что ты завела любовника – беззлобно говорит он.
Что же – имеет право, учитывая, что я на своей работе могу пропадать и до позднего вечера.
– И даже приготовленный мной жульен не заставит тебя повернуть назад, да? – грустно спрашивает он.
Жульен умелыми руками Руса – это шедевр, но работа превыше всего.
До Еловой дури мы добираемся довольно быстро даже с учётом вечерних пробок. Останавливаемся около дома Верховникова. Ворота открываются, выходит худая женщина с длинной косой ниже пояса, рядом с ней трётся полная бабулька, подозрительно глядя на нас.
– Здравствуйте! – говорю я и показываю удостоверение – скажите пожалуйста, мы можем поговорить с Верховниковым Владимиром Семеновичем?
– Да тот Владимир Семёнович... Знали бы вы, где этот олух – не спрашивали бы!
– А что не так-то с ним?
– Да он уж который день зависает у Кожемякина! Остановиться не могут ни тот, ни другой!
– Спасибо! – говорю я ей – может быть, мы попробуем остановить.
Возвращаюсь к машине, говорю оперативнику:
– Пойдём. Он у Кожемякина.
– Маргарита Николаевна, если он у Кожемякина, вы уверены, что от него будет толк?
– Абсолютно ни в чём не уверена, но попытаться стоит.
Мы входим во двор Кожемякина. С тех пор, как мы тут были последний раз, мало что изменилось. В летней кухне по-прежнему открыта дверь, и оттуда раздаются пьяные голоса, спорящие о чём-то.
– Неет, брат, разведку ты не перепьёшь! У нас организм лужёный!
– Хм! Разведка! Не родился ещё тот, кто перепьёт мента!
Вхожу в летнюю кухню, Кожемякин, видя меня, опять вытягивается в струнку, насколько ему это удаётся с его плотной фигурой и, улыбаясь, говорит:
– О, товарищ полковник! Майор Кожемякин по вашему приказанию...
– Вольно, Кожемякин! Собственно, мы по душу гражданина Верховникова.
– А я-то вам зачем? – Верховников поднимает на меня мутный взор.
– Верховников, советую вам чётко отвечать на вопросы, иначе придётся прокатиться к нам в ИВС и задержаться там до самого утра.
Он тяжело вздыхает.
– Таких планов у меня нет. Ладно, спрашивайте.
– Владимир Семёнович, скажите, откуда вы узнали о том, что Равиль Петров сдал в аренду свой катер?
– Равиль Петров? – он задумывается – фиг знает... Что за Равиль Петров? Аааа! Равиль Петров! Так он мне сам и хвастал!
– Давно это было?
– Несколько дней назад, точно не помню. Мы встретились... где же... дай Бог памяти... Да на речке и встретились, он был на какой-то резиновой лодке. Я его спросил, где, мол, твой катер, а он мне и говорит, что сдал его в аренду каким-то городским, на сутки.
– Ну, так а он сказал, почему эти городские обратились именно к нему?
– Думаете, я его спрашивал о подобных мелочах? Но вот по цене поинтересовался. Не знаю, приукрасил он или нет, но сказал, что за сутки они заплатили ему десятку.
– Вы сами их видели? Ну, этих, кто арендовал?
Он мотает кудрявой головой:
– Нет, не видел. А мне зачем?
– Неужели вы не поинтересовались у него, кто они, как выглядят, не узнали ещё какие-то подробности?
– Да мне зачем? Мне это вообще не важно!
– Скажите, а вы давно этого Равиля знаете?
– Ну, мы тут всех знаем из соседних деревень... Я с его отцом работал.
– То есть, у него есть родители?
– В могиле все – родители, бабки-деды...
– А катер у него откуда?
– Так от отца остался. Старенький он уже, катер-то. Но Равиль хорошо за ним смотрел, ухаживал.
– Вы у Равиля не спрашивали, как эти «арендаторы» на него вышли?
– Да... нет... вроде не спрашивал.
– Слушайте, Верховников, я, конечно, принимаю во внимание ваше положение, но всё же советую вам более точно отвечать на мои вопросы, иначе по вам действительно наш ИВС плачет.
– Да что вы, товарищ полковник! – он даже встаёт от возмущения – я всё, как на духу!
– Ладно, Верховников, на духу-то, на духу, а сами – ничего не знаю, ничего не видел, ничего не спрашивал. Как так?
– Нам, товарищ полковник, лишняя информация ни к чему...
– Вы вроде по натуре человек любопытный.
– Так всё, что мне нужно было, я выяснил – например, стоимость. Честно говоря, подумал, что Равилька врёт. Не может, ну не может человек в своём уме арендовать катер на сутки за такую цену!
– Он сказал хотя бы, сколько их было?
– Трое, сказал. Трое мужиков. А выяснять, как они выглядят, сколько им лет – мне зачем?
Кажется, больше из этого любителя гнать самогон я ничего не вытащу.
– Верховников – грожу ему пальцем – у вас, кажется, изъяли нечто незаконное? Ещё раз попробуете повторить сей опыт на населении – посажу, я вам обещаю. Гоните всякую муть и людям продаёте!
– Так они ж сами ко мне идут, товарищ полковник!
– Я вас предупредила, Верховников!
Мы садимся в машину, и оперуполномоченный говорит мне:
– Не так-то много информации, правда, товарищ полковник?
– Одно разочарование – машу я рукой – даже не знаю, что делать дальше...
– Едем в город?
– Да.
Он трогает машину, а мне звонит Юлия.
– Маргарита Николаевна, я посмотрела записи в ежедневниках за прошлый год и выяснила, что в этот день Сергей уезжал в район на большую свадьбу.
– А вы?
– А у меня в этот день заказов не было.
– Он уехал с самого утра?
– Да, я помню, что видела из окна, как за ним пришла машина – светлая иномарка.
– Водителя не разглядели?
– Нет, к сожалению. Он уехал утром, а вернулся только на следующий день.
– Вы интересовались, как прошло торжество?
– Да, он показал мне какие-то фото, насколько я помню...
– А вы не помните, в каком он был состоянии?
– Да по-моему, в обычном, ничего сверхъестественного. Но вообще, целый год прошёл, могу что-то и забыть.
В этот момент нас прерывает звонок.
– Юля, можете повисеть немного? У меня сотрудник на второй линии.
– Конечно.
– Клим? У тебя новости?
– Да, Маргарита. Нашли мы Петрова.
Продолжение здесь
Спасибо за то, что Вы рядом со мной и моими героями! Остаюсь всегда Ваша. Муза на Парнасе.