Отношение к текстам Ролана Барта у всех разное, но его статьи о театре по-настоящему увлекают. В них Барт касается самой сущности театра, восхваляет метод очуждения Бертольда Брехта (не путать с отчуждением Шкловского), комментирует отдельные спектакли и рассуждает о наследии античности.
______________________________________________________________
➡️Но прежде, чем мы продолжим, я прошу вас подписаться на наш канал @litmusbes. Нам это очень важно⬅️
_______________________________________________________________
Что особенно запоминается, так это статья «Силы античной трагедии», в которой Барт рассуждает об умении плакать в античном театре.
«После античности плакать не умеют, плакать не решаются. Ложногероическое представление, согласно которому нужно скрывать свое горе, противоположно духу античного театра, где плакали обильно и глубоко».
Для чего мы бережем наши слезы? Для кого? Допускаются только два способа обращения со страстями: «...либо это сухая и торжественная сдержанность псевдостоика, которая позволяет оценить скорее силу самообладания, чем боль. Либо же — влажные глаза, платок, утирающий пустяшную слезинку». Тут же вспоминаешь себя в роли зрителя во время показа спектаклей и признаешься в привычке держать чувства внутри, сохранять их до момента прихода домой, где уже можно позволить себе, не беспокоясь об общественном осуждении, вволю нареветься. Мотив плакальщиц сейчас не в ходу, это все припасено для перформансов, в которых сами участники переживают момент перерождения, а зрители все также остаются наблюдателями, но никак не соучастниками. «Коллективные слезы выражали способность народа вбирать в глубины собственного тела муки идеи и истории». Сейчас это проявление боли не встречают бурными овациями и искренним пониманием, а открыто встать в их защиту мало кто решается.
В продолжении той же статьи Барт говорит про важность открытого пространства:
«…два пространства: распахнутое, природное, космическое пространство театра под открытым небом, и замкнутое, потайное, комнатное пространство буржуазного театра. Драматическая сила открытого пространства — отнюдь не вспомогательная, декоративная… Природное пространство служит не только оформлением спектакля — оно создает его неповторимость, его драгоценную хрупкость, и именно благодаря ему спектакль запечатлевается в памяти».
Здесь хочется привести пример из собственной практики. В 2022 году на фестиваль «ТОЛСТОЙ» в Ясную Поляну привезли спектакль «Война и мир» Римаса Туминаса, который идет пять с половиной часов. Действие начинается, когда солнце еще высоко, по прошествии часа оно начинает клониться к земле, лучи уже проступают сквозь кроны деревьев, а с наступлением сумерек начинается третий акт. Нет уверенности в том, что будет правильно просто описывать важность этого чувства присутствия в природном пространстве в наблюдении за искусством, потому что нужно быть в этом моменте, сидеть в зале, укрывать плечи пледом, удивляться тому, как минималистичная декорация, спроектированная как огромная надвигающаяся стена, точно взаимодействует с ландшафтом местности. И хотя в античности сцену не укрывали тентом от дождя, что позволяло еще лучше увидеть взаимодействие пространств, воспринимаешь спектакль всей кожей и, снова возвращаясь к словам Барта, «улавливаешь в каждое мгновение разлитые повсюду тайну и вопрос, что рождаются от ветра и звезд». Магия существует в мгновении и в его бесконечности.
«Природа сообщает сцене вкус иного мира, подчиняет ее космосу, отбрасывающему на нее свои неожиданные отблески. Погружение зрителя в сложную полифонию пространства под открытым небом возвращает драме чудесную неповторимость события, которое случается лишь однажды. Сила открытого пространства — в его хрупкости: спектакль перестает быть ежедневной рутиной или ускользающей сущностью, он становится раним, подобно телу, живущему здесь и сейчас, он — незаменим и в то же время смертен. Вот почему в его власти пронзить тоской, но и одарить свежестью, которая сметает с подмостков пыль, с актера стряхивает штампы, а из костюмов изгоняет их искусственность, творя из всего этого заведомо неповторимое сплетение прекрасного, которое может никогда больше не сложиться в такое гармоничное целое».
Барт говорит в своих статьях еще о многом. О том, что хорошим театром может считаться только тот, где зритель может сам создать спектакль, а не слушать разжевывания актеров без шанса на рождение собственной мысли. О том, что величие актера (да почему же только актера, нет, вообще любого человека) в том, чтобы не прятать своего лица, не беречь его (для кого, для себя?), а давать ему право на изменения. О том, что театр Брехта — это театр, в котором История является фундаментом, а не объектом. Многие рецензии острые, едкие, но Барт в них не остается только в роли рецензента, а, выхватывая деталь, спешит к теории, чтобы «увидеть знаки» в просмотренном и «прочитать театр» с неожиданно нового для того времени ракурса.
Автор статьи: Влада Булыгина
________________________________________________________________________
Наш телеграмм-канал:
________________________________________________________________________
Читайте также:
_______________________________________________________________
Подписывайтесь на канал, ставьте 👍, если вам понравилось, пишите комментарии, а также будем признательны за рассылку наших статей вашим друзьям и близким. Нам — продвижение, вам — качественный контент! 😊