Второй день.
Страсть.
***
Утро началось в пять часов. Яна просыпалась рано. Ее требовательный крик разбудил новый день.
В комнате, где сегодня ночевала Алла, было тесно и душно. Девушка подошла к маленькому окошку и открыла форточку, тоскливо провисшую на нижней петле. Свежесть ворвалась в спальню. Тамара тихонько посапывала во сне.
- Ма, - громко крикнула Яна, которой спешилось жить.
Малышка вытянулась столбиком, крепко вцепившись в перильца кроватки.
- Ну привет, мамина радость! – Алла взяла девочку на руки.
Яна обвила шею девушки крепкими пухлыми ручками. Алла прижала ребенка к себе и вдохнула нежный аромат детства, смешанный с запахом молока и жизни. Она тихонько прошла через гостиную, стараясь не разбудить раскинувшуюся на диване тетю Веру, и вышла во двор.
Капельки росы густо покрыли шаткие перила крыльца. Мокрый спорыш масляно блестел в лучах восходящего светила.
- Ма, - громко воскликнула Яна, восторженно показывая пальчиком на небо.
- Ага. – Алла улыбнулась и поцеловала девочку в крепкую щеку.
Девочка и девушка подставили солнышку свои счастливые лица и замерли, завороженные моментом рождения нового дня.
Надежда Дмитриевна вставала в семь.
Ее утро начиналось в темноте. Плотно задернутые ночные шторы не пускали в спальню свет.
- Иван, - громко сказала она и села на кровати.
Муж повернулся к стене и натянул на голову одеяло.
Надежда Дмитриевна вышла из комнаты, задевая широкой ночной рубашкой раскинувшиеся листья монстеры и фикуса.
Женщина прошла на кухню, ярко залитую светом, поставила чайник и вернулась в спальню. Она распахнула плотные шторы, присела на кровать. Иван выглянул из-под одеяла, любуясь статной супругой, которая шумно расчесывала блестящие в лучах солнца, темно-русые волосы. Ее полные плечи, покрытые яркими веснушками, просвечивали сквозь тонкий гипюр.
Иван протянул руку, провел ладонью по горячей спине жены и утонул в нахлынувшем восторге, коснувшись пышной и тяжелой груди женщины.
На кухне засвистел чайник.
- Иван! – сурово сказала Надежда Дмитриевна, поднимая руки вверх, чтобы затянуть волосы в хвост.
- Ага, - сказал Иван и потянул супругу к себе.
- Я на работу опоздаю, - так же сурово ответила Надежда Дмитриевна, крепче прижимая сухую широкую ладонь мужа к груди.
Чайник неистово кричал на кухне.
Курица громко закудахтала, рассказывая о снесенном яйце.
Короткая стрелка настенных часов стремительно приближалась к цифре восемь.
Длинные волосы Надежды Дмитриевнырассыпались по цветастой подушке. Новый день обещал быть лучше прежнего.
Сергей открыл глаза в девять. Он уставился на бревенчатый потолок, пытаясь понять, где находится. В комнате густо пахло перегаром. Сергей вспомнил вчерашний вечер, клуб…дальше все было залито чернотой беспамятства. Парень аккуратно потрогал затылок – огромная шишка напомнила о блондине.
Сергей медленно встал, проверяя болезненность тела.
- Что я тут делаю? – подумал он.
Парень заглянул в блокнот и увидел, что на десять утра планировал встречу с местным библиотекарем.
- К десяти не поеду, - подумал Сергей.
- Хочу домой, - он тоскливо посмотрел в окно, за которым весело качались ветви жасмина.
Сергей заковылял в душ. Он посчитал языком зубы и уставился на свое отражение в зеркале. Его верхняя губа, покрытая корочкой засохшей крови, распухла, Кулаки болели. На животе вздулся солидный кровоподтек.
- Ногами били, - проговорил Сергей вслух, - мрази, найду обязательно белобрысого ублюдка.
Он встал под горячий душ и с горечью усмехнулся.
- Это же надо, за день нахватать столько неприятностей.
После душа Сергей почистил одежду, положил в рюкзак разбитую камеру, надел треснувшие, но идущие часы, и направился к хозяину постоялого двора, чтобы вернуть ключ.
- Что, вчера выдался веселый денек? – спросил пожилой мужчина, сочувствующе рассматривая потрепанного Сергея.
- Странный у вас город, - ответил парень, - вроде вокруг одни церкви, а народ злой.
- Так оно так и бывает, - радостно заговорил владелец гостевого дома, семеня по траве рядом с Сергеем, который неспеша шел к высоким деревянным воротам.
- Место силы тут. У нас. А к месту силы всех тянет, не только святых, - он выдернул торчащий из клумбы с цветущими розовыми ромашками отросток лебеды и скомкал его в корявых, покрытых черными трещинами, руках.
- Черти, они тоже хотят напиться живой божественной силой. Их тут пруд-пруди, через одного. Тут в каждом втором бес сидит, они сюда отовсюду лезут.
Мужчина раскрыл перед Сергеем калитку и вышел следом.
- Вы в храм сходите, - продолжил мужчина, протягивая парню руку.
- Схожу, - Сергей улыбнулся и почувствовал, как лопнула ранка на разбитой губе. Он потрогал ее пальцем.
- Кровит, - констатировал хозяин состояние губы Сергея.
- Надо приложить подорожник.
- Спасибо, - Сергей пошел по кривому тротуару, прочь от назойливого собеседника.
- А в церковь сходи все же! – крикнул мужчина ему вслед, - выбрали тебя, так просто не отделаешься!
- Схожу, - соврал Сергей. Он пытался вспомнить, где оставил байк. В голове звенело пустотой.
***
Тетя Вера приготовила на завтрак кабачки. Она обжарила их слегка, потом добавила в шипящую сковороду мелко порезанного чеснока и залила шкварчащие золотистые кругляши взбитыми в пену яйцами. Пока омлет доходил, Вера порезала хлеб, достала из холодильника остатки вишневого варенья и заварила чай.
- Идите завтракать, девочки, - крикнула она шумно собирающимся подругам.
Проголодавшиеся Алла и Тамара выскочили на веранду, где тетя Вера сервировала стол, накрытый чудесной узорчатой скатертью, которую она связала сама.
- Ууу, какие мы голодные! – дружно закричали девчонки.
- Ма, - Яна выглянула из-за дверного проема и широко улыбнулась чумазой мордахой. Девочка неуверенно шагнула на веранду протягивая руки тете Вере.
- Так ма или ба? – с улыбкой спросила женщина.
- Ма! – громко крикнула Яна и протянула ручонки к Алле.
- Видели! – Алла подхватила на руки Яну.
Тамара раскладывала омлет, Вера мазала толстые ломти хлеба маслом, Алла сидела на табуретке, крепко прижимая к себе малышку. Она жутко завидовала нехитрому счастью трех женщин.
- Это самый вкусный омлет, из всех, что я пробовала! – восторженно воскликнула девушка, запивая крепким, горячим, сладким, коричнево-красным чаем бутерброд из белого хлеба, домашнего масла и вкуснейшего вишневого варенья без косточек.
Часы показывали девять.
- Мне надо в школу бежать, - грустно проговорила Алла и протянула Яну Тамаре.
- Давай, падра, не вешай нос, - Тома подмигнула подруге.
- Маме привет, передай и вот, пакетик, - тетя Вера протянула Алле большой пакет с овощами и свертком пирожков.
- Не возьму, - ответила Алла, - вам нужнее.
- Ляль, бери!
- Бери Аллочка, - дружно заговорили тетя Вера и Тома.
- Мы же от всей души! У нас этого добра! Я сегодня новые пирожки напеку, с капустой. Бери.
Тетя Вера согнула пальцы Аллы, зажимая в кулаке девушки ручки пакета.
- Спасибо, - Алла сбежала с крылечка и поспешила в школу. Она уже опоздала на первый урок.
- От мамы опять влетит, - думала девушка, проходя по любимому мосту через речку, - наверняка завуч настучит о прогуле. Ее новые туфли, купленные к последнему звонку, громко стучали по каменной мостовой.
- Зря кеды у Томки оставила, - сожалела Алла, - в них бы я в два раза быстрее добежала до школы.
Надежда Дмитриевна положила на маленькую тарелочку четыре дольки засахаренного мармелада и четыре овсяных печенья. Она достала из холодильника сыр, отрезала два тонких, просвечивающих ломтика. Потом отрезала два таких же тоненьких кусочка колбасы. Тостер звякнул и выплюнул поджаренный белый хлеб.
Надежда Дмитриевна соорудила два бутерброда и положила их на другую, такую же маленькую тарелочку. Чайник опять закипел. Иван залил растворимый кофе кипятком и взял с полки сахарницу.
- Не ешь сахар, Ваня, лучше мармеладку съешь.
- Я съем Надюш, - он подмигнул жене, громко стуча чайной ложкой о края чашки.
Надежда Дмитриевна поморщилась.
Иван захрустел бутербродом.
- А Ляля где? – спросил он у жены.
- Она ночевала у Тамары, - Надежда вспомнила о сегодняшней встрече с репортером.
- Иван, надо что-то решать с Аллой, она совсем отбилась от рук.
- Да что ты привязалась к ней, Надь, хорошая девочка у нас, только красится много. Так это пройдет. Ты сама раньше глаза рисовала, только цветом другим.
- Иван! Она намеренно уничтожила мой труд! – Надежда взяла печенье и окунула его в горячий горький кофе.
- Да это я вчера случайно удалил его, - лицо мужчины залило густым румянцем. – Вы ругались когда, я от расстройства не сообразил о чем идет речь, только вечером понял. Ты прости Надюш. И Лялюку мы обидели ни за что…
- Иван! – Надежда вытаращила на мужа глаза, - что же ты мочал, я полночи не спала!
- Да не трепись Надь, ты на середине фильма уснула вчера, - мужчина подмигнул жене.
- Это неправда! – Надежда тщетно пыталась удержать позиции.
- Хорошо, тогда что же ты так храпела во время просмотра, - Иван засмеялся и засунул в рот хрустящее печенье.
- А трактат твой сейчас восстановим из корзины. Нервная ты мать стала, спасу нет. Заклевала ребенка и меня зашугала.
Иван внимательно смотрел на жену, прозрачные нежно-голубые глаза которой, кротко терялись за широкими стеклами очков.
- Я пойду, - он шумно отодвинул стул, забрал со стола грязную посуду и поставил в раковину.
- Я помою, Вань, иди. – Надежде Дмитриевне стало жутко неловко перед мужем.
- Ого, - воскликнул мужчина, - это твоя совесть или мой темперамент сделали тебя такой заботливой?
Он подошел к жене, крепко ухватил ее мягкие ягодицы и прижал к себе любимую.
- Все, Вань, хватит. У меня встреча, сейчас прическу испортишь.
Иван поцеловал жену в губы, запачкав носом стекла ее очков. Схватил большую рабочую сумку и вышел в прихожую, тихонько прикрыв за собой дверь.
Надежда Дмитриевна подошла к зеркалу. Сегодняшнее отражение себя ей нравилось. Она накрасила губы розовой помадой, поправила выбившуюся белоснежную блузку и посмотрела в зеркальную поверхность. Высокая, раздавшаяся за последние годы вширь, но, все еще очень привлекательная женщина, улыбнулась Надежде из зазеркалья. Горячая волна тепла нахлынула вместе с воспоминаниями о сегодняшнем утре.
- А все-таки Ваня мой хороший, - подумала Надежда Дмитриевна и вытащила из шкафа черные лакированные туфли на высоком каблуке.
- Мало ли, - подумала она, - вдруг репортер захочет снять меня в полный рост.
Она прошлась по комнате, вживаясь в неудобную обувь, и вышла в поющую прохладу летнего утра.
***
Байк сыскался почти сразу.
Сначала нашелся вчерашний клуб.
Здание, деревянный сруб которого искал Сергей, выглянуло из-за ближайшего угла. Темные глазницы окон посмотрели на парня с черным интересом пятилетнего ребенка, с которым тототрывает бабочке крылья, и потом внимательно наблюдает, как сложится судьба несчастного насекомого. Мотоцикл лежал чуть в стороне, грустно склонив к земле руль. Его колеса были безжалостно вспороты.
Сергей подошел к байку и присел на корточки. Он сжал искалеченную покрышку.
- Ах, - печально выдохнуло колесо остатки воздуха.
Сергей поднял голову и посмотрел в безоблачное, высокое, летнее небо.
Он даже выругаться не смог. Не было сил. Очень болела голова.
Парень встал, чувствуя, где именно крепятся ккостям мышцы.
Он посмотрел на часы.
День торопился к полудню.
Сергей отвез мотоцикл на постоялый двор, и попросил хозяина помочь с ремонтом.
- Помогу, - ответил тот.
Сергей заглянул в предательски худеющий бумажник.
- Расплатишься после ремонта, - ответил мужчина, опередив вопрос парня.
- Спасибо, а где тут у вас школа?
- Это смотря какая, - глаза мужчины радостно засияли, - есть православная, есть обычная, - начал он.
- Номер два, мне нужна школа номер два, - Сергей нервничал, предчувствуя пространный диалог, - я очень тороплюсь, подскажите пожалуйста, как дойти быстрее.
- А тут все быстро, - засмеялся мужчина. Он взял с крыльца газету и нарисовал, поверх рекламной картинки, короткую схему пути до школы.
Сергей поспешил прочь со двора, все еще веря, что сегодня вернется домой. Мужчина проводил взглядом спортивную фигуру парня. Он уже знал, что этой ночью один постоялец будет точно.
Пути Сергея, Надежды Дмитриевны и Аллы пересеклись в рекреации средней школы номер два. В той самой, где высокий мускулистый пролетарий радостно замахивался молотом на счастливое будущее.
Мама Аллы выходила из библиотеки, направляясь в кабинет завуча. Сергей шел по длинному коридору школы, считая повороты, ему надо было свернуть в третий. Парень медленно шагал по зеленому линолеуму, сплошь покрытому черными полосами, свидетельствами мальчишеских баталий, завершившихся временно, в связи с летними каникулами.
Было пусто и гулко. Сергей делал снимки на камеру телефона, удивленный увиденным. Он думал, что такие школы давно исчезли, вместе с бюстом Ильича, когда-то надзиравшего за порядком в фойе каждой, уважающей себя, образцово-показательной.
Существование этой доисторической реликвии повергло Сергея в легкий шок. Он дошел до нужного поворота, и восторженно воскликнул, увидев пролетария-маньяка.
Ближняя к панно дверь распахнулась и из нее вышла высокая миловидная женщина. Она устало сняла очки и посмотрела на стекла, проверяя их чистоту. Ее темно-русые волосы были убраны в пучок. Белоснежная блузка оттеняла кожу, безжалостно выдавая возраст.
Сергей поспешил к женщине, понимая, что она и есть его визави, библиотекарь, на встречу с которой он катастрофически сильно опоздал.
- Добрый день, - начал он издалека, опасаясь упустить респондента. Голос парня предательски дрогнул.
Надежда Дмитриевна удивленно подняла брови и надела очки, рассматривая незнакомца.
- Сергей Сергеев, - проговорил тот, натягивая на лицо мученическую улыбку.
- Редакция договорилась об интервью с вами, я немного задержался, простите.
Надежда Дмитриевна разочаровано вздохнула и протянула Сергею руку.
- Надежда Дмитриевна, - сказала она – я подумала, что вы не придете. Женщина оценивающе посмотрела на молодого человека, с удивлением рассматривая его. – Где мы будем общаться?
- Вы позволите сделать несколько ваших снимковна фоне этого реликта? – спросил Сергей женщинуи указал рукой на пролетария, широко раскрывшего рот в безумном крике, - а потом, если можно, мы поговорим где-нибудь, где есть кофе и булочки, я ужасно голоден.
Он застенчиво улыбнулся и принялся искать нужный ракурс.
Снимки должны были получиться, что надо.
- Ляля, - громко воскликнула библиотекарь, испортив кадр.
- Ляля, - еще раз прокричала женщина, - извините, сказала она Сергею и поспешила к девушке, выглянувшей из-за угла.
- Ляля, ты сегодня пропустила алгебру! – возбужденно начала Надежда Дмитриевна.
Девушка насупилась и развернулась, намереваясь уйти.
- Подожди, - закричала библиотекарь и поспешила к Алле, неуклюже шагая в неудобных туфлях.
Сергей сделал фото школьницы. Высокая, длинноногая, белокожая.
- Настоящая модель, - подумал парень, продолжая фотографировать,
- Ну, чего тебе? – протянула девушка, испуганно глядя на Надежду Дмитриевну.
- Надо поговорить, - ответила ей женщина.
- Не хочу, - девушка набросила рюкзак на плечо и скрылась за углом.
- Простите, - растерянно крикнула Сергею библиотекарь и поспешила за ученицей.
Еще какое-то время парень слышал перебранкуженщин и громкое клацанье каблуков библиотекаря. Потом все стихло. Сергей присел на подоконник, рассматривая панно на стене.
«А из девочки можно звезду сделать», - думал он, - «Вот только зеленое безобразие на голове надо смыть».
Прошло полчаса. Сергей спустился в школьный буфет. Купил кофе и пирожок, присел за низкий, исписанный ручкой, стол. Он набрал номер телефона Надежды Дмитриевны, чтобы уточнить, когда они все-таки смогут пообщаться.
- Набранный вами номер, не обслуживается, - прошептал в ухо парню бездушный голос робота.
Сергей принялся разглядывать бледно-голубую поверхность столешницы, испещреннуюпростреленными сердечками и неприличными картинками.
Он решил сфотографировать колоритный стол.
- Божка смартфона зовут Пиксель,
Он тянет, по капле, нектар души.
Костлявыми пальцами кривит мысли,
Корявыми мыслями рвет жизнь.
Прочитал Сергей четверостишье, выдавленное ручкой на мягкой поверхности из пластика. Холодок пробежал по спине парня.
- Что за ребенок написал эти слова.
Сергей услышал всхлипывания, доносящиеся из раскрытого окна. Он привстал, чтобы рассмотретьпроисходящее на заднем дворе школы, и увидел согнувшуюся девушку с нежно-зелеными волосами. Она сидела на бетонном, с отвалившейся штукатуркой, крылечке и горько плакала.
- Эй, - Сергей высунулся из окна, - ты чего ревешь?
Девушка вздрогнула. Она посмотрела в распахнутое окно столовой. Ее лицо, красное от слез, лишенное боевого раскраса, показалось Сергею размытым и совершенно незнакомым.
Зеленовласка вытерла кулачком мокрые глаза, громко шмыгнула носом, встала, накинула на плечирюкзак и скрылась за углом здания.
- Была бы звездой, если бы… - подумал Сергей и еще раз набрал номер Надежды Дмитриевны.
- Ты звонишь туда, откуда тебе никогда не ответят, - прошептал некто в трубке.
Сергей вздрогнул и уставился на светящийся экран.
- Набранный вами номер, не обслуживается, - ехидно прошептал телефон. Экран погас. Разрядилась батарея.
К Сергею подошла полная женщина в белом халате.
- Вы закончили? – спросила она, - мы закрываемся, каникулы все-таки.
- Да, да. – растерянно ответил Сергей.
Он вышел из школы. В голове было пусто и тяжело, как будто вместо мозга, ее заполнила манная каша, которая постепенно остывала, густея и склеивая мысли.
Летнее солнце настороженно смотрело на Сергея сверху. Городок затаился, в ожидании неизбежного.
Алла подошла к дому и остановилась на первой из пяти ступенек. Она слушала.
Девушка решила, что если отец или мама дома, то она не станет входить и сразу пойдет к Тамаре, чтобы, наконец, снять неудобную обувь.
Было тихо. Алла, на цыпочках, прокралась по оставшимся четырем ступенькам и опустила дверную ручку вниз.
Закрыто.
Девушка выдохнула тревогу, повернула ключ, шагнула в залитую солнцем прихожую.
Она разулась и облегченно вздохнула. Холодный, выкрашенный кирпично-коричневой краской пол приятно охлаждал подошвы. Новые туфли терли ноги.
Алла сделала шаг, потная нога слегка скользнула по гладкой поверхности. Девушка остановилась. Она обернулась. На полу остался влажный отпечаток ее тонкой ступни. Алла аккуратно шагнула назад, стараясь попасть точно в свой след. Потом замерла и прыгнула вперед, как можно дальше, мягко приземлившись на пушистый ковер, лежащий в гостиной. Это была ее любимая игра. С детства. Заметать следы.
Давным-давно, десять лет назад, отец показал ей этот трюк, как можно незамеченной вернуться по собственному следу, а потом, в нужном тебе месте, отпрыгнуть подальше, желательно в ручей, или забраться на дерево.
Любимая игра…
Алла зашла в комнату. Села за письменный стол, сплошь покрытый разноцветными царапинами, выдернула из тетради лист, и написала записку родителям, содержание которой она придумала, сидя на бетонном крылечке перед школьной столовой.
Девушка осмотрелась. Она достала из комода свитер и джинсы. Засунула в карман рюкзака пять тысяч, все, что смогла скопить этой весной, и вышла в прихожую. От одного взгляда на туфли стало тошно. Алла надела старые, драные кеды и осмотрелась.
Дом. На стене, у двери, едва различимое темное пятно, просвечивающее сквозь слой извести – это мама ссорилась с отцом и кинула в стену трехлитровую банку с томатом. На дверном косяке закрашенные отметины – вехи ее взросления, врезавшиеся в память дома кривыми шрамами дней рождения.
Алла вспомнила про продукты, переданные тетей Верой. Быстренько разобрала пакет, закинула овощи в холодильник, а пирожки положила на кухонный стол.
- Отец придет голодный, попьет чай с пирожками, - подумала она.
Девушка еще раз заглянула в свою комнату. Ушастый желтый зайчонок, подаренный ей на новый год в первом классе, грустно посмотрел на нее черными глазами.
- Я не могу тебя взять, Зая, прости, - прошептала девушка любимой игрушке. Ком сжал горло. В груди заныло.
Алла вышла из дома, с трудом передвигая ноги, крепко спутанные невидимыми веревками, и повернула ключ в двери.
Надо было спешить. Еще чуть-чуть, и народ пойдет с работы по домам.
Алла подхватила рюкзак, спустилась с крыльца и обошла дом. Девушка прошла вдоль изгороди, мимо грядок с цветущей картошкой, до конца огорода, сначала перекинула через забор рюкзак, а потом перелезла сама, спрыгнув в высокие заросли лебеды. Она надела заплечный мешок и быстро, не оборачиваясь, зашагала в сторону леса.
Алла заметала следы.
Она не собиралась покидать любимый дом навсегда, поэтому не обернулась, и не увидела, как горько размахивала своими толстыми, корявыми ветвями старая вишня, прощаясь с непоседливой хозяйкой. Алла быстро сбежала к оврагу и скрылась в густом лесу, который навечно закрыл за ней двери.
Сергей медленно брел по сонным улицам города. Вот уже три раза он прошел один и тот же перекресток.
Парень понял, что заблудился, это было странно. Он вытащил из кармана брюк газету, на которой была нарисована схема пути до школы.
«На раскопках в Муроме археологи обнаружили загадочный стеклянный шар», прочитал Сергей заголовок статьи и усмехнулся. Он развернул газету, бегло просматривая содержание. Основных темы было три: пожары, ДТП, найденные артефакты. Сергей скомкал таблоид.
- По идее, я сейчас должен глумится над местными издателями, - подумал он. Глумиться не хотелось. Странный город, затянувший парня в воронку неприятностей, потихоньку проникал в сознание Сергея, делая его мутным, как болотная жижа.
У ворот постоялого двора стоял хозяин.
- Вынужден огорчить, - заговорил он, прищурив, от яркого солнца, глаза.
- Коня твоего, только завтра к вечеру отремонтируют. Нет у ребят запчастей каких-то. С утра во Владимир за ними поедут.
- А как вас зовут? – Сергей понял, что не спросил имени мужчины при заселении, самонадеянно рассчитывая на скорый отъезд.
- Маркел Филипыч, - ответил мужчина, протягивая парню руку, - ну вот, наконец познакомились, - продолжил он.
- Маркел Филиппович, я что-то устал очень, пойду, полежу немного, ключи дадите?
- Да-да, - засуетился мужчина, - может доктора позвать? Бледный ты, как бумага.
- Нет, не надо доктора. Посплю, и все пройдет.
- Ага, ну, отдыхай. Я тебя к ужину разбужу.
- Хорошо, - Сергей вошел в комнату, и тут же рухнул в кровать.
- Ты зови, если что, - крикнул мужчина, сквозь закрытую дверь, - у тебя сотрясение мозга видать, надо бы к доктору.
Сергей не ответил мужчине.
Маркел Филиппович постоял еще несколько секунд у двери, размышляя о постояльце, а потом пошел к себе. Время близилось к пяти вечера.
….Продолжение следует ….
Начало тут!