— Так не пойдет, Антон. Сделал ребенка, будь добр, женись на Наде. А то какую репутацию ты создашь ей, — вступает до этого молчавший Дмитрий.
— Знаете, Дмитрий Генрихович, оказывается, чтобы сделать ребенка и отец не нужен. Можно просто использовать биоматериалы его семени и подсадить к себе. А потом «обрадовать» новостью об отцовстве. Так, Надя? — выхожу на прямой диалог, включая уже всех. Дмитрий в недоумении стоит, Надя в страхе, а Валя в ужасе, что раскрыли, но пытается держать лицо покерфейсом.
— Это как? — спрашивает Дмитрий. Один, видимо, из всех, кто не в курсе.
— А вот так, — показываю ему видеозапись разговора Вали и Нади. Записи с камер видеонаблюдения в центре. В конце предъявляю бумажку с подтверждением моих ДНК в ячейке самого центра. Он явно в шоке. Морщится. Кривит губы. Натужно дышит носом. Крылья носа раздуваются, как у настоящего быка.
— Кстати, Виолетту уволили, — оглушаю двух дам новостью. — Благодаря моей крестной, не по статье. Хотя то, что вы втроем сделали — уголовное дело.
— В какой… какой момент я упустил из твоего воспитания? Когда ты стала такой дрянью? — обращается уже Дмитрий к дочери.
— Может, тогда, когда после смерти мамы ты через две недели женился на её сестре, — полушепотом выдает Надя.
— Я же для тебя старался. Чтобы ты не нуждалась в матери. Чтобы это был близкий для тебя человек.
— А ты… — переводит взгляд на Валю. — Ты же сказала, что у них было по обоюдному согласию. Какого черта вы ломаете ему жизнь?
— Я не ломаю. — поднимает свой взгляд на отца Надя.
— Да я просто хотела быть любимой. Быть в семье. Я тебе никогда не была нужна. Ты откупался от меня подарками. А ты только делала вид. Для тебя я была только целью заполучить моего отца и денег побольше. А ты… Ты ранил больнее всего. — переводит на меня взгляд, полный боли и слез. — Я люблю тебя с самого детства. Я думала, что мы сможем стать одной семьей. Ты дал мне шанс. Только это ложью было. Ты никогда не давал мне шанса. Ты никогда меня не любил. Ева вернулась в город, и ты к ней побежал, как загипнотизированный. Я думала, если я забеременею, то ты вернешься ко мне, и ты её забудешь. Но нет… Ты никогда ко мне не относился как к ней. Никогда… Никто меня не любит.
— Я тебе об этом говорил. Я не обещал тебе свадьбу, дом, детей и любовь до гроба. Ты знаешь, что я люблю Еву, и этого не изменить. Нельзя заставить разлюбить или полюбить кого-то. Это не кино и не роман, Надя. Как ты вообще на это согласилась? Ладно, она все мозги пропила. Она совсем без тормозов после того, как убила твою мать, чтобы быть с твоим отцом. Но ты же, Надь, вроде адекватная девчонка, должна понять, что вскроется всё.
— Я просто хотела быть с тобой. Любыми путями.
— Только сердцу не прикажешь, — сажусь рядом с ней.
— Что теперь будет? — тихо спрашивает Надя.
— Я буду с Евой. Тебе и ребенку буду помогать финансово, ну и участвовать в его жизни. Но быть с тобой, жить, растить детей мы не будем, Надя.
— Хорошо. Только, пожалуйста, не надо заявление писать. Пожалуйста.
— Не буду. Но если посмеешь ослушаться, я это все вынесу в доказательства, и меня оправдают. А вот тебя накажут. Так что если не хочешь проблем, то смирись со своим положением.
— Хорошо. Спасибо.
Наконец-то обговорив с Надей и решив все, на душе легче становится. Вот только напрягаюсь, когда дозвониться до Евы не могу. А из её дома валит дым и огонь. Оцепление полицией по всему периметру. Скорая помощь, пожарка.
Что тут, мать вашу, произошло?
Когда подъезжаю, слышу грохот и чьи-то визги…
Этот утренний день с самого начала был трудным. Весьма утомительно было работать практически всю ночь, насыщенно проведенной за работой. Заказчиков и поставщиков было множество, и каждый стремился сократить сроки или выторговать себе хорошую скидку. В результате пришлось приложить усилия, чтобы разобраться с каждым из них.
Антон был в негодовании и его не хотелось беспокоить. Сейчас ему и так было трудно из-за всей ситуации с ДНК. Надя настаивала на том, что он отец. Однако Антону было сложно поверить в это. Он не отрицал своих отношений с ней, но утверждал, что никогда не давал повода для таких предположений. И если так, то почему Надя утверждает, что он отец? Этот вопрос оставался открытым.
Сегодня все должно стать ясно. Сегодня будут получены результаты теста. Хотелось бы, конечно, чтобы результат был отрицательным. Но даже если он окажется положительным, я все равно приму этого ребенка и признаю Кирилла его отцом.
Мысли кружатся в голове, как стая птиц, когда вдруг в дверь несколько раз подряд звонят.
- Инесса Леонидовна, доброе утро! - приветствую, открывая входную дверь, растягиваясь немного. Не привыкла так быстро вставать с постели.
- Долго спите, молодежь - иронизирует. - Никому не интересно, что в доме продолжает газ фонить. Все спят, а если случится авария, все будут винить именно Лонидовну. Так что подписывай - она протягивает мне листок и ручку. На листке уже стоят подписи всех владельцев квартир на первом этаже.
- Но ведь мы вчера уже обращались в Горгаз, ЖКХ, управляющую компанию - возразила я - А это зачем?
- На прием к мэру - пояснила она.
- Ладно - я подписываю и возвращаю листок - А кто-нибудь из газовиков вчера приезжал?
Наше обращение было принято оператором. Вот уже вторые сутки в доме пахнет газом, откуда точно - никто не знает. Наши пенсионерки сразу подняли шум и начали требовать ответов. Пять раз я сама поднимала этот вопрос, ставила свою подпись. На шестой раз уже отвела в сторону газовиков. Но сами они так и не появились. Звонков не было.
- Никого нет, я уже глаз устала около подъезда держать - разводит руками пенсионерка - Ладно, пойду дальше, а то Александровна меня опередит - и она торопливо поднимается на третий этаж.
Я закрываю за ней дверь. Семь утра. Лечь уже не хочется. Умываюсь, готовлю кофе и завтрак себе и сыну. К девяти Любовь Степановна заберет Юлю на прием к врачам, а я закончу свою работу, соберу вещи и перееду к ним. Не вижу смысла затягивать. Любовь Степановна заменила мне маму, которой у меня никогда не было. Она любит и принимает меня.
Как и договорено, мама Антона приходит вовремя, без двух минут девять. Юля уже готовая стоит, осталось надеть комбинезон и шапку.
— Доброе утро, Любовь Степановна, — пропускаю маму Антона в квартиру.
— Доброе утро. Девочки, что у вас так пахнет газом?
— Это во всем доме пахнет. Мы уже вызвали службы, но пока никто не отреагировал. Наши бабульки жалобу мэру принесли.
— Правильно. Должны же они отреагировать. Как так? Люди живут, а газ пахнет. А если бомбанет, не дай Бог… Ой, даже думать не хочу! — перекрещивается Любовь Степановна.
— Бабуська плейкала, — бежит на ручки Юля.
— Привет, моя сладкая. Ну что, готова в поликлинику идти?
— Не хоцу. Луцше на голку! — надувается Юля.
— Давай так: сначала в поликлинику, а потом на горку. Идет?
— Дя!
— Ну, тогда давай одеваться.
Собираю я их быстро, отдаю рюкзак с пеленкой, подгузниками, салфетками, парой игрушек и карточкой, также кладу бутылку с водичкой. Сама убираю на кухне, купаюсь и сажусь за работу. Днем наконец-то заканчиваю и собираюсь. От Антона вестей нет, но и я его не трогаю. Спокойно собираю сумку.
— Ев, зачем столько всего брать? Что нужно, купим. Оставь тут.
Ближе к вечеру приезжает Кирилл Петрович, помогает спустить сумки, коляску, кроватку и нужные вещи для Юли. Её одеваю и отправляюсь на улицу вместе со свекрами.
— Черт, документы забыла. — Вспоминаю, что оставила папку на столе в кухне после того, как Любовь Степановна с Юлей вернулись из поликлиники. — Я быстро.
Продолжение следует…