Новогодняя ночь выдалась метельной, хотя не очень морозной. Ветер свистел в проводах, в ветках деревьев, бросал комья снега в стекла, заставляя их дрожать. Фонари тускло просвечивали сквозь густую пелену, то освещая стены домов, то отворачиваясь от них. Казалось, что год сопротивляется, не хочет уходить, поэтому и засыпает пути к отходу. Что готовит следующий год? Чем он станет для всех?
Георгий Яковлевич пришел к Елене и Виктору около десяти часов. Вика встретила его радостно:
- Ой, дедушка, ну прямо, как дед Мороз! Весь белый, только бороды нету! А подарки есть?
Елена старалась успокоить дочку:
- Вика, дай раздеться дедушке! Видишь, он совсем замерз!
Георгий Яковлевич, растроганный приемом, разделся, прошел с сумкой в комнату, где стояла елка, вся увешанная игрушками, сверкающая разноцветным «дождиком», который был не только на ней, но и на окнах, на люстре. Девочка шла за ним, с надеждой глядя на сумку дедушки, в которой явно что-то было. Он остановился у елки, оглядел ее.
-Кто же нарядил такую красавицу? – спросил он.
- Это мы с мамой! – сразу ответила Вика. – И папа нам помогал, - спохватилась она, понимая, что нельзя не вспомнить, как отец водружал на верхушку елки звезду и присоединял ее к устройству, которое зажигало и гирлянду, и звезду.
Георгий Яковлевич открыл, наконец, сумку и достал оттуда коробку с куклой, красивый мешочек со сладостями:
- С наступающим Новым годом тебя, Викуля! Будь здорова, успехов тебе в учебе!
Девочка с радостным лицом открыла коробку, достала куклу.
- Мама, посмотри, какие у нее волосы! И платье!
Елена взглянула на куклу:
- Георгий Яковлевич, как вы выбрали такую красавицу?
- Леночка, мне пришлось прибегнуть к помощи коллег – бабушек, которые знают в этом толк! К сожалению, у меня, кроме вас, нет никого. Нет, - вдруг спохватился он, -у меня есть коллеги, даже друг еще остался, но недавно его забрала дочка в Москву...
Он достал из сумки небольшую миниатюру, преподнес Елене со словами:
- Это вам, Леночка! Это Айвазовский, «У берегов Ялты». Я купил его по случаю в Севастополе еще в шестьдесят пятом году. Мы тогда отдыхали в Ялте вместе с женой и сыном. Прекрасное было время!
В голосе его слышалась грусть. Действительно, все, что было, то было, и прожить его дважды не удалось пока никому. Была семья, счастье, надежда на будущее – остался один. Единственный сын где-то далеко, и не только по расстоянию.
Елена приняла картину, взаимно преподнесла старику подарок – мохеровый шарф.
Елена не стала спрашивать у старика о сыне, понимая, что для него это больной вопрос, но он сам сказал:
- Виталий звонил недавно, с Новым годом поздравлял. Он звонит иногда. Обещает присылать деньги, когда им начнут платить хорошо. А зачем мне его деньги? Мне своих хватает – пенсия, зарплата...
- Как он там? – спросил Виктор. – Капиталисты не обижают?
Георгий Яковлевич почувствовал и иронию, и сарказм в словах Виктора и понял его: кто-то готов защищать свою землю ценой своего здоровья, даже жизни, а кто-то готов служить чужому государству, позарившись на кусок хлеба побольше.
- Да не пишет он об этом. Однажды, правда, написал, что разрабатывают какие-то программы, о которых не имеет права говорить, и попросил, чтобы я не спрашивал его об этом.
- Конечно, как же он расскажет вам об этом, если разрабатывается это все против нас? Представляете: нашими умами – против нас?
Георгий Яковлевич совсем сник, а Елена жестом попыталась показать мужу, чтобы он не расстраивал старика этим. Потом она сказала:
- Витя, пойдем, поможешь мне принести посуду.
Виктор хотел было отказаться: дескать, что ж там нести вдвоем, но по глазам жены понял, что дело не в посуде.
- Витя, не мучь его, пожалуйста! Видишь, он и так страдает! - прошептала Елена, как только они вышли в кухню.
- Значит, воспитал сына не так, как следует, теперь получает то, что посеял.
- Нет, Георгий Яковлевич не такой! Он хороший, не говори ему, пожалуйста ничего о Виталии, хорошо?
- Хорошо, - вздохнул Виктор. – Давай, что нести туда?
Елена дала ему стопку тарелок, сама взяла салфетки, салатник с оливье.
- Все садимся за стол, нужно проводить уходящий год! – скомандовала она. – Вика, тебе сюда, - указала она стул с подушкой.
Девочка быстро забралась на стул, уселась за стол. Виктор открыл бутылку коньяка, которая была припасена к этому дню, налил себе и Георгию Яковлевичу. Елена налила морс себе и Вике.
Виктор на правах хозяина поднял первый тост. Он поблагодарил прошедший год за встречу с Еленой, за создание семьи, пожелал, чтобы все плохое осталось в прошлом. Все дружно выпили то, что было налито, Виктор налил еще и предложил сказать слово Георгию Яковлевичу. У старика заблестели глаза, но он встал и твердо сказал:
- Да, два века не проживешь, но у меня словно началась другая жизнь, с вами, ребята! Я хотел бы, чтобы вы всегда были со мной. Извините, если я хочу слишком много!
Он залпом выпил свою рюмку и сел, ожидая ответа. Елена смахнула слезу, подошла к Георгию Яковлевичу, поцеловала его в щеку.
- Мы совсем не против, дорогой Георгий Яковлевич, будьте с нами! Вика считает вас дедушкой, пусть так и будет!
- Да, пусть так будет! – повторила Вика, уплетая мандарин.
...Новый год встречали и Багиров с Алей. Он пришел к ним заранее, чтобы проводить старый. Аля с матерью хлопотали на кухне. Раиса Васильевна купила на рынке утку и решила приготовить ее в духовке. Аля испекла торт по рецепту, который ей дала подруга. А Багиров принес шампанское, конфеты, мандарины и красивые яблоки. Но самое главное – он принес маленькую бархатную коробочку с колечком. Когда они сели за стол, Раиса Васильевна предложила Николаю сказать первый тост, но он сказал:
- Вы хозяйка, Раиса Васильевна, вы и начинайте!
Мать поднялась и, немного подумав, начала:
- Разный был этот год, но заканчивается хорошо. Я рада за вас, Алечка и Николай! Значит, этот год принес нам счастье. Давайте выпьем за его уход!
Аля подкладывала Николаю в тарелку все, что было на столе, одаривая его счастливым взглядом. Когда Багиров встал, он помолчал немного, собираясь с духом, потом достал из кармана коробочку, открыл ее, достал кольцо и надел его на палец Александры.
- Мы сразу после Нового года подадим заявление в ЗАГС. Так ведь, Аля?
Счастливая девушка только кивнула. Мать украдкой вытерла слезы и пошла в кухню за уткой. Николай и Аля крепко поцеловались.
Наконец часы пробили полночь. В каждом доме, за каждым столом звучали тосты, пожелания, загадывались заветные желания, рождались мечты...
Заканчивались восьмидесятые, в права вступал последний из них, а впереди уже маячили девяностые. Правда, никто еще не знал, какими они будут, что принесут людям, стране, как потом будут говорить о них...
КОНЕЦ
