Молодая женщина со стильной прической приветливо улыбалась клиентке, пришедшей с возрастным мужчиной. Женщина занималась женскими стрижками и укладками любой сложности, была дорогим специалистом и, вообще-то, работала по записи. Но когда ей полчаса назад позвонили и попросили принять кое-кого без очереди, она, конечно же, перенесла менее важного клиента.
Таких мужчин, приходящих вместе со своими молодыми пассиями, они тут, в салоне красоты, называли папиками. Папики иногда хотели присутствовать на преображении своих силиконовых кукол. Они же делали их для себя, по своему вкусу. Так что, в появлении Терёшкина в салоне красоты не было ничего удивительного. В том, что он вальяжно расселся в кресле и потребовал принести ему напитки странности вообще отсутствовали. Именно так вели себя высокомерные папики.
Странности были в том, кого Терёшкин привёл для преображения. Эта девушка
совсем не походила на обычных спутниц таких мужчин, как Терешкин. Она была другая. Стилист невольно подумала, что такой бы сейчас гулять по набережной, вместе с молодым и красивым мужчиной, подкидывать в воздух ребенка, смеяться и жить полной жизнью. Другой жизнью, опять же, не рядом с Терешкиным.
Толстый, невысокий Терешкин рядом с этой девушкой смотрелся очень нелепо. На её лице не было ни грамма косметики, но всё равно глаза были яркими, как изумруды. Ресницы чёрными, густыми, но самое главное, своими. В первую минуту стилист залюбовалась, но тут же поняла, что хоть и ярки эти глаза, они пусты. Ничего не выражающий взгляд, замедленные движения. Клиентка двигалась, как механическая кукла, и, сидя в кресле, не высказала никаких пожеланий. Села, уставилась на своё отражение и замерла, будто отдав свою судьбу в руки мастера. Стилист не успела растеряться, как в дело вмешался Виктор Николаевич:
-Девушку надо постричь, но не совсем коротко. Волосы должны быть чуть ниже плеч, чтобы их было можно носить распущенными. А ещё надо перекрасить девушку в темный цвет.
Мастер кивнула, принимая распоряжение. Приблизилась к креслу, в котором сидела Женя и вытащила заколки удерживающие тяжелую копну пшеничного цвета. Волосы растеклись блестящей волной по спине и стилист ахнула. Вот это красота! Как же жалко резать такое великолепие!
Одновременно с мастером дернулась Женя. Её большие глаза расширились и впились взглядом в своё отражение. Женя смотрела на себя, а видела другого человека. Когда волосы упали на спину она так отчётливо увидела в зеркале молодого симпатичного мужчину. Этот мужчина склонился над ней, зарылся лицом в пшеничные волосы и с восхищением произнёс:
-Женька, они пахнут полем, пахнут свежестью!
Видение было таким отчётливым и ярким, как удар хлыста по обнажённой коже. Как бы ни был замутнен разум девушки, она сразу поняла, что это не просто видение, это воспоминание. И это воспоминание настолько щемяще-сладкое, а мужчина родной, что Жене захотелось закричать. Она впилась глазами в зеркало, стараясь запечатлеть в своем мозгу образ молодого мужчины. Запечатлеть, зацепиться за него, вспомнить что-то еще.
Но единственное, что она понимала, что она любила этого человека. Любила и всё. Ни имени, ни обстоятельств, ничего не шло в голову. Только лицо с родной улыбкой и голос.
Женя опомнилась, когда над её головой защёлкали ножницы и первые пряди пшеничных волос упали на пол. Опомнилась, хотела вскрикнуть:
-Не надо, нельзя. Он не хотел. Он любит мои волосы.
А кто он? Почему это пришло в голову? Женя не понимала. Не понимала и молчала, крепко сжав зубы и до боли в глазах вглядываясь в зеркало.
Яркая вспышка в ней ожидаемо начала сменяться апатией. Так было всегда. Единственное, чего Женя не хотела, это вновь забыть лицо. Лицо человека, которого она любила. Это Женя сразу поняла по щемящей тоске в своем сердце. Она любила его. Вот только, кто он? Где он? Почему она не с ним? А впрочем, какая разница?...
Стилист колдовала над головой Жени и понимала, что как ни жаль было стричь волосы, с прической эта девушка стала еще прекрасней. Единственное, чего не хотелось бы делать мастеру, это окрашивать волосы. Их цвет и без того был очень хорош. Но Терешкин приказал, а хозяин, как говорится, барин. Тем более сама клиентка молчит, как рыба. За весь визит в салон красоты она и слова не произнесла, только кивнула в знак благодарности в самом конце. Кивнула головой с темными волосами.
Терешкин был в полном восторге. Прическа Женю изменила, сделала немножко другой. Более похожей на Наташу. Хотя, куда уж более? Образ Наташи начал меркнуть в памяти Виктора. Женя вытеснила его, заменила собой. Виктор не мог точно вспомнить Наташины черты, Наташин голос. В его голове была только Женя.
Мужчина не остановился на причёске. Жене нанесли легкий макияж, а после было куплено роскошное серебристое платье с открытыми плечами. Терешкин смотрел на Женю и глаз отвести не мог. С причёской, макияжем, в облегающем платье она была настолько хороша, что Виктору казалось, он не видел женщин красивее.
На вечер было запланировано светское мероприятие. Известный в Москве человек, то ли вообразил себя ценителем искусства, то ли тупо отмывал деньги, решив открыть картинную галерею. Были приглашены многие известные личности, в том числе и Виктор Николаевич. На подобные мероприятия он особо не любил ходить, но положение обязывало. Сегодня он собирался вывести в свет Женю. Пусть все увидят, какая красавица рядом с ним, пусть завидуют и обтекают слюнями. Там соберутся люди с неограниченными возможностями, но, несмотря на все их деньги, они не смогут найти себе такую, как Женя. Виктора просто раздувало от самодовольства и желания похвастаться. Женя роскошна, а то, что она отстранена и немного заторможена, придаёт ей загадочности.
Открытие картинной галереи было запланировано на вечер. Понятное дело, туда Терешкин не мог поехать за рулём. Ему нужен был водитель. Кирилла не было уже больше семи часов, и по всем подсчётам Виктора, он уже должен был вернуться. Виктор Николаевич позвонил Кириллу. Убедившись, что водитель подъезжает к дому, взял Женю под локоток, вывел во двор.
Когда в этот двор заехал Кирилл, вместо того, чтобы, как всегда, остаться за рулем и дожидаться, пока хозяин с Женей сядут, он выскочил из машины. Выскочил, не сводя глаз с ожидающей его пары. Конечно же, он смотрел не на Терешкина. На что там смотреть? Невысокий, лысый, с обтянутым дорогим пиджаком животом. Всё как всегда. А вот Женя, в этом серебристом платье, с прической....
Кирилл поймал себя на том, что щёлкнул отвалившейся челюстью. Может быть впервые он разглядел Женю по-настоящему. До этого водитель видел в ней только источник неприятностей. Одержимость Виктора Николаевича этой девушкой, именно одержимость по-другому не назовёшь, Кирилла сильно раздражала. С самого начала Терешкин вел себя неадекватно, как только увидел Женю. И только сейчас Кирилл начал понимать, почему хозяин себя так ведет, рискуя всем. Своим положением, своими деньгами.
Кирилл стоял возле машины и смотрел, как Виктор Николаевич усаживает Женю в автомобиль. Вместо того, чтобы сесть за руль, водитель обратился к Терешкину:
-Виктор Николаевич, можно вас на два слова?
Кирилл сделал несколько шагов, увозя хозяина подальше от машины, а потом спросил:
-Вы все еще собираетесь ехать на это мероприятие?
-Что за вопрос, Кирилл? Конечно, собираемся. Я не могу не присутствовать.
-Виктор Николаевич, с вами всё понятно, вы должны поехать. Но вот, что касается Жени.... Посмотрите на неё. Как только вы войдёте, всё внимание будет направлено на вас. Мало того, что она новое там лицо, так ещё и выглядит вот так... Ну, вы поняли. Папарацци с ума сойдут от желания вас щелкнуть и будут виться вокруг. Как бы я ни старался, я не смогу вас от этого уберечь. Людям тоже будет интересно, что это за девушка и где вы ее нашли. Начнутся вопросы, пересуды. А если кто-нибудь обратится напрямую к Жене и она расскажет про свою потерю памяти? Виктор Николаевич, вы понимаете, какой это риск? Ее ищут, очень активно ищут. Я только что из вашего родного города. Там все остановки обклеены объявлениями с ее фотографией.
-Но ты же позаботился о том, чтобы эти объявления были сняты, не так ли? – резко спросил Терешкин.
-Да, я нашел подростков во дворах и хорошо им заплатил. Обещал, что в конце они получат еще. Получат, когда все объявления в городе будут сорваны. Там их целая толпа и за дело они взялись рьяно. Думаю, за несколько дней город почистят. Только Смирнов не остановится. Он будет продолжать разыскивать свою жену.
-По-моему, я тебе уже сказал, что скоро этому Смирнову будет не до розысков. Садись за руль и поехали.
Быстрым шагом Виктор Николаевич пошёл к машине, всем своим видом давая понять, что разговор окончен и больше им нечего обсуждать. Кириллу ничего не оставалось сделать, кроме как подчиниться и сесть за руль.
Терешкин опустился на заднее сиденье, посмотрел на безучастную женщину, провёл рукой по несуществующим волосам. "Чёрт, а ведь он прав" - думал лысый мужчина. "Тысячу раз прав. Женя не сможет остаться там незамеченной."
Как бы ни распирало Виктора желание похвастаться своей спутницей, страх потерять ее превышал все. Он уже не представлял, как это, остаться без Жени. Что тогда у него останется? Работа? Вереница сменяющих друг друга молодых подружек, внешне сделанных, как под копирку, да еще и разговаривающих одинаково. Они любили надуть свои накаченные губки и сюсюкающим голоском выпрашивать для себя подарочки. Обращались такие девицы к нему не по имени. Называли либо "Зай", либо "Котик". А какой он, ко всем чертям, "Котик"? Виктор хотел быть человеком. И человеком он чувствовал себя только рядом с Женей. Всё равно, что она его не любит, что она ничего не помнит. Главное, что принадлежит теперь ему и он её из рук не выпустит. Об этом даже думать страшно.
Да, страх потерять Женю пересилил в Терешкине желание похвастаться.
-Кирилл, сверни, мы не поедем на открытие галереи. Мы поедем в ресторан.
Водитель не поверил своим ушам. Неужели Терешкин внял голосу разума? Понял, что Женю на мероприятие везти нельзя? А, с другой стороны, какой еще ресторан?
-Виктор Николаевич, вы должны быть на этом мероприятии. Зуев может обидеться.
-Опять ты мне указываешь, Кирилл, - разозлился Терешкин. - Знаю, что может. Пусть обижается. Я не хочу туда идти. К тому же, Женя сегодня так долго была в салоне красоты не для того, чтобы сидеть вечером дома. Мы едем в ресторан, Кирилл.