оглавление канала, часть 1-я
Я, сначала, наотрез отказывалась спускаться в кухню и оставлять Егора одного. Но Валентина меня убедила, что он будет сейчас спать, как минимум часов пять, и моего присутствия не только не ощутит, но даже и нуждаться в нем не будет. Нехотя, я поддалась на ее уговоры. Чаепитие проходило грустно. Даже дядя Слава, всегда старавшийся украсить наши посиделки своими байками, сейчас молча сидел на своем стуле и мрачно смотрел в чашку с чаем, словно именно этот чай в этой самой кружке был виновником всех бед и несчастий. Валька не выдержала первой.
- Вот кто-нибудь мне объяснит…?! - Незамысловато начала она, - … как Егор, уехавший в это непонятное Сопелово, вдруг оказался в таком состоянии на заднем дворе в зарослях малинника?! И где его машина, в конце концов? И вообще…! Кто его так избил?! Он что, особо ценные вещи или несметные сокровища перевозил? А я, между прочим, отродясь ни о каких бандитах…, - тут она споткнулась и сконфуженно глянула на меня. Наткнувшись на мой скептический взгляд, быстро поправилась, - Ну, за исключением прошлогодних упырей… - И тут же возмущенно продолжила: - Но ведь ни до, ни после, ни о каких бандитах в наших краях и слыхом не слыхивали! И вы не можете с этим не согласиться! – Мы, на пару с дядей Славой вяло закивали на ее возмущенно горящий взгляд. Мол, да, так и есть, не слыхали. Валька, немного успокоившись нашей покладистостью, продолжила свои разглагольствованья. – А тем более, бандитов с такой профессиональной подготовкой! Били-то его весьма умело. Чувствуется рука или нога спеца!
Мой усталый мозг зацепился за одно слово: «профессионально». Помнится, не так давно, всего-то, позавчера, я отметила некую профессиональную подготовку у, так внезапно свалившихся на мою голову, «туристов». Разговор с директором только подтвердил мои догадки. Но, скажите мне кто-нибудь на милость, какое отношение эти люди имеют к Егору?! Ответ напрашивался только один: тайна подземелья. Тем более, что он, как бы сам от этого ни открещивался, все же оставался сыном Холодова, который долгие годы занимался грабежом и убийствами в этих краях. Конечно, Егор после всей той истории, принял фамилию матери, и стал теперь Соболев Егор Аркадьевич, но и те граждане, которых я встретила на берегу реки, тоже были не из коммунального хозяйства. И проследить весь путь и все события тех дней могли на счет «раз». К тому же, я не верила, что такая солидная организация будет охотиться за какими-то побрякушками, пускай и очень старинными (я имела ввиду Веревкинский клад). А если учесть, что Егор, как говорится, ни сном ни духом, так как в нашем основном «веселье» участия, можно сказать, не принимал, то все это становится и вовсе непонятным.
А внутри меня вдруг проснулся ехидный голосок: «Зато Егор имеет непосредственное отношение к тебе. А уж ОНИ-то должны знать, кто на самом деле вывел компанию Стылого и Холодова на чистую воду…» От этой мысли у меня похолодело все внутри. Так что же это такое получается?! Егор пострадал из-за меня?! Я даже помотала головой стараясь отогнать эти страшные мысли. Глупости! Никто не знает, кроме Вальки, разумеется, про тот тайный проход и овальную комнату! Не говоря о том, как Холодов-старший сдвинулся умом. Даже Валька об этом не знает! Конечно, она может о чем-то таком догадываться, и, даже периодически продолжает на меня дуться за то, что я ей не рассказала, как на самом деле все произошло, но, наверняка ничего не знает и знать не может!!!
Валентина, все это время наблюдавшая с повышенным вниманием за мной, чуть прищурив один глаз, вкрадчиво проговорила:
- Ну, колись… Чего ты там удумала?
Я пожала плечами.
- Да ничего особенного… Просто, пытаюсь понять, причину по которой Егора могли так избить. И пока, ничего стоящего не нахожу. Он ни с кем не враждует, со многими дружит, и, вообще, милый парень. – Дядя Слава усиленно закивал головой, рискуя получит защемление шейных позвонков, подтверждая мои слова.
Валька задумалась на минуту, а потом спросила:
- Он же поменял фамилию Холодова на фамилию матери? – Я кивнула в ответ, уже понимая, куда подруга клонит. А Валька продолжила развивать свои соображения. – И об этом вся деревня знает… - Скорее утвердительно, чем вопросительно, задумчиво проговорила она.
Дядя Слава в недоумении пробасил, думая, что Валентина задает вопрос:
- Само собой… Так Аркадьевич с этого особой тайны, кажись, и не делал…
И тут Валька замолчала, задумчиво уставившись в угол кухни. Я проследила ее взгляд, но ничего там особо интересного не увидела, кроме паутины. Не думаю, что созерцание этого так увлекло подругу в данный момент. Скорее всего, в Валькиной голове сейчас шел напряженный процесс сопоставления всех фактов. Но вот только вывод, который она сделала в следующую минуту, был абсолютно предсказуем.
- Эти гады, ну которые избили Егора, скорее всего, подбираются к Веревкинскому кладу!
Я закатила глаза. Кому, как говорится, что, а Вальке одни клады на уме! Она посмотрела с вызовом на меня и, чуть ли не с угрозой спросила:
- Ты что, не согласна?! – И не дожидаясь от меня ответа, отрезала, как топором чурку расколола: - Других причин я не вижу!!
Я только головой покачала:
- Согласна только с первой половиной твоего высказывания…
Валентина слегка озадачилась.
- Это с какой же такой половиной?
Я нашла в себе силы усмехнуться:
- Ну с той, в которой ты говоришь, что «эти гады подбираются». А вот с тем, к чему они подбираются, я не согласна.
Валентина, словно молодой и задиристый петушок с вызовом потребовала:
- Почему это? Обоснуй! – И не дожидаясь моего «обоснования» принялась горячиться. – А что, ну вот, что их еще может интересовать, не эта же рухлядь, которую вы все гордо именуете «экспонатами»!?
Я спокойно ответила:
- Не этими… Но даже мы не знаем, где этот дурацкий клад спрятан. Мы же не видели, откуда тогда Холодов с дружком его доставал. А Егор вообще, в то время был в отключке. И даже самому глупому ежику в лесу ясно, что отец не доверил бы эту тайну сыну, раз сам собирался его прикончить.
Вальку мои слова несколько охладили, но ненадолго, и она опять принялась доказывать нам, что именно ее версия ближе всего к истине. А я только усмехалась, да кивала головой. И вообще, чем больше Валентина горячилась, утверждая, что «их» интересует Веревкинский клад, тем больше крепла моя уверенность в собственной правоте. Мне очень хотелось задать Валентине один вопрос, но делать это при дяде Славе я не стала. Не то, чтобы я ему не доверяла, вовсе нет. Но то, что тайну овального зала под землей знала Валентина, мне было за глаза. И открывать ее кому бы-то ни было, даже и Егору, не говоря обо всех прочих, я не собиралась. И потом, совершенно неясно, что в головах у тех, кто всю эту катавасию опять развязал. Но судя по состоянию Егора, способны «они» были на многое. А чем меньше знаешь, тем меньше расскажешь. Другими словами, безопасность дяди Славы для меня была важнее собственного нетерпеливого любопытства.
Наконец, это муторное чаепитие закончилось. Дядя Слава отправился в свою комнату, сказав, что «может еще и уснуть удастся», а мы с Валькой поднялись в свою комнату, посмотреть, как там Егор. Он лежал на кровати, свернувшись клубочком. Лицо, все в кровоподтеках, покрытое синюшней бледностью, с трехдневной щетиной, было похоже на лицо покойника. Мое сердце сжималось от жалости и тревоги за него. Но я хорошо понимала, что сейчас я больше ничего для него не могу сделать. И еще, я очень хорошо понимала, что чем быстрее я найду разгадку всех последних событий, тем быстрее вся эта ситуация закончится, и, наконец, мы все окажемся в безопасности. Именно поэтому, первым делом, как только мы с ней остались одни, и я убедились, что Егор по-прежнему спит, задала свой вопрос, пожалуй, самый важный из всех на текущий момент.
- Вальк, а где та свеча, которую ты тогда умыкнула из овального зала?
Валентина с удивлением посмотрела на меня, явно, ожидая от меня чего угодно, но не подобного вопроса про какую-то там свечку, казавшуюся ей чем-то вовсе незначительным по сравнению со всеми произошедшими событиями последнего времени. Она, хлопнув на меня в недоумении пару раз ресницами, и, поняв, что пояснять я ей больше ничего не собираюсь, подвела под лоб свои зеленые глазищи и задумчиво проговорила:
- Та-а-а-к…. Я ее взяла с собою в город, собираясь провести исследования в лаборатории больницы, чтобы изучить состав…. – Она опять закатила глаза, изображая сосредоточенные раздумья, чем вызвала у меня молчаливый зубовный скрежет. – А потом…. – Выражение ее лица резко изменилось, превратившись из задумчиво-размышляющего в виноватое, и она жалобно проблеяла со слезой в голосе: - А потом, Полиночка, она куда-то исчезла…
Уже больше не скрывая своего раздраженного негодования, я проговорила, едва сумев разжать губы:
- И куда она исчезла, болезная…?
Валька жалостливо всхлипнула, шмыгнув носом, и опять козленочком мекнула:
- Не знаю, Полиночка…. Исчезла, а когда, я даже и не поняла. А самое главное, до сих пор не могу понять, куда….
Сказать, что я разозлилась, значит, ничего не сказать! Ярость, заклокотавшая внутри меня, буквально, словно каша из известной сказки про волшебный горшочек, вылазила у меня через край! И я, зловещим шепотом, помятуя, что рядом, в плачевном состоянии, находится Егор, прошипела, наступая на подругу, готовая (вот ни сколечко не преувеличиваю) в этот момент ее придушить собственными руками.
- А не я ли тебе говорила, болезная, что из той залы нельзя ничего брать?! А ты мне что сказала? – И я засюсюкалоа, изображая Валькин говор в тот момент: - «Я только ради научного эксперимента, Полиночка…» - И гневно закончила, указывая на лежащего на кровати Егора: - Вот, любуйся, чем твое неуемное сорочье любопытство оборачивается!!