Есть мнение, что Кутузов не добил армию Наполеона на переправе через Березину, и не забрал самого императора в плен, только потому что не хотел лишать врагов России – англичан, пруссаков и австрийцев – любимой головной боли. Пусть европейцы сами думают, как Наполеона окончательно извести… Это непонятно откуда взявшееся мнение. То есть, понятно, – из комментариев, как всегда… Но, во всяком случае, вXIX столетии, пока участники событий писали мемуары, никто данное мнение не разделял.
- Соображения дилетанта
А вообще описывая сражение под Березиной историки анализируют "ошибки" русских полководцев. Никак не беря в толк то, что результатом этого сражения было полное исчезновеие армии Наполеона в ходе дальнейшего бегства. При минимальных потерях русских. Для чего это сражение и было дано. Не было смысла жертвовать своими воинами тщась убить тех, которые и так были уже ходячими трупами.
- Отсебятина
Соображения дилетанта, путаете вы немного.
Западные историки упрекают русских полководцев не за "сражение под Березиной", а за то, что этого сражения не было :)
Чичагов запоздал, Кутузов двигался как черепаха - и Наполеон, который вроде бы оказался в ловушке, успел без боя переправить остатки своей армии (60-80 тыс. человек) через Березину - по МОСТАМ !!!
По мостам, потому что река еще не замерзла - зима была мягкая.
Только после Березины ударили морозы за -20, которые , вместе с ГОЛОДОМ, добили наполеоновскую армию - в пограничный Ковно (Каунас) пришли около 30 тыс человек, из них лишь 2-3 тыщи боеспособных (в основном, Старая гвардия).
А медлил у Березины Кутузов потому, что и не хотел ни добивать Наполеона, ни брать его в плен - пусть себе он будет головной болью для врагов России- немцев, англичан и австрийцев !
Сражение, а вернее, операция на Березине любопытна прежде всего редкой особенностью. По его результату, своё поражение независимо и без принуждения признали обе стороны. Хотя только во французский язык слово «Березина» вошло в смысле «полный п…!» Русская сторона отнеслась к неудаче проще.
Что же касается Кутузова, то безусловной правдой является его не озвученное, но с момента боя под Малоярославцем ясно демонстрируемое нежелание давать французам сражение. В сложившейся ситуации, – как, впрочем, и раньше, – приоритетной целью полководец считал сбережение русской, а не уничтожение французской армии. Французам… в любом случае было уже не спастись.
В приступе несказанной стратегической мудрости Наполеон оставил прикрывать фланги Великой Армии своих (России тоже, но в тот момент лишь во вторую очередь) злейших врагов – австрийцев и пруссаков. Много воевавшие против французов, принуждаемые теперь воевать за них, немцы и энтузиазм проявляли вполне ожидаемый. Пользуясь же бездействием пруссаков, в тыл французов, уничтожив стратегические склады в Витебске, с севера зашла русская 36-тысячная армия Витгенштейна… Собственно, Витгенштейна и стоило бы назвать главным героем Отечественной войны. Французов истребил он, – косвенно, голодом.
...Но истребил не всех сразу, оставшимся корпус Витгенштейна с дороги удалось оттеснить. И тут – сюрприз! – вслед за пруссаками с фронта снялись ещё и австрийцы. Через образовавшееся окно с юга в тыл французам, уничтожая последние склады, зашёл ещё и 24-тысячный корпус адмирала Чичагова. Что оказалось для корпуса, находящегося теперь западнее французской армии, даже большей неожиданностью, чем для Наполеона.
Но, кстати, о Павле Васильевиче Чичагове. Адмирал (и сын адмирала) был человеком образованным, много сделавшим для модернизации и реформирования русского флота. Покрыть себя славной в сражениях ему не довелось, хотя он и воевал, – командовал русской эскадрой во время высадки десанта в Голландии… Славен, однако, Чичагов был честностью и резкой прямотой – не взирая на лица. Императора Павла I, Чичагов, в частности, посылал дважды. Было за что. Павлу редко удавалось открыть рот, никого смертельно не оскорбив… Ну и Павел Чичагова, конечно, тоже послал – в крепость… Из которой уже после свержения Павла тот вышел героем в глазах общества.
Подвела Чичагова именно жесткая прямота. Ибо именно за данное качество уже Александр назначил его командовать силами всего юга, – на суше и на море. Предполагалось, что прямой и честный Чичагов уравновесит коварного Кутузова, – «самого опасного человека в обеих столицах», высокопоставленного масона… Александр боялся (sic) Кутузова вообще, и в частности, что тот замутит с турками что-то своё непонятное на геополитическом уровне…
Но пока Чичагов добирался до Молдавии, турки сдались. Назначения же никто не отменял, и во главе южной армии оказался адмирал… Вообще не имевший понятия, как командовать войсками на суше. И об этом Чичагов предупредил подчинённых сразу.
Проблема заключалась в том, что и генералы доставшиеся Чичагову никуда не годились. Все хорошие командиры были задействованы на ответственных участках. Корпусу же Чичагова изначально отводилась третьестепенная роль.
...Как отмечалось выше, Кутузов не видел смысла догонять французов, неторопливо продвигаясь следом и забирая в плен, – без боя, как правило, – отставшие части. Зато, Александр был не проч приколотить на стену голову Корсиканца – прямо в двууголке. Царь приказал Кутузову, Витгенштейну и Чичагову окружить Наполеона и уничтожить французскую армию, не выпуская её за реку Березину… Кутузов, однако, в любом случае был слишком далеко. Витгенштейн – просто, далеко. Так что, отдуваться предстояло Чичагову. Он занимал западный берег реки, французы же подходили с востока.
Не погрязая в подробностях, можно сказать, что результат, в принципе, был ожидаемым. Великий полководец против никакого… Чичагова Наполеон порвал, как Тузик грелку. Французы отвлекли адмирала имитацией переправы южнее Борисова, навели мосты севернее и стали переправляться.
Сражение, собственно, распалось на две не связанные части. На западном берегу, неизвестное количество успевших переправиться французов (20-40 тысяч по оценкам выживших наполеоновских маршалов; и это были лучшие войска) разгромили Чичагова. Настоящего сражения не получилось, из чичаговских сил в «деле» приняла участия лишь половина, атакуя разрозненно и бестолково.
На восточном же берегу… Тоже не получилось сражения. Получилась же та самая запавшая французам в душу «березина». Опрокидывая один заслон за другим с востока к переправе шёл Витгенштейн. Уже собственно на Березине – на переправе, – увидев русские знамёна, последние боеспособные части французов бросились к мостам, прокладывая себе дорогу залпами и штыками… Один из двух мостов сразу рухнул.
Сквозь кого «прокладывая»?
К моменту выхода к Березине, армия Наполеона насчитывала неизвестное количество солдат в боеспособных подразделениях (предположительно, 30-50 тысяч), неизвестное количество солдат от своих полков отставших, неизвестное количество штабных служащих и гражданских нонкомбатантов, плюс, неизвестное количество дезертиров.
Устав французской армии запрещал посылать в бой солдата, если у него нет ружья. За потерю же оружия бойцу, максимум, грозил арест… что в условиях отступления было нереализуемо. Так что, не желавшие сражаться солдаты просто выбрасывали ружья. Их переставали кормить, да… Но и других не кормили тоже. Мародёрствуя же на свой страх и риск, еду, всё-таки, найти было проще.
Мародёры, однако, тоже шли на запад вместе со всеми. А куда?
...Так или иначе, творящееся на переправе выглядело столь ужасно, что Витгенштейн не рискнул приблизиться, и ограничился стрельбой в бурлящую массу из пушек. Когда движение в основном прекратилось, русские полки двинулись вперёд, чтобы взять пленных. Пленных оказалось неизвестно сколько, но много. Все они умерли, прежде чем были сочтены. Ударили морозы, французы уже были ослаблены голоданием, холодом, не позволяющим высыпаться, и изнурительным маршем. А у Витгенштейна не было для пленных ни продовольствия, ни тёплой одежды.
И тут время обратить на навязчиво повторяющее выше «неизвестное количество» французов. Потери Наполеона только на восточном берегу оказались выше, чем под Бородино. Но что-либо более конкретное сказать нельзя. Если на Бородинском поле обе стороны сосчитали своих войска (и отразили это в документах), как до, так и после сражения, то тут французов ни до, ни после никто не считал. Наполеон не знал даже сколько точно штыков осталось в его гвардии. Информацией более определённой, чем «20-40 тысяч переправившихся» не располагал даже он… Численность же солдат, которые, продолжая физически существовать, собственно, ни за кем уже официально не числились, Наполеон знать не мог даже в принципе. Чего от историков ждать?
С русской стороны дела с отчётностью обстояли лучше, но не существенно. Потери Чичагова, например, известны почти только из источников французских… Хотя, так-то Чичагов к вечеру потерял все свои войска, – не знал где они и что с ними. Но он и до боя это плохо знал.
…Сколько фрагов набили чичаговцы, соответственно, никогда не будет известно. Но в любом случае, французов нагнал мороз. Из примерно 20-40 тысяч до границы России дошло 8.5 тысяч, – их-то посчитали. На прощание. Выживших развезли по госпиталям, где они продолжили умирать.
Но и это – не точно. Более адекватной выгладит оценка вышедших французов на уровне 20-30 тысяч человек. Кроме главной колонны было ещё много других, следующих параллельно, и небольших групп, выбравшихся лесами уже в декабре. Из неизвестного количества бонусных французов неизвестная часть умерла уже в Польше при разных неизвестных обстоятельствах. Остальные либо скрылись в неизвестном направлении, либо вновь присоединились к армии, – необязательно французской. Собственно, половина «французов» французами не были. Немцы стремились добраться до прусских крепостей.
Кстати, пруссаки и австрийцы, участвовавшие во вторжении выжили почти все. Тем не менее, они справедливо включаются в число безвозвратных потерь Наполеона. К нему-то эти войска не вернулись, а скоро и оказались против него.
...А Наполеон ушел. Со всеми маршалами, и большинством генералов. На Березине генералы часто командовали ротами и 13 из них погибли. Но маршалы все спаслись. Это было дико обидно. Ибо сама история сражения демонстрирует важность высшего комсостава. Если б к Чичагову, допустим, воздушным шаром, удалось забросить дельного генерала, – никто б из французов не ушёл.
Чичагова, в итоге, и обвинили в провале операции. С формальной точки зрения обоснованно, – ничего, кроме грубых ошибок он не совершил. Но по справедливости, вина-то лежала на Александре, поставившем во главе армии человека совершенно для этого не подготовленного. Прямой и резкий Чичагов не стерпел обиды и после войны эмигрировал.