В нашей речи часто используется выражение "малая толика" - как малый взнос на какое-то полезное дело. Но никто особо не задумывается, что это за толика такая. Откуда она произошла? При каких обстоятельствах? Давайте разбираться.
Начнем с того, что это выражение – достаточно старое и достаточно популярное. То есть, в этом выражении была массовая практическая потребность – иначе бы оно не стало популярным. А если возникла массовая потребность, то было и много людей, которые сталкивались с этим понятием и которым надо было как-то его назвать.
Согласно этимологическому словарю Фасмера, слово "толика" восходит к понятию "столько". Но это недостаточное объяснение. Ведь у нас в языке почему-то фигурирует именно "малая толика". Значит, когда-то и где-то была и средняя толика, и большая толика, и даже целая толища. Иначе бы не потребовалось уточнять, что толика - именно малая.
И вот в этой связи вспоминается… немецкий язык. Немецкий язык в старые времена в северной Европе был языком международной торговли – вспомните Ганзейский союз, который торговал от Ла-Манша и до Волхова. И у этого союза была своя таможенная политика – различные пошлины. Там, на ввоз, на вывоз, на проход через территорию (акваторию), портовые сборы, сборы на рыбные промыслы и проч. Там с этим было довольно серьезно – даже до войн доходило. Не до торговых, а до самых настоящих – со штурмами, захватами и резней по мирному населению.
Пошлины эти были разные. Скажем, с рижского (ганзейского) купца – такие-то. А с псковского купца – уже другие, потому как "не свой". И вот тут вопрос: а как же будет "пошлина" по-немецки? А пошлина по-немецки будет… "цолль". Поэтому псковский купец, если хотел что-то провезти в Ригу, должен был на границе платить эту самую "цолль" - либо большую, либо малую. Лучше, конечно, малую. А еще лучше – очень малую. Вот чтоб не "цолль", а прям "цоллик", "цолльку".
А когда псковскому купцу ганзюки предъявляли большую "цолль", он сразу посылал их по самому известному адресу. Прям так и говорил: "Пошли на …" Так, кстати, в русском языке появилось слово "пошлина". С лингвистической точки зрения, русское слово "пошлина" гораздо богаче немецкого "цолль". Потому что в нашем слове есть эмоциональная составляющая, а в немецком – нет. Более того, наше слово сохранило отношение нашего народа к таким выплатам. Немцы, в принципе, тоже не любят платить, но свои эмоции на этот счет не высказывают – боятся. А мы – нет. И вот так эта разница в языке и отражается.
Так вот, Псков в старые времена вел достаточно интенсивную торговлю с рижанами (так тогда называли ганзейцев – по ближайшему крупному ганзейскому городу), и в сфере торговли там было занято много народа. А это ж не только прилавок, это еще и склады, транспорт, постой, охрана, заготовки и много всего еще. Добавим и то, что новгородские купцы тоже много чего возили к рижанам через Псков. В обратную сторону была такая же ситуация. Короче, на северо-западе Руси со словом "цолль" был знаком очень много кто. Ну и так, со временем, "цолль" превратилось в "цольку", а потом - в толику. Естественно, малую.
Тут еще любопытный момент. Слово "толика" связано также со словом "утолить". И это тоже отлично вписывается в таможенный контекст, ибо таможни без взяток не бывает. Ну вот представьте: сидит таможенник в караулке в 14-м веке… Сам - с лютого бодунища. Видать, праздник Лиго отметил лихо. А похмелиться нечем… А тут русский купец к таможне подъезжает – ништяки заморские домой везет. И у него, вражины купанской, с бумагами все в порядке. Как назло. Да и какие, к черту, бумаги? – Голова раскалывается, фиг чего прочитаешь. А надо ж к чему-то придраться…
- А вот у вас тут бутылка шнапцу лежит с металлической крышечкой. Цветной металл вывозить запрещено. Ну-ка давайте мне ее сюда быстрее.
Взял таможенник этот бутылек, откупорил, раскрутил воронкой, да тут же при купчине весь и выжрал. Утолил жажду, значить. Влил свою толику.