Я не помню, что говорил нотариус. Не помню, что и как подписывала. Раньше я всегда смеялась над героями многочисленных фильмов и романов, подписывающими в каком-то странном состоянии важные документы не в свою пользу.
Я подписала в свою пользу, однако как — не помню. Я смотрела только на Макара и видела только его.
У Макара были невозмутимый вид, бесстрастное лицо и холодный взгляд. Глядя на любимого, я даже примерно не могла предположить, что меня ждёт, и с какой целью он подарил мне дом. Версий было множество, и не все приятные.
Когда мы вышли из нотариальной конторы, Макар опять крепко взял меня за руку (как будто я захочу убежать от него, как будто смогу это сделать!) и повёл к большой чёрной машине.
— Почему машина обязательно должна быть большой и чёрной? — пробормотала я, лишь бы что-то сказать.
— Потому что это круто, — пожал плечами Макар. — Если честно, я не задумывался. До этого у меня была тоже большая и чёрная машина, я вернул её себе, но продал, как и всё остальное, напоминающее о прошлой жизни, — квартиру, бизнес.
Макар открыл передо мной дверцу автомобиля и помог забраться на высокое сиденье.
— Говори адрес, — приказал он, как только машина тронулась с места. — Поедем смотреть, где ты обитаешь вот уже три месяца.
— Это не здесь...
— Я в курсе, что не здесь. Говори.
Я послушно назвала адрес и уставилась в окно. Макар включил какое-то ненавязчивое радио, и до трассы мы доехали в молчании.
А потом до меня постепенно стал доходить смысл происходящего, и начало отпускать напряжение прошедших трёх месяцев. Да что там... Напряжение всего прошедшего года!
Сначала слёзы просто капали на мою толстовку, — одна, ещё одна... Однако вскоре я уже рыдала, комкая в руках носовой платок, который мне дал Макар, и даже чуть-чуть подвывая. Мне не было стыдно, и я не заботилась о том, как выгляжу со стороны. Мне казалось, что во мне больше не осталось чувств, они кончились, и я никогда ничего больше не почувствую. Даже если захочу почувствовать, — не смогу.
Макар наконец не выдержал, и автомобиль свернул на обочину. Обняв меня, Макар целовал моё мокрое и вспухшее от слёз лицо.
— Ты при мне последний раз плакала тогда, в походе, когда мы со Славкой окончили школу, — тихо сказал он в мои волосы.
— Ты был здесь, а я ничего не знала! — я собиралась выкрикнуть это, но в итоге просипела. — Я ведь всерьёз думала, что ты не вернёшься из Новосибирска, останешься там, понимаешь?! А ты был здесь!
— Да, был почти целый месяц. Терпеливо ждал, пока закончится сделка по покупке дома, хотя безумно соскучился. Я говорил тебе, что обязательно приеду?
— Говорил, но...
— Тогда с какой стати я не должен был вернуться?
— А как ты так быстро разобрался в Новосибирске? — я решила сменить тему.
— Я там за неделю разобрался, всё остальное время продавал имущество и бизнес. Алина, видимо, не допускала даже мысли о том, что я могу вылечиться, потому они с её сердечным другом действовали нагло и топорно. Самое интересное то, что она пыталась переобуться, выполняя сальто, и предложила мне начать всё сначала.
— Я не буду спрашивать, что ты ей ответил.
— Правильно, потому что я ничего не ответил. Уверен, что пускаться в объяснения в такой ситуации — это уже унизительно. Успокоилась немного?
— Угу, — кивнула я, уткнувшись лицом в плечо Макара.
— Тогда поехали, договорим у тебя дома.
* * * * * * *
...— Я ведь всегда был уверен в том, что вижу тебя насквозь, — улыбнулся Макар.
Мы лежали на тесном диване в квартире, которую я снимала, и я была сейчас счастлива как никогда.
— В том, что я всегда опережаю тебя на два шага. И тут... в феврале отец меня встретил в аэропорту, мы подъезжаем к дому, а у твоих ворот какая-то незнакомая тачка стои́т! Представляешь моё состояние? Мама с папой были уверены, что я в курсе продажи дома, потому ничего и не говорили мне. Больше всего мне хотелось вернуться в Москву и устроить тебе грандиозные разборки, но в Новосибирске меня уже ждали юристы. А потом я немного поостыл.
— Но всё же не до конца поостыл, — улыбнулась я, прижимаясь щекой к плечу Макара.
— Конечно. Ты должна была в полной мере прочувствовать то, что чувствовал я в течение всех этих месяцев.
— Зачем?
— Чтобы у тебя пропало желание впредь поступать подобным образом. Получается, я тебе доверял, ничего от тебя не скрывал, а ты всё это время действовала за моей спиной.
— Но если бы я сказала правду, ты никогда бы не согласился принять от меня помощь, поставил бы мне ультиматум так же, как родителям.
— Скорее всего, — задумчиво кивнул Макар.
— Вооот, а я не могла допустить ничего подобного! Понимаешь? Слишком серьёзные вещи были на кону, не до ультиматумов!
— Знаю, — Макар прикрыл глаза. — Всего, чего мы достигли, мы достигли вдвоём, Оксанка, и сказать тебе, что я очень благодарен, — это значит ничего не сказать. Ты стала для меня всем. Если нет тебя, то и меня нет. Но теперь ты будешь учиться доверять мне безоговорочно. Ты как ёжик, мелкая! Бац — и вместо милого зверька в руке колючий шарик. Можешь с другими оставаться таким ёжиком, но только не со мной!
— Почему?
— Потому что дальше мы пойдём по жизни только вместе и только держась за руки.
— Яхонтов, ты мне делаешь предложение? Я точно не сплю?
— Именно. Ещё год назад, когда ты загораживала меня собой от твоего возмущённого бывшего, я понял вдруг, что буду жить, и что буду теперь только с тобой, больше ни с кем. Ты согласна?
— Да!
— Тогда рассказывай все свои тайны, потому что мне нечего рассказывать, ты знаешь обо всём, а потом клянись, что это были последние тайны между нами.
Я признавала справедливость требований Макара, потому сообщила, хоть и закрыла глаза от страха:
— Я была в Новосибирске в тот день, когда ты женился. Специально приезжала. Видела, как ты выносил невесту на руках из дворца, как смотрел на неё.
Повисло молчание, и не выдержав, я открыла один глаз, а потом и второй. Макар смотрел на меня с нежностью, очень серьёзно.
— Обещаю тебе, что сотру из твоей памяти эти воспоминания. У нас будут свои, твои и мои, общие. Ещё.
— Что «ещё»?
— Ещё есть тайна, я чувствую. Рассказывай.
— Тогда... год назад порядок действий был другой...
— Очень интересно, — Макар поцеловал меня в нос. — А можно поточнее?
— Когда я приехала якобы в отпуск, я уже знала о твоём диагнозе. Точнее, я потому и приехала, что узнала. В тот день, когда я ушла от Юры, отправилась ночевать к приятельнице, работающей в гематологии. Помогала и обнаружила твою карту. Я знала и про фонд, и про сбор. А дом решила продать ещё до того, как мы с тобой встретились.
— Значит, ты не узнала о болезни, потому что приехала, а приехала, потому что узнала о болезни? — тихо спросил Макар. — И ты тут же, не раздумывая, примчалась меня спасать?
Кажется, мне удалось удивить его.
— Нууу... да, — запираться больше не было смысла.
— Я люблю тебя.
Макар прижал меня к себе так, что я почти не могла дышать. В этот момент зазвонил его телефон.
— Кто же этот кто в такой момент? — проворчал Макар, принимая вызов. — Привет, Славян!
Славка? Я взяла со столика свой телефон, в котором был включён беззвучный режим, и обнаружила двадцать с лишним непринятых вызовов от брата.
Макар некоторое время молча слушал то, что говорил Слава, а потом тихо сказал мне:
— Этот бродяга всё-таки женится! На свадьбу приглашает.
— Мы приедем, конечно, — уже громче сказал Макар в трубку. — Как с кем? С невестой приеду.
Мира Айрон
Окончание: