Со стороны могло показаться, что мамы у Виолы и Эдика не было - так часто они жили у бабушки, Зои Станиславовны. Как только папа Вениамин скрылся за горизонт, Лариса тут же начала искать ему замену, на что тратила всё свободное время.
Бабушка очень"удачно" вышла на пенсию, едва Виоле исполнился год, а Эдику - шесть, и с этого дня мать их почти не воспитывала. Нет, Зоя не жаловалась, пока была в силах, только пыталась образумить свою дочь-эгоистку.
– Лариса, опомнись, - говорила она, – Дети без матери растут, что ты творишь?
Дочь, подправляя макияж перед очередным свиданием, отвечала:
– Мам, как ты не поймёшь? Пока я молода и интересна мужчинам, нужно использовать шанс, чтобы найти отца детям.
– Лариса, кого ты обманываешь? Отец у них есть, ты ищешь просто мужика, который будет с тобой жить. - Зоя Станиславовна мешала манную кашу в ковшике.
– И что? - вопрошала дочь, оглядывая себя в зеркале и приглаживая волосы. – Ты сама говорила, что семья должна быть полной.
– Не спорю. Только я тогда тебя уговаривала не разводиться с Веней. Мужик-то хороший был, да тебе всё мало. И деньги в дом носил, и с детьми возился, и тебя любил. Поедом ты его съела, вот он и не выдержал. Всё тебе не так, не эдак. Никто такое не стерпит.
– Мам, не читай мне нотации, пожалуйста, не порти хорошее настроение! Ушёл и ушёл, чего старое вспоминать? - Лариса застегнула плащ, повязала на шею шёлковый платок и надев туфли, вышла за дверь. Уже стоя за порогом, сказала: – Пока! Я сегодня уже не приеду, детей уложи, как обычно, в девять.
– Иди, иди... - вздохнула Зоя Станиславовна. – Доходишься, будешь знать. - уже себе под нос пробурчала женщина.
В садик и в школу и Эдика, и Виолу отводила бабушка. Она же на собрания ходила, да по поликлиникам. Кружки тоже были её заботой, но она никогда не настаивала, если дети не хотели куда-то ходить, а только предлагала выбор. По сравнению с Эдиком, Виоле "повезло" - на первое сентября её привела мать, и больше Ларису в школе не видели за всё время учёбы сына и дочери. Зоя Станиславовна и за мать была, и за отца, и за бабушку, пока дочь развлекалась с очередным ухажёром.
Благодаря вниманию и заботе бабушки, брат и сестра закончили школу твёрдыми хорошистами и оба поступили в один и тот же институт, но на разные факультеты с разницей в пять лет.
Мать всё также искала "свою судьбу", а бабушка потихоньку старела, но не оставляла любимых внуков, поддерживая во всём.
Эдик женился, съехал сначала на съёмную, потом оформил ипотеку. Задумывался о детях и покупке машины. Бабушка дала некоторую сумму, которой хватило на первый взнос, и новая иномарка, взятая в кредит, красовалась во дворе только отстроенной двенадцатиэтажки, а Эдуард рассыпался в благодарностях Зое Станиславовне.
Виолетта тоже сняла квартиру, не хотела стеснять бабушку, да и личную жизнь тоже нужно было налаживать. После института нашла работу по специальности, но почти каждый вечер навещала любимую бабулю, привозила фрукты и деликатесы, глядя на которые, Зоя Станиславовна взмахивала руками и спрашивала цену.
– Не важно, бабуль! - Виола выкладывала на стол продукты и улыбалась. Знала, что бабушка экономит каждую копейку, чтобы хватало на лекарства и коммуналку.
Справив 22-летие в кругу друзей, Виолетта приехала к Зое Станиславовне с тортом, нажала на кнопку звонка, но не дождалась бабушки. Виола толкнула дверь - она оказалась открытой.
– Бабуль! - крикнула девушка, но никто не ответил. Пройдя из прихожей в кухню, она чуть не выронила упаковку с тортом - на полу без сознания лежала Зоя Станиславовна. – Бабушка! Что с тобой? Очнись! - она трясла женщину за плечо, легонько хлопала по щекам. Зоя открыла глаза и неестественно скривила рот. Виола испугалась и вызвала скорую.
Врачи подтвердили инсульт и сказали, что если бы она опоздала на час, бабушку бы не спасли.
При падении Зоя Станиславовна повредила руку и домой Виола её везла с гипсом на правом предплечье. Почти месяц понадобился, чтобы кости срослись и ещё месяц ушёл на восстановление речи. Часть звуков не вернулись, но бабушка очень старалась, делала гимнастику и принимала лекарства. Виола поняла, что разрываться между работой и уходом за пожилым человеком не получается. Она позвонила брату:
– Эдик, сможешь меня подменять, когда я на работе?
– Витка, слушай, у меня совсем времени нет, - ответил он.
– Даже часа не найдёшь? Просто заедь, завези продукты, помоги помыться. Она почти всё сама делает, только в ванну трудно залезать.
– Ты с ума сошла? Я должен ещё мыть её? Нет уж, это без меня, увольте. Всё, мне некогда, я занят. - он положил трубку.
Мать даже разговаривать не стала, только бросила равнодушно:
– У меня загрузка большая на работе, прихожу домой в девять вечера. Когда мне за ней смотреть? До дома бы ноги дотащить.
– Мам, просто вечером или в выходной зайди, помоги ей хоть чем-нибудь. - умоляла Виола. – Я тоже сейчас на подработке и основной работе, времени вообще не остаётся.
– У нас на этой неделе выходных не будет, так что, давай сама. - мать отключилась.
Виола поняла, что надо съезжать к бабушке и позвонила хозяйке квартиры, чтобы предупредить об этом.
Перевезя вещи, она прошлась по квартире и поняла, что комнатам нужен хотя бы косметический ремонт. Первым делом заменила обычную ванную на душевой поддон с сиденьем и низким бортиком, чтобы бабуля могла легко в неё забираться. Потом переклеила обои во всех комнатах и привезла новую кровать бабуле.
Глядя на посвежевшую квартиру, бабушка улыбалась и с большим воодушевлением занималась гимнастикой и поправлялась быстрее. По крайней мер, так хотелось думать Виолетте. Она с удовольствием обустраивала дом, видя, как загораются глаза родной бабули и как та радуется изменениям.
Чтобы Зоя могла дышать свежим воздухом, решено было сделать ремонт на лоджии и поставить там диван - в доме не было лифта, а подниматься на пятый этаж в её возрасте было очень тяжело. Словом, Виолетта, как могла, украшала жизнь любимой бабушки, чтобы той было приятно и легко находиться дома.
Брат так ни разу не приехал, чему Виола была сильно удивлена, ведь бабушка была им даже ближе, чем мать, которая тоже ни единожды не появилась у Зои, ссылаясь на занятость или отсутствие средств.
До самого последнего момента, в течение полутора лет, пока Виолетта была с ней, Зоя Станиславовна, хоть и медленно, но обслуживала себя сама, готовила еду, запускала стирку и даже пылесосила, хотя внучка просила её этого не делать. Но с каждым днём слабела, хоть и храбрилась, и Виола на время оставила подработку, чтобы больше находиться с бабулей.
И в одну ночь Зоя Станиславовна просто не проснулась. Виола нашла её утром, а когда поняла, что бабули больше нет, разрыдалась, гладя её по рукам.
После похорон мать и брат, сидя за поминальным столом, в один голос спросили, где документы на квартиру.
– А зачем вам? - спросила Виолетта с вызовом.
– Как зачем? - возмущённо спросила мать. – Я - наследница первой очереди и по закону квартира - моя.
Эдик стучал по столу кончиками пальцев, потом взглянул на мать и сказал:
– Ну так-то я тоже не отказался бы от нескольких квадратных метров. Жена на сносях, нам бы пригодилась ещё одна квартира или побольше квадратных метров.
Виола молча переводила взгляд с матери на брата и крутила в руках вилку. Через минуту сказала:
– А вы уверены, что имеете право?
Мать вспыхнула и с горячностью воскликнула:
– Как это? Я здесь жила, значит, это и моя квартира тоже.
– А ты хоть раз пришла, когда я просила? Навестила её или продуктов купила, лекарств? - с обидой спросила Виола.
– Ты же знаешь, у меня очень плотный график. Когда бы я смогла? - мать откинулась на спинку стула и равнодушно взирала на дочь.
– У меня тоже две работы, - ответила Виола, – Но это не помешало мне за ней ухаживать. - она посмотрела на Эдика и спросила его: – А что мешало тебе? У тебя двух работ не было, пятидневка, с восьми до пяти, все выходные свободны?
Брат отвёл глаза и усмехнулся:
– Ну, ты же с ней была. Чего я ещё мешаться буду?
– А вот я бы не против была, чтобы ты помог. Я за эти полтора года ни дня себе не посвятила, только с бабулей была и твой визит меня бы здорово выручил. Ты даже пакет с продуктами, на её же пенсионные копейки, не мог привезти! - Виола встала и подошла к серванту. Открыв стеклянную дверцу, достала пакет с бумагами и положила на стол. Мать потянулась за ними, опередив сына и быстро вынула листки. Пробежав глазами, открыла рот и ошеломлённо произнесла:
– Что?! Дарственная?! На тебя одну?! - только и смогла она сказать.
Эдик подбежал к матери и взглянул в документ. Скривившись, он сквозь зубы процедил:
– Что?! Я такой же наследник, как и ты! Имею право!
Виолетта смотрела на разозлённых родственников и молчала. Спустя минуту, когда покрасневшая мать чуть не в лицо дочери кинула бумагу, сказала:
– Я её не заставляла. Бабуля сама предложила, видя ваше отношение.
– Я буду оспаривать эту дарственную в суде! - мать вскочила и тряся кулаком, двигалась к выходу. – А ты... Ты... Воровка! - она натянула туфли и выбежала из квартиры.
Брат сидел пару минут, теребя кончик скатерти в пальцах. После сказал:
– Н-да... Не ожидал я от тебя такого, сестрёнка... Вот так, да? - он поднялся. – Предлагаю самый разумный вариант: продаёшь её и делим деньги пополам. - Виола вскинула брови.
– С какой стати? Квартира моя, и что с ней делать, я решу сама. - она сложила тарелки в стопку и направилась в кухню. Эдуард появился в дверном проёме следом за сестрой. Облокотившись на косяк, сказал:
– Если ты не сделаешь, как я сказал, у тебя больше не будет брата. Поняла?
Виолетта напряглась и повернув голову, ответила:
– Уверен? А ничего, что я полтора года света белого не видела? А ничего, что на себе девяносто килограммов таскала, когда бабушке стало хуже? Все деньги на лекарства тратила, на врачей? Я за эти месяцы тебя ни разу не видела здесь. И да, у меня не было брата всё это время! Я была одна. Так что, не нравится - можешь идти!
Брат изменился в лице. Быстро развернувшись, надел кроссовки и громко хлопнул дверью, отчего Виола зажмурилась и вздрогнула, чуть не выронив тарелку из рук.
Через месяц она продала бабушкину квартиру и уехала в другую область, чтобы никогда не пересекаться с братом и матерью.